На зависть Идолам (ЛП) - К. М. Станич

— Ты… ты ведь не девственник, правда? — спрашиваю я шёпотом, задаваясь вопросом с небольшим уколом ревности, что могло бы случиться, если бы он не ушёл от меня в средней школе, если бы он остался рядом и наши отношения расцвели из семян того первого поцелуя. С другой стороны, может быть, он не был готов? Может быть, это было не так?

— Н-нет. — Зак замолкает и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, резко выдыхая. — Но я чист. Я…

Он коротко хмурится и направляется в кухонную зону, берёт с каменной столешницы папку из плотной бумаги и протягивает её мне. — Зейд и Тристан услышали, как я говорил о проведении тестов, и они, блядь, скопировали меня.

— О, так ты подумал об этом первым? — поддразниваю я, открывая папку и просматривая страницы внутри. Мои щёки вспыхивают, когда я закрываю её и возвращаю обратно. Всё это так по-взрослому. То, что произошло между мной и Кридом, было немного… запутаннее.

— Вроде того, — поддразнивает Зак, отбрасывая папку в сторону и делая шаг вперёд. Он кладёт руки по обе стороны от моих бёдер и прижимает меня к стойке своим телом. Его спортивный запах витает вокруг меня, как афродизиак, который побуждает меня к смелости. — Есть ли ещё что-нибудь, о чём ты хотела бы знать… какие-нибудь бывшие подружки? Потому что я хочу сказать это только один раз, а потом двигаться дальше. К чёрту их всех. Они ничто по сравнению с тобой.

— Не унижай так других женщин, — шепчу я, с трудом сглатывая. — Говорить такие вещи, как «ты не такая, как другие девушки» — это инструмент патриархата. На самом деле, знаешь ли ты, что в 1920-х годах…

— О, чёрт возьми, да, продолжай говорить об истории и политике, — бормочет Зак, прижимаясь ко мне бёдрами, так что я чувствую его стояк сквозь джинсы. — Это чертовски сексуально.

— Лжец, — шепчу я, но затем он наклоняется и берёт мою руку, кладя её себе на промежность. Его глаза расплавляются, когда я поднимаю взгляд и смотрю в них.

— Тебе кажется, что это ложь? — спрашивает он, и я чуть не убегаю в ванную, чтобы завизжать. Несколько раз в этом году я просыпалась, оглядывалась вокруг и задавалась вопросом, чья это жизнь. Это нереально.

— Со сколькими девушками ты переспал? — спрашиваю я, и Зак замолкает, как будто ему нужно на мгновение задуматься.

— Пять.

Я съёживаюсь, а он пожимает своими широкими плечами.

— Прежде чем всё это закончится, у тебя за плечами, возможно, будет пять парней, Марни. — Он обхватывает ладонями моё лицо и проводит большим пальцем по подбородку. Хотя он прав. На каком моральном возвышении я должен стоять и судить его? Что вообще такое мораль? И действительно ли это тот спор, который я хочу вести сама с собой, пока моя рука обхватывает промежность Зака Брукса? Нет. Нет. Определённо нет. — Что-нибудь ещё? Имена? Обстоятельства?

— Нет. — Я яростно качаю головой. — Нет, этого достаточно. Спасибо тебе.

— Могу я теперь сосредоточиться на том, чтобы заняться с тобой любовью? — спрашивает он, и моё лицо вспыхивает.

— Заняться любовью? — вскрикиваю я, когда Зак подхватывает меня на свои мускулистые руки и несёт в свою спальню. Он раздвигает шторы, чтобы мы могли полюбоваться закатом, а затем сбрасывает рубашку. Его тело — это долбаная страна чудес. Широкие плечи, тонкая талия, эти идеальные V-образные мышцы на бёдрах. У меня практически текут слюнки, когда я смотрю на него. Единственное, от чего я не большой фанат, — это татуировка бесконечности на его правом бедре.

— Занимаемся любовью, Марни. Я говорил тебе раньше и повторю это снова. Я, чёрт возьми, не стыжусь этого. Я люблю тебя.

— Прекрати, Зак, — шепчу я, но у него, похоже, нет никакого намерения делать это. Он скидывает свои ботинки и носки, а затем стаскивает с меня балетки и швыряет их об стену. Свою куртку Леттермара он оставляет на мне.

— Почему тебе так трудно это принять? — спрашивает он, заползая на кровать и замирая надо мной на четвереньках. Его карие глаза такие глубокие, что мне кажется, я могла бы упасть в них и кувыркаться вечно. — Ты достойна моей любви и ещё кое-чего. Иногда я задаюсь вопросом, не пытается ли вселенная преподать мне урок, подарив тебе так много чёртовых бойфрендов. Меня недостаточно. Ты заслуживаешь всего этого.

— Зак.

Я кладу руки по обе стороны от его лица, и он наклоняется, чтобы поцеловать, пробуя мой рот на вкус медленными, лёгкими движениями, осторожно устраиваясь на мне сверху, так что наши тела сливаются воедино. Его пальцы задирают мне платье точно так же, как он делал это в машине, но на этот раз вокруг никого нет, чтобы увидеть это.

Он находит мои трусики и затем отстраняется, со стоном отрываясь от моего рта.

— Ты чертовски хороша на вкус, — шепчет Зак, стягивая розовые трусики с рисунком в виде сердечек и швыряя их на пол. Нежно, бережно он раздвигает мои колени, и моё сердце бешено колотится. Было темно, когда мы с Кридом занимались сексом. Здесь определённо не темно. Сначала мысль о том, что Зак смотрит на меня, выводит меня из себя. — Ты прекрасна, Марни. Каждая частичка тебя.

Я дрожу, когда Зак двигается вперёд, устраиваясь между моими бёдрами и пробуя меня на вкус совершенно по-другому, чем раньше.

Мои глаза наполняются слезами, и я откидываю голову на подушки, дыша так, словно пробегаю марафон, и позволяя ощущениям рта и языка Зака овладеть мной. Это так приятно, что в конце концов я зарываюсь пальцами в его волосы шоколадного цвета и цепляюсь за них изо всех сил. Он хмыкает, но не останавливается, пока я не начинаю дрожать, моё тело восстаёт против волн удовольствия.

Зак, кажется, чувствует, что пришло время, и вводит в меня два пальца, доводя меня до оргазма, который сотрясает моё тело так сильно, что я всё ещё дрожу, когда он снова приподнимается и смотрит на меня сверху вниз, как будто я самое прекрасное, что он когда-либо видел.

— Мне обязательно снимать куртку? — шепчет он, ухмыляясь, когда я качаю головой. Сейчас у меня проблемы с запоминанием собственного имени, не говоря уже о том, как составлять слова. Зак снова целует меня, лаская моё тело руками, мнёт мою грудь через ткань платья. Я позволяю своим рукам исследовать его мускулистое тело, останавливаясь, чтобы подразнить его соски. Раньше, в отеле, ему, казалось, это нравилось, так что…

С тех пор ничего не изменилось, и вскоре я слышу, как он стонет, прижимаясь ко