Королевства Ночи - Аллан Коул

Поначалу она была слишком напугана, чтобы говорить, вздрагивала и тряслась, качала головой, словно не понимая, о чем ее спрашивают. Я подумал, что она боится чужестранцев, но Джанела сказала:

— Нет, она боится наказания, — и с улыбкой обратилась к ребенку: — Что, малышка, мамочка не знает, где ты?

Девочка покачала головой.

— А домой ты хочешь? — спросила Джанела. Ребенок кивнул.

— Но как же мы отвезем тебя домой, миленькая, если ты не говоришь нам, где ты живешь?

Девочка на минуту задумалась, затем пожала плечами. Она прихлебывала бульон и, казалось, была полностью удовлетворена происходящим. Теперь мы рассмотрели, что малышка очень хорошенькая, с круглым личиком и длинными черными локонами, еще мокрыми после приключения в озере. Джанела вытерла ей волосы полотенцем, и девочка прижалась к ней, что было вполне естественно, держа чашку с бульоном двумя руками.

— А как тебя зовут, золотко? — спросила Джанела. Ребенок вновь задумался, затем кивнул. Но ничего не сказал.

— Ну, — мягко сказала Джанела, — так как же?

— Шофьян, — ответила девочка, но так тихо, что я едва разобрал.

Джанела погладила ее по щеке.

— Шофьян, — повторила женщина. — Прелестное имя. Ребенок кивнул, тоже уверенный в этом.

— Представляю, как мама переживает из-за тебя, — сказала Джанела. — Если бы она не любила свою маленькую дочку, она бы не назвала ее таким красивым именем.

— Да, — немного громче сказала Шофьян. — Наверное, она меня любит.

— А знаешь, крошка, что я придумала, — сказала Джанела. — Что, если мы отправимся к тебе домой и скажем твоей маме, что мы заблудились, а ты нас нашла и пригласила ненадолго погостить у вас?

Лицо девочки осветилось улыбкой.

— То есть я спасла вас?

— Ну да, — сказала Джанела. — Ты спасла нас.

— Поедемте, — обрадовалась Шофьян, поняв, что родительский гнев, похоже, будет не столь уж силен. — Я покажу вам дорогу.

Джанела завернула девочку в одеяло, пришел Пип и, посадив ребенка себе на плечи, вынес на палубу. Она указывала направление с такой важностью, что ни один лоцман не смог бы сравниться.

По дороге к ее деревне мы подплыли к островку, окруженному густым тростником. Шофьян узнала остров, значительно повеселела и сказала, что ее дом чуть подальше. Но тут из тростника вылетела шестерка больших каноэ. В каждой лодке сидело по десять воинов, вооруженных тяжелыми луками. Пять каноэ поплыли в нашу сторону. Над озером разнесся боевой клич, от которого мурашки у всех побежали по спине. Шестая лодка развернулась и скрылась, несомненно за подмогой. Лодки подошли ближе, и я с изумлением увидел, что все сидящие в них воины — женщины, обнаженные по пояс, в коротких юбках из сухой травы, связанной замысловатым образом и ярко раскрашенной.

Оказавшийся рядом со мной Митрайк поднял лук со словами:

— Этого еще нам не хватало. Я стукнул по луку и рявкнул:

— Ты, кажется, забылся. Здесь все делается только по моему приказу!

Он что-то проворчал, но мне было не до него, потому что одна из женщин в первой лодке увидела ребенка на руках Пипа и закричала:

— Они схватили Шофьян!

Их боевой клич стал еще яростнее. Несколько воительниц подняли луки. Но та же женщина закричала:

— Стойте! Вы попадете в нее!

Я ничего еще не успел предпринять, как вперед шагнула Джанела, забрала Шофьян у Пипа и подняла ее повыше, чтобы все могли видеть.

— Мы не собираемся причинять ей вред, — крикнула она, обращаясь к этой женщине, молоденькой и миловидной, с лицом столь же округлым, как и у Шофьян. Девочка закричала от восторга, увидев мать.

— Посмотри, кого я встретила, мамочка! — закричала она, указывая на наши корабли. — Они заблудились, а я их нашла.

Первое каноэ глухо стукнулось о борт «Ибиса», и мать Шофьян взобралась на палубу с легкостью дикой кошки. Без всякого страха она подскочила к Джанеле и выхватила у той ребенка. Шофьян крепко обняла мать за шею.

— Со мной все в порядке, мамочка, — сказала она.

Мать ласково прижала ее к себе, но продолжала сверкать на нас горящими гневом глазами. На палубу забрались и другие женщины, и, хотя, судя по всему, они готовы были вступить в бой, я жестом велел моим людям не делать угрожающих движений.

Мать ребенка, решив, что командует всем тут Джанела, сказала:

— Кто ты? И что тебе нужно?

— Ты не понимаешь, мамочка, — начала торопливо объяснять Шофьян. — Она хорошая. И на самом деле это не я их нашла. Ее зовут Джанела, и она спасла меня. Она прыгнула в воду и убила змею, которая чуть не съела меня.

— Она правду говорит? — спросила женщина. Джанела пожала плечами.

— Почти. — И указала на нас. — А это такие же хорошие люди.

Женщина оглядела нас несколько презрительно, словно ей было почему-то неприятно благодарить мужчин. И она вновь обратилась к Джанеле:

— Меня зовут Таиша, я — мать этой непослушной маленькой баловницы. — Ругая девочку, она поглаживала ее по голове. — И я должна вас отблагодарить. Но я не могу ничего сделать, пока не переговорю с королевой Бадрией — моей матерью. Она правит озерным народом. Поедемте со мной и посмотрим, что решит королева. — Она вновь презрительно кивнула в нашу сторону. — А эти… мужчины… пусть остаются здесь.

Я шагнул вперед.

— Прошу прощения, госпожа Серый Плащ, — сказал я заискивающим тоном, включаясь в затеянную Джанелой игру. — Позвольте мне сопровождать вас.

Джанела кивнула, продолжая разыгрывать роль.

— Вы позволите? — спросила она у Таиши. — Это Амальрик Антеро, мой дед по материнской линии.

Она подмигнула Таише.

— Вообще-то он не совсем мой дед, но изложение подробностей своей любовной жизни моя бабушка вряд ли бы одобрила.

Таиша понимающе хмыкнула. Джанела продолжила:

— Он мудрый человек… для мужчин, разумеется… к тому же я обещала бабушке приглядывать за ним.

Таиша помешкала, затем сказала:

— Как хочешь. Только не говори потом бабушке, что я настояла на этом.

Джанела поблагодарила ее, затем указала на Келе, взирающую на меня с изумлением.

— А это капитан Келе, — сказала она Таише. — Она командует кораблем и этими мужчинами в мое отсутствие.

— Приветствую тебя, сестра, — обратилась Таиша к Келе. — Скоро сюда прибудут еще наши воины, чтобы охранять тебя. Они не причинят вреда твоим мужчинам, если только те сами по своей слабой природе не подтолкнут их к этому.