Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война - Stephen Kinzer

В течение нескольких лет Аллен работал над созданием потенциала для высотной съемки. Он убедил Эйзенхауэра, что этим проектом должно заниматься ЦРУ, а не Министерство обороны, поскольку ЦРУ, не скованное требованиями контракта, могло действовать быстрее. Самолет U-2, разработанный им совместно с корпорацией Lockheed Aircraft, мог делать детальные фотографии с высоты 70 тыс. футов, за пределами досягаемости большинства зенитных орудий. 31 мая 1956 года Эйзенхауэр дал разрешение на первые полеты U-2 над Советским Союзом. Они начались через две недели, и вскоре фотоаналитики начали готовить отчеты об увиденном. Среди первых выводов было то, что Советский Союз не мог производить столько боевых самолетов, сколько предполагало ЦРУ. Джеймс Киллиан довел этот вывод до сведения Эйзенхауэра. Тот оценил его, но отказался согласиться с Киллианом в том, что завышенные оценки отражают "административную неадекватность Аллена Даллеса".

Эйзенхауэр назначил двух вдумчивых дипломатов - Роберта Ловетта, бывшего министра обороны, и Дэвида Брюса, который был офицером OSS, послом во Франции и заместителем государственного секретаря, - в недавно созданный им орган - Президентский совет консультантов по вопросам деятельности внешней разведки, а в 1956 г. попросил его подготовить доклад о ЦРУ. В докладе, представленном через несколько месяцев, содержалось предупреждение о "растущем вмешательстве во внутренние дела других стран ярких, высококлассных молодых людей, которые должны постоянно что-то делать, чтобы оправдать свое существование". Брюс, Ловетт и другие члены совета внесли ряд предложений по ограничению власти Аллена, включая перевод его офиса в Белый дом и назначение заместителя для руководства ЦРУ. Эйзенхауэр отверг их все.

В течение первых четырех лет работы Аллена на посту директора центральной разведки Эйзенхауэр неоднократно защищал его и прислушивался к его мнению. Он принял совет Аллена продолжать поддерживать Дьема в Южном Вьетнаме, хотя его личный посланник настаивал на обратном; он отклонил предложение генерала Дулиттла уволить Аллена; он проигнорировал критику Киллиана по поводу административных способностей Аллена. Следуя этой схеме, он проигнорировал совет по разведке, когда тот рекомендовал ему ограничить полномочия Аллена.

Нация, пришедшая голосовать 6 ноября 1956 г., была процветающей и в целом единой внутри страны, несмотря на шум, вызванный тем, что впоследствии станет движением за гражданские права. То, чего она опасалась, находилось за рубежом. За несколько недель до выборов советские танки вошли в Будапешт, а три страны вторглись в Египет. Это не казалось подходящим моментом для смены президентов. Эйзенхауэр был переизбран подавляющим большинством голосов, сохранив не только свою должность, но и должности госсекретаря и директора центральной разведки.

В своей второй инаугурационной речи 20 января 1957 г. Эйзенхауэр описал мир таким, каким он и большинство американцев его видели.

"Разделяющей силой является международный коммунизм и власть, которую он контролирует", - заявил он. "Замыслы этой власти, темные по цели, ясны на практике. Она стремится навсегда решить судьбу тех, кого она поработила. Она стремится разорвать узы, объединяющие свободных. Она стремится захватить и использовать в своих интересах все силы перемен в мире, особенно нужды голодных и надежды угнетенных".

Определив масштаб этой угрозы, Эйзенхауэр поклялся, что Соединенные Штаты будут противостоять ей, где бы она ни возникла. В этом заключалась суть доктрины "сдерживания", которая определяла американскую внешнюю политику на протяжении целого поколения.

"Мы признаем и принимаем свою глубокую причастность к судьбам людей во всем мире", - сказал Эйзенхауэр. "И поэтому молитва нашего народа выходит далеко за пределы наших границ, в широкий мир нашего долга и нашей судьбы".

Вьетнам был тем местом "далеко за пределами наших границ", где Эйзенхауэр вместе с Фостером и Алленом видели наибольшую опасность. Однако их усилия по подрыву Хо не увенчались успехом. Тщательно спланированные американские операции привели к гибели двух иностранных лидеров, но Хо оказался более стойким.

Это заставило Фостера и Аллена искать новую цель. В течение первых четырех лет своего пребывания в должности они почти беспрепятственно переходили от Моссадега к Арбензу и Хо. Когда президентские выборы остались позади, они приступили к выбору следующей жертвы.

8. ПРЕЗИДЕНТ В СОСТОЯНИИ АЛКОГОЛЬНОГО ОПЬЯНЕНИЯ

Редко кто из глав государств ожидал визита в США с таким нетерпением, как президент Индонезии Сукарно. Американская история завораживала его. В детстве он проводил долгие вечера в воображаемых беседах с Вашингтоном, Джефферсоном и Линкольном. В своей речи на открытии Бандунгской конференции 18 апреля 1955 г. он призвал азиатских и африканских лидеров к "битве против колониализма", а затем спросил их: "Знаете ли вы, что сегодня - знаменитая годовщина этой битвы? 18 апреля 1775 года Пол Ревир проехал в полночь по сельской местности Новой Англии, предупреждая о приближении британских войск и начале американской войны за независимость, первой успешной антиколониальной войны в истории".

Сукарно проводил большую часть своего времени в поездках по Индонезии, которые часто длились неделями, не оставляя времени для зарубежных поездок. Однако в 1956 г., после семи лет пребывания у власти и превращения в одного из самых притягательных лидеров мира, он выразил заинтересованность в посещении Соединенных Штатов. Джон Фостер Даллес отнесся к этому с сомнением. Он не любил Сукарно не только за его нейтралистскую политику, но и за его личный стиль, который был откровенно гедонистическим и сопровождался парадом жен и подруг. Тем не менее, эта возвышающаяся фигура представляла собой стратегический приз. Фостер преодолел свои сомнения и рекомендовал Эйзенхауэру пригласить его.

"Как лидер и олицетворение борьбы своего народа за независимость, президент Сукарно занимает уникальное положение в Индонезии, крупнейшем и наиболее населенном государстве Юго-Восточной Азии", - писал он в служебной записке на имя президента. "Усилия, которые он прилагал всю жизнь, чтобы отделить Индонезию от голландского политического и экономического влияния, предопределили его отношение ко многим аспектам западного экономического и политического развития.... Я считаю, что мы можем расширить его кругозор и углубить его понимание благодаря визиту в Соединенные Штаты".

Фостер и вице-президент Никсон были в Национальном аэропорту, чтобы встретить Сукарно, когда он прибыл 16 мая 1956 года. Индонезийский лидер был, как всегда, элегантен в безупречно сшитом кителе, черной фетровой шляпе, солнцезащитных очках и с инкрустированной дубинкой. Когда он увидел оживленную толпу - двадцать пять тысяч человек пришли поприветствовать его, - он оторвался от своих телохранителей и бросился внутрь, пожимая руки, целуя и даже присев на корточки, чтобы представиться маленькому мальчику в ковбойском костюме. Наконец он вернулся к протоколу и вместе с госсекретарем и вице-президентом поехал в Белый дом. Эйзенхауэр ждал его у портика.

Их встреча была приятной, хотя лидеры двух стран