Сегодня война - Алексей Волков

Навестили и пара нынешних сослуживцев. Или – тоже бывших? Александр в любом случае находился в отставке по возрасту, и ни о каком возвращении в кадры речь идти не могла. Он сам прекрасно понимал это, и если вздохнул пару раз, так в память давно ушедшей молодости, когда не мыслил себя вне службы и непременно хотел стать если не генералом, то хотя бы полковником.

Так ведь и служба полковника строго отмерена, и вся разница, что сейчас Карпов бы считался военным пенсионером. В общем, что в лоб, что по лбу.

В чем он никому не признался бы, кроме самых близких друзей, так это в том страхе, который ощутил, когда попал на операционный стол. Сознание туманилось, плыло, не желало адекватно воспринимать окружающее, все-таки тяжелая контузия – не шутка, однако в него неожиданно вторгся голос одного из врачей. Наследник Гиппократа предлагал другому своему коллеге ампутировать раздробленную осколком кисть у лежащего на столе капитана, и когда Карпов понял, что речь идет о нем, ему поневоле стало дурно. Если такое можно сказать о человеке, без того балансирующем на грани болезненного беспамятства.

Однако обошлось. Доктора проявили чудеса мастерства, сумели собрать воедино перебитые косточки, и теперь левая рука Александра до сих пор пребывала в гипсе. Он не обольщался, подвижность пальцев полностью восстановиться не могла, однако лучше иметь сухую руку, чем самый накрученный протез.

А потом наступил неизбежный момент, когда пребывание в госпитале стало невыносимым. Головные боли почти прошли, смысла в процедурах Александр больше не видел, а гипс… Да снимут его в свой черед, и совсем не обязательно в ожидании лежать в палате. Ноги целы, правая рука – тоже. Себя обслужить с грехом пополам можно, так какая разница, где лежать: здесь или в своей квартирке? В квартире намного уютнее, просто потому, что там нет неизбежной для любого лечебного заведения ауры страдания. Да и вообще, хочется нормально погулять по улицам, сходить в лес, куда-нибудь на речку, вновь ощутить себя относительно здоровым человеком…

Одежду Володя привез, даже некоторую сумму денег, достаточную, чтобы добраться до родных мест. Осталось лишь убедить главврача. Дело трудное, однако вполне возможное.

Он как раз сидел на лавочке в крохотном госпитальном сквере, смотрел на золото и багрянец деревьев, курил и в очередной раз подбирал необходимые для убеждения эскулапа слова, когда внимание привлек въехавший во двор новенький «Мерседес». Появление на территории частных машин не приветствовалось правилами, и потому невольно подумалось о нагрянувшем сюда важном начальстве. Никакое начальство над Александром в данный момент было не властно, и любопытство носило праздный характер. Все равно же делать особо нечего, а главврач освободится только после обеда.

Машина скрылась за заслонявшими обзор кустами, потому, кто именно прибыл, бывший капитан видеть не мог. Ну и ладно. Все равно он не знал в лицо даже почти никого из правительства, а что уж говорить о знаменитых врачах, или кто еще мог посетить специфическое учреждение?

Не спеша выкурить еще одну сигарету, раз все равно вырвался из корпуса. Немного прохладно, но ведь бодрит. Только не хватает кое-кого рядом…

– Товарищ капитан!

Голос прозвучал настолько неожиданно, что занятый своими чувствами Александр в первый момент не понял, что обращаются к нему. Но уже во второй губы офицера тронула улыбка узнавания.

– Вольно, орелик!

И лишь тогда обернулся. Он не ошибся. Перед ним стоял сияющий Макс, несколько возмужавший, изменившийся в сравнении с первыми армейскими днями. Был он одет в штатское, однако рядом с бывшим командиром старательно пытался изобразить армейскую выправку.

– Здравствуйте, товарищ капитан!

Они обнялись. Не важна разница в возрасте или в общественном положении. Просто когда за плечами общая война, все прочее представляется не столь важным.

– А я только смог вырваться. Нас, тех, кто помоложе, задержали в армии. Нет, меня все-таки пытались по настоянию отца прикомандировать к какому-то штабу, и пришлось объясняться с предком, что хочу дослужить в строю до официального дембеля. Иначе перед ребятами было бы неудобно. Да и хотелось хоть немного подучиться армейским премудростям. Вдруг опять пригодится? Вот и учился, по приколу, всякому-разному, чтобы лузером не быть. А теперь приказ вышел, я снова свободный человек. Короче, я за вами. Документы на выписку сейчас будут оформлены, поедем в Москву. Папа очень хотел с вами познакомиться. Если что, подлечитесь в какой-нибудь из клиник.

– Да я почти здоров, – вздохнул Александр. – И, признаться, здесь мне действительно надоело. Так что, если подбросишь, буду очень признателен. Кстати, с меня обещанная выпивка.

– А с меня обещанный кабак, – широко улыбнулся Максим. – Сейчас бумаги принесут, и сразу отправимся. Раз я невольно лишаю вас обеда в этом почтенном заведении, то должен же хоть как-то его компенсировать. А то пока доедем, можно и проголодаться…

– Сурен у нас лежал с поломанными ребрами, Ковальчук в хирургии, но его быстро перевели куда-то. Я тогда то и дело на грани беспамятства был. Ходил с некоторым трудом. – Александр стряхнул пепел с сигареты. Пальцы слегка подрагивали, и было неудобно перед бывшим бойцом, однако поделать капитан ничего не мог. Последствия, блин!

Собственно, запрет на курение в кабаках никто не отменял. Как и не подтверждал, впрочем. Властям было откровенно не до всякой ерунды. Прогибаться же стало откровенно не под кого. Евросоюз распался, в его бывших частях продолжались войны, и в некоторых вновь появившихся странах дело шло к явной диктатуре – без всяких «общечеловеческих» свобод. А в некоторых, типа Прибалтики, диктатура уже наступила. На фоне полного финансового и экономического краха и обнищания населения. Максим лишь что-то шепнул официанту, и немедленно на столе возникла пепельница.

Сынок и сам извлек сигареты, а на вопрос бывшего командира только буркнул:

– Закуришь тут…

Уже было выпито по паре рюмок, закусок на столе хватало. Хоть век сиди и никуда не высовывайся.

– А Илья решил пойти в офицеры. Заезжал он как-то ко мне. Говорил о своем решении. Ротного жалко, – без перехода вздохнул Александр. – В последний момент, и так карта легла…

Максим налил по третьей и поднялся первым.

– Чем думаете заниматься? – когда они сели вновь, спросил Максим. – Вернетесь в армию?

– Для армии я староват, – улыбнулся капитан. – Моя служба давно миновала. Гражданский человек уже много лет.

– Папа найдет вам неплохое местечко в своей фирме. Я уже говорил с ним.

Что за судьба? Второй раз бывшие бойцы предлагают устроить к себе на работу! Тенденция, однако…

– Спасибо. Работа пока у меня есть. Да и, откровенно говоря, офицер – не всегда хороший менеджер.

– Не обязательно менеджер. Можно в охрану. Или другой какой вариант.

– Там видно будет. – Отказывать прямо сейчас было неловко. – Знаешь, читал я как-то генеральский мемуар, уж не помню чей. Так там автор утверждал, что солдат и простой офицер понятия не имеют о войне.