Философия Гарри Поттера: Если бы Аристотель учился в Хогвартсе - Дэвид Бэггет

Как и все мы, и особенно дети, в которых вообще поразительно сочетаются бездны альтруизма и само собой разумеющегося эгоцентризма.

«Гарри — сусальный сказочный мальчик, идеальный персонаж? Вовсе нет. Он не всегда сдержан (впрочем, с Дурслями сорвался бы любой), он бывает близорук и даже жесток (по-детски, когда чужая боль еще плохо осознается), бывает слишком самонадеян, бывает мстителен. И — Гарри сталкивается с искушением. „Ты мог бы многого добиться в Слизерине“, — шепчет ему волшебная шляпа. Во второй книге Гарри на время оказывается изгоем, потому что все уверены: это он — „Наследник Слизерина“, черного мага. Гарри балансирует на „темной стороне Силы“ и не срывается туда только потому, что его выбор каждый раз — это нравственный выбор. С самого начала Ларри знает, что из него получился бы сильный маг, согласись он играть в „черной команде“. Но Гарри отказывается — не потому, что он „просто милый“, а потому что он действительно хороший человек, он принимает правильные решения и они даются ему нелегко… В этих книгах заданы правильные нравственные ориентиры, в них честно сказано о цене, которую человек платит за право быть смелым, честным и добрым»[161].

В пятом томе («Гарри Поттер и Орден Феникса») всякая сказочная сусальность с Гарри слезает окончательно. Читатели «Гарри Поттера» подросли. Им, как и главному персонажу, уже по пятнадцать. Соответственно, изменился жанр книги. Это уже не волшебная сказка. Теперь это психологический роман в сказочной упаковке. Чудеса теперь не важны, не интересны, они перестают держать на себе сюжет. Главная проблема теперь уже совсем не в том, чтобы овладеть «заклинанием трансформации». Теперь главный сюжет книги — это классическая подростковая проблема: проблема реального (или мнимого) одиночества подростка.

Вот уж на что, казалось, Гарри не мог быть обречен. После своих триумфальных побед в первых четырех классах (и томах) он должен был бы стать всеобщим героем и любимцем… Но в дело вмешивается пресса. И, снова приехав в школу после летних каникул, Гарри узнает о существовании яда, о котором им ничего не говорили на уроках магии: о пиар-кампаниях.

Гарри, по сути, один. Дамблдор с ним не разговаривает. Первая влюбленность рушится (Гарри высказывает вполне трезвую мысль, что в школе важнее изучать не астрологию, а то, как мальчик может понять девочку). Гарри даже желает бросить учебу в Хогвартсе.

Усложняются его отношения с родителями (хотя те и мертвы, но теперь Гарри узнает об отце нечто, что ему совсем не нравится[162]).

Подросток злится. Срывается. Хамит. Более того — «Гарри чувствовал дикое удовольствие, обвиняя Снегга»… Герои сказок так себя не ведут. Они слишком примитивны, условны, чтобы быть настолько живыми. В сказках зло внеположно по отношению к доброму персонажу. Но в жизни-то иначе: «Не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю… Бедный я человек!» (Римл. 7, 16–24). Вот и Гарри знает, что ему нельзя видеть «наведенный» Волан-де-Мортом сон, и все же сам себе признается, что на самом-то деле ему интересно, что там за дверью и вовсе не хочется, чтобы сон перестал повторяться. Гарри предстоит понять, что нет границы «зло — и я». Зло, грех нужно увидеть в себе и победить в себе же, а не в соседе.

Но самое удивительное — это то, как вводится эта тема в повествование. С самого начала пятого тома Гарри ищет в своих снах некую тайную комнату. Затем он понимает, что на самом деле через его сны эту комнату ищет Волан-де-Морт. Затем он предполагает, что в этой комнате хранится какое-то страшное оружие. А оказывается, что хранится там всего-навсего пророчество о самом Гарри и его схватке с Темным Лордом. Тайное оружие — это, оказывается, самопознание. Знание себя и — больше — знание Замысла о себе. Того Замысла (логоса), которому ты должен соответствовать и до которого ты должен дорасти — как бы тебе порой ни было больно и как бы тебе ни хотелось свернуть к обычной растительной жизни.

Гарри смотрит в прошлое своего отца (когда тот сам был пятнадцатилетним) и видит в нем отражение своих собственных нынешних худших черт. Читатель-подросток сможет то же самое сделать, смотрясь в отражение пятого тома «Гарри Поттера». Именно дурные черты Гарри дают возможность превратить чтение сказки в урок самопознания[163].

Вновь скажу: в пятом томе сюжет строится вокруг психологических проблем растущего Гарри. Это психологический триллер. Сюжет развивается медленнее. Более того, именно с сюжетно-авантюрной точки зрения пятый том — это некая пауза. В конце четвертого тома Волан-де-Морт вернулся. Естественно ожидать решающую битву уже в начале следующего тома. Но вопреки этим ожиданиям лишь последняя глава пятого тома таит в себе обещание (и только обещание) грядущих действий: «Вторая война начинается».

Разговоров больше, чем действий. Описаний внутренних переживаний Гарри больше, чем чудес. Читать толстенную книгу уже труднее (что отсекает более младших читателей, решивших перескочить через свой том и возраст)[164]. Как и всякий подросток, Гарри болезненно реагирует на несовершенство других и в упор не видит свои настоящие проблемы. Поскольку перед нами не учебник по психоанализу, то эта слепота Гарри проявляет себя в его неспособности противостоять своему главному магическому врагу. В пятом томе Гарри становится одержимым: отказываясь брать горькие уроки, он делает свой собственный ум беззащитным перед Темным Лордом. Замечательный поворот сюжета: после четырех побед Гарри сам становится невольным орудием Волан-де-Морта. Подростковая самонадеянность получает суровый урок.

Христианский педагог при чтении этого тома сказал бы, что уроки ментальной защиты и в самом деле — главное, чему должен научиться христианин, если он желает вести духовную брань. Надо научится защищать свой ум, очищать его, не позволять злой воле вторгнуться в него. Оказывается, твое сознание — не всегда и не во всем твоя собственность. И завещание Гарри от Дамблдора: «Помни, закрывай свой разум!» — это уже повод всерьез рассказать о православной аскетике, «хранении помыслов», «трезвении ума» и «фантастических логосах».

В конце концов оказывается, что пятый том — хотя и не победа для Волан-де-Морта, но несомненное поражение для Гарри Поттера.

Одну победу, впрочем, Гарри все же одерживает: зная о своей вине, зная свои темные стороны, он все же не оставляет борьбу (ни с собой, ни с Тем-Кого-Он-Может-Называть). Мир Гарри становится сложнее. А значит, реальнее.

Увы, не только сказочность, но и реализм «Гарри Поттера» ставят ему в вину православные критики. Да, Гарри