Икона для Бешеного - 2 - Виктор Доценко

Обойдя дома, Малюта обнаружил еще с десяток обитателей скита, в основном — женщин и детей. Их также безжалостно загнали в церковь. Широкую дверь подперли снаружи парой бревен.

Пусть ночку померзнут да перетрут меж собой базар, — решил Малюта. — Думаю, к утру они этого Феофана сожрут вместе с его дурацкими очками. Потом мы их выпустим, и они же сами будут для нас землю копать.

Малюта приказал подыскать для него дом почище. Он уснул, а его братва еще долго бродила по поселку, отчаянно ругаясь и дивясь тому, что можно жить так бедно. Водки так и не нашли. Правда, в одном из домов отыскали трясущуюся от страха девку, которую тут же затащили на сеновал и изнасиловали по очереди.

В какой‑то момент девка умудрилась вырваться, метнулась к стене, сорвала с гвоздя серп и полоснула себя по горлу. На ходу застегивая штаны, парни разбежались, оставив девку биться в агонии, заливая молодой кровью свежее сено…

Среди ночи Малюта проснулся в чужом доме от странного монотонного звука. Было в этом звуке что- то страшное, что‑то пугающее… Малюта оделся, взял пистолет и вышел. Над головой висела полная луна, сияли звезды. Малюта шел на звук, оглядываясь по сторонам. Он не верил ни в черта, ни в дьявола, считая, что всему на этом свете есть разумное объяснение.

Так и подошел он к деревянной церквушке, битком набитой людьми. Так вот в чем дело! Запертые люди пели, их голоса сливались в один звонкий хор — то плачущий, то гневающийся, то умоляющий, то восторженный. Среди голосов выделился один — самый уверенный, зовущий за собой, ведущий в сладостную неизвестность.

В духе Христовом люди знают друг друга как братия и сестры, — звучал сильный голос, — и потому только в этом духе пребывающе исполнены друг друга любви и милосердия.

«Чтец Феофан», — догадался Малюта.

Внезапно хор стих, словно повинуясь единому сигналу. В тишине негромко звучал голос Феофана. Он в чем‑то убеждал людей, но Малюта не слышал ни слова. Он стоял и раздумывал: а не выпустить ли поселенцев? Может быть, они уже одумались?

Голос Феофана креп и усиливался. Вот к нему присоединился еще чей‑то голос. Вот еще один. И вот заговорили все разом. Церковь превратилась в огромный улей, в котором жужжал яростный пчелиный рой.

Малюта выронил пистолет и зажал уши. Он всегда был уверен в том, что Бог существует только затем, чтобы помогать ему лично. Сейчас от его уверенности не осталось и следа. Неужели Бог предал его? Тогда зачем вся эта возня с иконой?

Он опустил руки. В воздухе царила мертвая тишина. Голоса смолкли. Вместо голосов вдруг раздался слабый треск. Треск усиливался, становился все громче и отчетливее. И вдруг из крохотных, зарешеченных окошек церкви вырвались наружу яркие языки пламени, устремились к небесам и рассыпались искрами. Малюта не успел опомниться, как вся церковь, высушенная северными холодными ветрами за многие годы своего существования, занялась от основания и до самой маковки.

«Проклятый Феофан! — в отчаянии подумал Малюта. — Там ведь лампады горели, в церкви! Значит, это он всю свою паству уговорил сжечь себя! Ровно, как в старые времена, при царе нашем Петре Великом…»

И вдруг, сквозь грохот падающих бревен, сквозь треск пламени, до ушей окостеневшего враз Малюты донеслась торжественная песнь. Поначалу голосов было много, но постепенно хор слабел, количество голосов уменьшилось, пока не остался один — тонкий, слабый, детский. Да и тот смолк, едва пропев несколько слов под трескучий аккомпанемент пламени…

Малюта стоял, глядя на гору обуглившихся бревен, и молчал. Он подошел ближе к пепелищу. Зачем? Да он и сам не знал… И вдруг услышал:

Иди к нам! Славь Бога с нами!

Из‑под обгорелых бревен показались детские руки. Они хватали Малюту за ноги.

Иди к нам! Славь Бога с нами!

Умирающему от ужаса Малюте показалось, что он даже различает в темноте лица. Удивительно: лица детские были чисты, словно пепел не пристал к ним.

Малюта повернулся и, спотыкаясь, побежал прочь. В темноте он наткнулся на «Хаммер», залез на водительское сиденье, скрючился за рулем да так и просидел до самого утра, трясясь от холода, страха и злобы.

Поутру он приказал ничего не понимающей братве повалить топорами стоявшие рядом с церковью раскидистые ели, нарубить лапника и забросать ветками пепелище…

Еще целых два дня пришлось банде Малюты жить рядом с братской могилой староверов, выбравших смерть от собственной руки, чтобы не впасть в позор и неверие. Постепенно ощущение ужаса у самого Малюты притупилось, а его ребята предпочитали вопросов не задавать, зная, насколько страшен в гневе и скор на расправу их главарь.

И вот наконец‑то на реке показались три катера экспедиции Горста. Сам председатель стоял на носу первого катера в белой капитанке. При виде самоуверенного Горста Малюта заскрипел зубами от ярости. И как только нога председателя коснулась земли, Малюта тут же потащил его к пепелищу и поведал о самосожжении полусотни человек. Ему доставало огромное удовольствие наблюдать, как побледнело лицо Горста, как задрожали его губы и как он сел на первый попавшийся пенек, потому что ноги его не держали.

Учти, председатель, — угрожающе произнес Малюта. — Эта куча верующих жмуриков — на твоей совести. Я на такое дело не подписывался. Если что — пойдешь по этому делу паровозом.

Горст уже успел прийти в себя, и теперь его мозг отчаянно работал, перебирая варианты. Наконец председатель слабо махнул рукой:

В конце концов, они могли покончить с собой по независящим от нас причинам. Положим, этому Феофану было видение…

Это, типа, он голос с неба слышал? — уточнил Малюта.

Ну, вроде того… Скажем, Господь приказал ему срочно предстать перед ним вместе со всей паствой. И скажем, ты и кто‑то из твоих парней про это слышал. Но пока об этом — молчок…

На том и порешили. Но несмотря на то, что оба пытались сохранять бодрый вид, Малюта и Горст навсегда потеряли сон, их мучили кошмары.

Даже Казимира иногда просыпалась от страшных видений и все шептала:

То бардзо велика масакра!

Вместе с Горстом на берег высадились пара его телохранителей, неизменная Казимира, команда землекопов, набранная из безработных мужиков в поселках лесорубов, несколько археологов во главе с плешивым доктором Приходько.

Но был среди членов экспедиции один прелюбопытный субъект. Всего день назад его доставил вертолетом на катера Никита Разумнов — верный председателев помощник.

Человек этот был среднего роста, неприметной внешности, в черных очках и черных лайковых перчатках, которые не снимал даже за едой. Самым примечательным был не он сам, а металлический несгораемый чемоданчик, прикрепленный к запястью титановой цепочкой. Получалось, что самый простой способ отобрать чемоданчик — отпилить руку в районе запястья.

Сразу же по приезде, этот странный человек был приглашен в каюту Горста, где долго беседовал с председателем и Никитой.