Убить наследников - Юрий Лузанов

с Синей пещерой, где галдело застолье, оказалась еще одна выемка в скале. Она была устроена как большая спальня. Здесь имелся ряд двухъярусных нар, сколоченных из досок.

На верхнем ярусе на сером каремате спал тот самый крутой спелеолог. Его голые мозолистые пятки торчали из-под одеяла.

Будить его пришлось долго. Шнырь чесался, ворочался. Не выдержав, Надя стащила с него одеяло.

Недовольный Шнырь уселся на нарах и почухал взъерошенную голову. Он был маленький, скелетообразный и какой-то пегий. Совершенно не верилось, что этот тщедушный человек покорил все здешние подземелья.

– Шнырь, это я, Надя из Томска.

– Вижу, – буркнул он.

– Есть важное дело.

– Я сутки не спал, – обиженно заметил Шнырь.

Надя вытащила из рюкзака две банки сгущенки.

– Смотри, что я принесла.

– Так бы сразу и сказала, – расцвел спелеолог.

Он достал раскладной нож, ловко вскрыл банку. И к изумлению Ильи стремительно ее высосал, а потом пальцем проворно долизал содержимое жестянки. Цапнув вторую банку, он отправил ее в рюкзак. Его лицо посветлело.

– Гена, это Илья, – сказала Надя.

– Шнырь, – протянул руку спелеолог.

– Это фамилия? – спросил Илья.

– Это суть, – многозначительно заявил тот.

При всей худосочности рукопожатие у него оказалось жилисто-жестким, как канат.

– Илья про тебя много слышал, – заметила Надя.

– И что ты ему наплела?

– Что ты крутой спелик. Что классно играешь на гитаре. – Надя подмигнула Илье. – Кстати, сыграешь? Сто лет тебя не слышала.

Небритое лицо спелеолога подернулось улыбкой. С важным видом он потянулся за гитарой, проверил настройку. И запел.

Это было что-то ужасное. Подзаборный репертуар, чудовищное исполнение. Илья хотел возмутиться, но спохватился. Все понял. Глупо улыбающаяся Надя беззастенчиво подыгрывала недоучке.

Илья с трудом подавлял в себе желание отобрать у мерзавца инструмент и отлупить, чтобы тот никогда в жизни – слышишь, никогда? – не брал гитару в руки и тем более под нее не пел.

Сам же Шнырь испытывал явное наслаждение, экстаз и катарсис. Наяривал, наяривал. Хрипел, стонал про какую-то стерву, про кабаки и зоны.

Илья попытался отчаянно перемигнуться с Надей. Та словно не замечала его. Поощрительными кивками подбадривала и даже слегка подмурлыкивала безумному «музыкёру», упоенному зрительским вниманием.

К счастью, Шнырь вскоре прервался и закурил. Илья спросил, не знает ли тот про здешний грот Неизвестный. Спелеолог удивленнно опустил зажатую в щепоть сигарету. Начал, смакуя, перечислять все местные гроты. Некоторые из них были связаны друг с другом хитроумными ходами. Другие так глубоки, что в одиночку в них соваться было рискованно. Но Шнырю было плевать, он все равно совался.

– С одной веревкой и карабинами я в какие только дырки не залезал. Однажды веревка лопнула, я сверзился на дно пещеры. Ногу вывихнул, но ничего, выполз.

– Погоди, а Неизвестный? Грот Неизвестный?

– Нет здесь такого. Я бы про него знал.

Шнырь бережно забычковал сигаретку. Илья беспокойно заходил вдоль нар.

– А если это какой-то тайный грот?

– Теоретически может быть. Если какой-нибудь первооткрыватель его замаскировал. – Шнырь поскреб небритую щеку. – Я и сам так пару раз делал. Есть у меня потайные местечки, куда я смываюсь, чтоб никого не видеть. Но это не гроты, а так, маленькие нычки.

– Мне позарез нужно найти этот Неизвестный, – сказал Илья.

– Ну, на восточном склоне есть одно место, где можно пошуршать.

– Идем!

…Шнырь с Ильей шли уже два с половиной часа. Смеркалось. Задул ветер. Где-то рыгнул гром.

– Может ливануть, – заметил Илья.

– Не страшно, нырнем в одну маленькую пещерку. Тут недалеко, – махнул Шнырь.

– А мы вообще правильно идем?

– Видишь ту скалу справа. Где-то возле нее и может быть этот твой грот. Или там, или нигде.

Они дошли почти до вершины. Заскрипели, зачвакали по противному мокрому снегу. Шныря это отчего-то развеселило. Он пустился травить байки про исчезнувших в этих краях туристов. Особенно изумительна была история про любителя гор, который решил остаться здесь навсегда. Группа его искала, долго орала и в конце концов ушла. А он остался.

– Так здесь и бродит. Одичал и людей люто ненавидит. Слыхал, в прошлом году у нас тут двое студентов пропали?

– Что-то было.

– Потом нашли два обглоданных скелета. Следы зубов человечьи.

Илья посмеялся. Но на всякий случай стал поглядывать по сторонам.

– Не бойсь, у меня тесак в рюкзаке, – успокоил Шнырь.

Но Илье уже мерещилась чья-то тень за камнями, чудился шелест крадущихся шагов.

Наконец они дошли до места. Исследовали весь склон, на который Шнырь возлагал свои надежды. Но отыскали только небольшую выемку от скатившегося камня да заброшенное орлиное гнездо.

Спелеолог был явно разочарован.

– Дурная это затея, тут ничего нет, – ворчал он.

Стемнело. Шнырь кружил по склону зигзагами. Илья старался не отставать, думая, что Наталья Хворост уже давно освободилась от веревки. Так что Дрон все равно уже предупрежден. Если он вообще находится в гроте. А то сидит сейчас где-нибудь в Сочи и попивает винцо, потешаясь над дураком из Москвы.

Шнырь решил развести костер, чтобы согреться. Он притащил сушняка и закурил. Илья стал добывать огонь. Но аккумулятор-разжигайка упорно не помогал – огонь вспыхивал и тут же гас.

– Что ты там возишься, – буркнул Шнырь, отбирая разжигайку.

Но и у него ничего не вышло. Несколько минут он тряс прибором, сопел и чертыхался.

– Уж не пропавший ли скалолаз огонь тушит? – предположил Илья.

– Кто?

– Ну, тот маньяк, про которого ты расскаывал.

– Зачем это ему?

– Может, у него тут стоянка. Или он в этом месте сокровища свои зарыл.

Они отошли и проверили разжигайку. Выметнувшееся пламя исправно встало по стойке смирно.

Вскоре огонь уже шустро лизал ветки. Они натащили еще сушняка, дерево бодро затрещало.

– Странно, там никак расжечь не могли, а тут сразу, – заметил Илья.

– Это Бацехур, – загадочно изрек спелеолог.

И пустился рассказывать еще одну байку – про Пепельную даму, которая давным-давно сгорела в одном из здешних гротов. Дескать, в горах погиб ее муж, она тронулась умом и умертвила своих детей. После чего скрылась в гроте, разожгла там костер и устроила себе крематорий. Одна зола осталась. С тех пор Пепельная дама ходит по горам и не дает разжигать костры, гасит спички одним дуновением.

– Бред сивой кобылы, – прокомментировал Илья.

Он вынул из костра пытающую ветку и подошел к тому пятачку, где не горела разжигайка. Пламя неистово затрепыхалось и погасло. Он отбросил ветку и присел на корточки, прижал ладони к земле. Пальцы свело от ледяного холода. Глубинного, дующего откуда-то из недр.

– Там какая-то полость, – прохрипел он.

Шнырь вынул из рюкзака саперную лопатку. Но едва он вгрызся в почву, как острие звякнуло о гранит. Шнырь кинулся