Индийская жена исследования, эссе - Маканин

class="p">ом мой был из бедных. А совсем рядом, напротив, стоял очень богатый дом В этом большом богатом доме жили ленивый Габу, его сестра Байди и их бабка, которую я называл бхабхи. Габу был моего возраста, и ходили мы в одну и ту же школу. Я считался в школе умным, поэтому бхабхи полагала, что моя компания пойдет Габу на пользу. И сам Габу придерживался того же мнения. Часто бхабхи усаживала меня за до считал, что нам должны подаваться равные доли, и эта его уверенность в конце концов пошла на пользу моему организму — тело мое стало наливаться соком

обед вместе с Габу и угощала наравне с ним — сколько ему в плошку молока и сливок, столько и мне. Если Габу вдруг казалось, что на моем подносе еды меньше, то он с гневом отодвигал свою порцию. Габу твер-

Бхабхи задумала женить Габу. И тогда Габу кивнул на меня и сказал: "Пусть он тоже женится". Я, однако, решительно отказался. Пусть женится Габу. Его окружает другой мир — собственные поля, потомственная профессия ростовщика приносит деньги. У меня же был свой мир — игры, друзья, книги. По правде говоря, книги это и есть настоящие друзья, они же игры, утоляющие голод разума, души и чувств.

Книги я приносил из библиотечки колледжа ~ совсем новые, еще никем не прочитанные. Их украшали разноцветные обложки, а названия были выписаны красивыми золотыми буквами. Я читал ночи напролет, а поутру книги скапливались около моей циновки, словно перевернутые шкатулки, из которых вынули украшения. Разве можно было в этот прекрасный мир, заключенный в стенах бедного маленького домишки, привести жену? Абсурдная идея!

Мне совершенно не нужна была семейная жизнь. Но Габу — ему тогда было около двадцати — не возражал, и бхабхи основательно взялась за дело. Всех, кто приходил в дом, она расспрашивала, где есть подходящие по возрасту девочки. Габу был очень выгодной партией: дом — полная чаша, а родители девочек всегда готовы спихнуть своих дочерей замуж, поэтому в их дом зачастили гонцы с "заявками" о девочках.

Заявка — это только первый шаг в марафоне индусской свадьбы. Следующим шагом были смотрины, на которые собирались все домашние жениха, его родственники и соседи. Они сходились все вместе и начинали подвергать различным испытаниям сидящую напротив девушку, смущенно прячущую голову в колени и оглушенную бешеным стуком собственного сердца. Всеобщий взор был устремлен на то, чтобы выявить: каковы цвет ее кожи, фигура, волосы, походка, голос, слышит ли и видит ли она, какие зубы — короче, все ли в порядке, все ли на месте. А чтобы это выяснить, пускались на всякие ухищрения: просили девушку пройтись, спеть, почитать вслух, вдеть нитку в иголку и т. д. И все это называлось "испытанием невесты". Неудивительно, что и девушка, и ее домашние не могли не испытывать унижение, а поборники реформ прямо говорили, что даже покупатели на ярмарке скота ведут себя более человечно. Нередко, однако, несмотря на такой суровый экзамен, родителям девушки удавалось обвести сторону жениха вокруг пальца, и они "навешивали" жениху невесту с каким-нибудь недостатком, а то и не с одним.

Рядом со мной жила семья Дхадпхале, которая отличалась особой приверженностью ко всем прежним обычаям и устоям. Они не сомневались, что родители лучше знают, что нужно их ребенку, поэтому только они, а вовсе не их сын должны подбирать будущую жену и невестку. Так и сделали: сами провели испытание невесты, одобрили девушку и назначили день свадьбы. Во время брачной церемонии невеста подняла голову, чтобы украсить шею жениха цветочной гирляндой, и молодой Дхадпхале узрел у нее на глазу огромное бельмо — девушка была совершенно слепа на один глаз. Люди потом спрашивали старшего Дхадпхале: как же, мол, вы так сплоховали? А тот отвечал, что с начала и до конца испытаний девушка сидела, низко склонив голову и не поднимая глаз. Он и подумал, какая скромная, какая воспитанная, и выбрал ее.

В доме напротив, кроме Габу, мужчин не было. Поэтому душа бхабхи была объята страхом и сомнениями: кто сможет наверняка определить достоинства и недостатки девочки, приведенной на смотрины? И она стала призывать на помощь знакомых, которым полностью доверяла. Сам Габу тоже принимал участие во всех смотринах, а я по его просьбе всегда сидел рядом.

Как меня женили

Однажды, едва я вернулся из колледжа, из дома напротив прибежала служанка с сообщением, что бхабхи срочно вызывает меня на смотрины. Я сразу отправился туда и увидел уже привычную картину. Совсем юная девушка сидела, уткнув голову в колени, на женской половине дома. За ней пристроились две женщины среднего возраста, рядом девочка семи-восьми лет в парчовой юбке и мужчина лет пятидесяти. А возле них — и это меня удивило, потому что случилось впервые, ~ сидел мой отец.

Бхабхи сказала мне: "Садись” — и обратилась к девушке: "Как тебя зовут? Ну-ка, скажи нам свое имя!" — "Амбу". Бхабхи повернулась ко мне: "А теперь ты спроси ее что хочешь". Я с удивлением ответил: "Пусть Габу спрашивает, я-то здесь при чем?" Бхабхи объяснила: "Ее для тебя привели". Услышав это, я настолько был поражен, что, не обращая внимания на окружающих, громко фыркнул и вскочил, чтобы убраться восвояси. Все смотрели на меня не отрывая глаз. Раздался повелительный голос отца: "Сядь на место". В ту же секунду бхабхи ухватила меня за руку и заставила сесть.

В тот день бхабхи выглядела обескураженной, а отец надулся: "Почему это ты не хочешь жениться? Другие парни в колледже уже сыграли свадьбы. Вас вовремя не женить, так вы портитесь: не туда смотрите, не по той дорожке катитесь". Я оказался в западне. Будь здесь моя матушка, она, возможно, и встала бы на мою сторону. Но до города уже докатилась эпидемия чумы, и мать с младшим братом уехали за 50 километров к родственникам. В доме оставались я да отец, оба постоянно недовольные друг другом.

Наступил день, когда мы разругались вдрызг, и отец сказал: "Если меня не послушаешь, можешь убираться из дому". И я ушел к приятелю в общежитие. Приближались дни экзаменов, и как-то я забежал домой за учебником. Возле дома отец набирал воду. Мы не обмолвились ни словом. Но когда я с книгой под мышкой выходил из дверей, отец сказал: "Подожди", затем помолчал и продолжил: "Богу нашему, Раме, каждый день еду в храм носить надо. Еда должна быть самого чистого приготовления. А у матери твоей уже