Ложь, которую мы произносим - Джейн Корри

гладила бархатные лепестки по пути к сарайчику, где успокаивающее движение колеса помогало мне отвлечься от неизбежного.

И все же воспоминания продолжали возвращаться к детству Фредди, когда он был таким милым и доверчивым. Тем, кто смотрел в небо и спрашивал, похож ли след самолета на линии на его «волшебном экране». Сердце болело от утраты. Я по привычке тянулась к своему кулону – своему драгоценному кулону, который мне вернули при выходе из тюрьмы, – но тот больше не приносил утешения. Джаспер чувствовал мое страдание и касался меня лапой, словно говоря: «Я все еще здесь».

Во время своего короткого пребывания в коттедже Фредди всегда выводил пса на ночную прогулку. Теперь это делала я, гадая, не прячется ли случайно мой мальчик где-то поблизости, среди теней.

Не знать, где он, было по-настоящему больно. Когда я не могла заснуть, то ходила взад и вперед по комнате Фредди, словно это могло вернуть его. Подносила к носу его старые футболки, вдыхала его запах. Обнаружила, что уже не могу вспомнить точную форму его носа. Как это возможно, если Фредди нет всего шесть недель? Я жалела, что мы не провели вместе больше времени. Разговора в Шелл-Коув было мало. А что, если он связался с другой дурной компанией? Или его зарезал бандит? Я твердила себе, что материнскому воображению нет предела. Или материнской решимости. Или просто глупости.

Каждый день я просыпалась рядом с Джаспером, утреннее солнце струилось сквозь маленькую щель между новыми лимонно-желтыми занавесками. Который час? Фредди опоздает на работу! И тут я вспомнила. Мой мальчик, который был со мной каждый день своей жизни, ушел. И я понятия не имела, увижу ли его снова.

Я вложила свое горе в покраску стены в гостиной. В ярко-фиолетовый цвет. Тому это не понравилось бы. В коттедже Глэдис у меня появился шанс создать дом, в котором я чувствовала бы себя уютно. Оставить собственный след. Из обрезков винтажной ткани, которую нашла в благотворительном магазине, я сшила подушки для сиденья в эркере. Замочила тюль в холодном чае, чтобы придать ему оттенок сепии. Обнаружила на чердаке старый ковер, постирала его в ванне и высушила на веревке. Он был немного потертым, но абрикосовый узор придал более мягкий вид каменным плитам в холле.

Снаружи я соорудила небольшую арку из дерева, которое нашла в роще. Она должна была поддержать одну из плетистых роз, завалившуюся набок. А еще я попыталась заняться тем, что походило на большую и основательно заросшую овощную грядку в дальней части сада. Сорняки, казалось, намертво вцепились в землю.

Совсем как мои грехи.

И все же были моменты, когда я почти забывала о мраке в своей голове. Научилась радоваться пению птиц по утрам. Запаху распускавшихся роз. Удовольствию прорастить семена кабачков, которые превращались в желтые цветы, а затем в пухлые, здоровые зеленые овощи, которые я запекала в духовке с чесноком и имбирем. Успокаивающему ритму гончарного круга Глэдис.

Затем, однажды, когда я наконец сделала кувшин для молока, которым осталась довольна, Джаспер вскочил со своего коврика и с безумным лаем припустил к дому. Это не мог приехать Блокки. Джаспер достаточно хорошо его знал и не приветствовал так.

Мое сердце бешено забилось, я открыла дверь и обнаружила приятную моложавую женщину средних лет с яркими глазами.

– Меня зовут Дафна. Я живу в городке. Я специалист по связям с общественностью местного Женского института.

Она сунула мне в руки листовку.

– У нас в программе есть несколько очень интересных докладчиков. Ближайшим будет выступление тюремного надзирателя на пенсии, который раньше работал в Дартмуре. – Ее глаза заблестели. – Должно быть увлекательно.

Тюрьма?

Пульс снова участился. Опять вспыхнули воспоминания, пронзив болью виски.

Запах туалета. Прищуренные взгляды заключенных и офицеров. Бритвенные лезвия на полу в душе. Дерьмо в твоих ботинках.

– Нелегко одной переезжать на новое место, – сказала посетительница после того, как я почувствовала себя обязанной из вежливости пригласить ее войти. Понимала, что выгляжу немного неряшливо в своих обрезанных джинсах и с растрепанными волосами. Сара, в которую Оливия превратила меня, с прической боб и в элегантной одежде, исчезла. Как и жена Тома, с тем огромным домом и богатыми друзьями вроде Хьюго. Вот и хорошо.

Как ни странно, я не злилась на Тома за его измену. Мы никогда не подходили друг другу. На самом деле его поступок принес облегчение. Показал, что не только я вела себя плохо. Хотя это и не шло ни в какое сравнение с убийством.

– Блокки сказал, ваш сын отправился путешествовать, – произнесла Дафна, прервав мои размышления.

Я почувствовала, как по рукам пробежал холодок.

– Да, так и есть.

– Он очень привязался к вашему мальчику. Вы, должно быть, скучаете по сыну.

Я попыталась собраться с мыслями.

– Да. Но работа не дает мне загрустить.

– Я слышала, вы гончар. Это один из ваших? – Она указала на кувшин в моих руках.

– Именно.

– Возможно, вы захотели бы как-нибудь прийти и выступить с докладом.

Без шансов. Мне необходимо оставаться в тени. Не выставлять себя на всеобщее обозрение.

– Вы очень добры, – сказала я. – Но я не сильна в публичных выступлениях.

– Очень жаль. Мы здесь любим ремесла. Что ж, мне пора. Дайте знать, если я могу вам чем-то помочь.

Ее предложение напомнило мне о том, что я хотела спросить у Блокки.

– Вообще-то есть кое-что, – добавила я, провожая гостью. – Вы не знаете никого, кто продает глину?

Глэдис оставила запечатанный пакет, но сейчас тот уже почти опустел.

– Вам нужен Стив Летер, – быстро произнесла Дафна. – Он может достать почти все. Я попрошу его позвонить.

Неожиданные посетители заставляли меня нервничать.

– Лучше мне самой ему позвонить, – сказала я.

– Он так не работает. Действует только через сарафанное радио. Делает все в свое личное время. – Дафна коротко коснулась моей руки. – Вы скоро привыкнете к некоторым здешним обычаям. А пока подумайте еще раз о наших встречах. Было бы здорово заполучить новое лицо.

Часть меня испытывала искушение. Мне бы понравилась новая компания.

Но я не могла так рисковать. Слишком далеко зашла ради спасения сына.

И пути назад не было.

Глава 46

В те месяцы старый гончарный круг Глэдис стал моим спасением. Спокойное ритмичное движение требовало сильной концентрации и помогало отгородиться от всего остального. Например, от мысли, что сын до сих пор мне не позвонил.

К тому моменту как Стив Летер наконец зашел ко мне, я уже начала экспериментировать с кружками. Дошла до того, что полностью вылепила одну на