Самый тяжелый наркотик - Татьяна Луцевич

Он наклонился ко мне, на стол легла широкая тень, и я услышала совсем рядом его голос:

- Оно тебе совершенно не идёт, сладкая.

Когда до меня дошел смысл сказанного, с моего лица отхлынула кровь, и я забыла, как дышать.

- Ты хочешь знать, как я догадался? - тем временем продолжил имперец. - Тебя выдал запах, Минам, я почувствовал его сразу же, как только зашёл в заполненный зал - тонкий, нежный аромат, который перекрывает все прочие. Мне лишь оставалось проверить тех, кто недавно прибыл на станцию, и у меня остаётся лишь один вопрос: зачем ты здесь?

Усилием воли подавив желание сбежать прямо со столовой, я ответила:

- Мне нужно найти отца, работавшего в этой лаборатории до того, как начался вооруженный конфликт с Земным Союзом.

- Как ты смогла сюда проникнуть? - нахмурился собеседник. - Имперская военно-космическая лаборатория является не тем местом, куда могут беспрепятственно попасть посторонние.

- Мне помог друг, - коротко ответила я.

- У тебя очень интересные знакомства, Минам, впрочем, учитывая род твоей деятельности, в этом нет ничего удивительного, - усмехнулся собеседник. - Ты знаешь, какое наказание предусмотрено за незаконное проникновение на военный объект?

- Да, - если он хотел меня напугать, то напрасно, потому что я прекрасно знала, чем рисковала. - Но что в лаборатории делаешь ты, Каерин?

- Я прохожу лечение после проведенного тобой эксперимента, - честно ответил ариец. - Имперские врачи работают над моей генной картой с целью увеличить скорость регенерации, стабилизировать эмоциональной фон и устранить неестественную зависимость.

- Мне кажется, что мы сможем с тобой договориться, - попыталась я найти выход из опасной ситуации. - Я могу помочь тебе побороть зависимость в обмен на пропуск в кабинет профессора Орион Ками Рана.

- Зачем мне твоя помощь, если на меня работают лучшие специалисты в галактике? - изогнул бровь Каерин.

- Они смогли продвинуться в решении твоей проблемы?

- Нет, - смерил меня тяжелым взглядом собеседник. - Мне интересно, как ты собираешься это сделать, если помочь самой себе ты не в состоянии?

- У меня все идёт по плану.

- Неужели? - иронично осведомился имперец. - Прекрати врать хотя бы самой себе, Минам. Ты уже не можешь адекватно воспринимать окружающую реальность, и твоя голова разрывается от навязчивого желания ещё одной дозы, последней, как ты думаешь. Но затем будет следовать очередное употребление наркотиков, и так до самой смерти.

- Все изменится, когда я найду своего отца, который сможет меня вылечить.

- Мы действительно можем заключить сделку, сладкая, - решил имперец. - Я не нуждаюсь в твоей помощи, однако дам тебе свободный доступ в лабораторию профессора в обмен на твое обследование в кругу имперских специалистов.

- Того, что сделал со мной Юн-Джин на крейсере было недостаточно? - спросила я, и мой голос предательски дрогнул.

- По-видимому, нет.

- Я согласна, Каерин.

Уверенности в правильности принятого решения не было, я рассчитывала лишь на то, что смогу сбежать до того момента, когда ситуация выйдет из-под контроля.

- В таком случае доедай свой завтрак до конца, и я провожу тебя в закрытый сектор, - кивнул на мою тарелку собеседник.

Сказанное арийцем я выполнила с трудом: за время, потраченное мной на синие овощи, Каерин успел полноценно позавтракать. Он смотрел на меня с жалостью, что злило неимоверно, словно я была неразумным ребенком, а не одной из лучших выпускников медицинского университета. Я воскресила его из мертвых, совершив невероятное, а в результате он считал меня едва ли не сумасшедшей.

- Когда я получу пропуск в лабораторию своего отца? - поинтересовалась я после того, как меня закрыли в стерильном помещении, а за стеклом собралась изучавшая меня с любопытством натуралистов группа гуманоидов в белых халатах.

- Как только ученые сделают все необходимые анализы, - ответил Каерин по другую сторону преграды.

- В таком случае приступайте, мне хотелось бы, чтобы это закончилось как можно быстрее.

- Как вы себя чувствуете по шкале от 1 до 10, если 10 - это превосходно? - подошёл ближе один из гуманоидов с анкетой в руках.

- Три, - не стала я лукавить.

- Вы ощущаете боль?

- Да.

- Оцените ее по шкале до 10, где 1 - ее полное отсутствие.

- Девять, - ответила я, ведь она давно стала моим постоянным спутником.

- У вас есть чувство тошноты, озноб, боли в костях и суставах? - продолжил опрашивать гуманоид, делая пометки в электронном журнале.

- Ответ на все перечисленное - да.

- Вам свойственны апатия, утрачивание смысла существования, нежелание жить?

- Да.

- Вы осознаёте то, что сейчас происходит?

- Более чем.

- Какие сегодня сутки? - спросил коварный врач, и я ошиблась в ответе, потерявшись во времени.

Мне задавали много вопросов, и я старалась отвечать честно, не обращая внимания на реакцию Каерина, чьи глаза округлялись по мере анкетирования. Мне удалось неприятно удивить мужчину, и в его взгляде читалось явственное желание не выпускать меня отсюда никогда. От назойливого внимания меня спасло то, что арийцу согласно рекомендациям врачей необходимо было сделать лечебные процедуры, и он удалился.

Адмирал сдержал слово, и после того, как спустя мучительно долгое время светила имперской науки меня отпустили, я поспешила в святую святых - лабораторию своего отца. Место работы беглого преступника осталось в нетронутом виде, как будто он совсем недавно сидел за длинным столом, изучая расставленные в хаотичном порядке образцы. Стоило мне сесть в его кресло, размышляя над тем, как все это могло с нами произойти, как я случайно опрокинула чашку с недопитым кофе. Отец никогда не отличался аккуратностью, и его лаборатория напоминала мастерскую безумного Шляпника, где найти что-либо было невероятно сложно. Я не знала, с чего следовало начинать, и стала изучать его самые последние проекты.

Объем информации впечатлял, к тому же его записи больше напоминали шифр, нежели межгалактический язык, и за выделенное время я нисколько не продвинулась в разгадке того, куда он мог сбежать. Меня охватило чувство безнадежности, и я закрыла лицо ладонями, глухо простонав от осознания того, что быть подопытным кроликом предстояло долго.

Дни смешались и слились в один, бесконечный и уродливый, где у меня брали анализы, пичкали различными лекарствами и делали уколы. Мое сознание становилось мутным, перед глазами сгущался туман, и мне приходилось прикладывать большие усилия для того, чтобы сосредоточиться на поиске. Наркотические средства выделялись мне в мизерном количестве, имперские специалисты были категорично настроены на этот счет, и я медленно сходила с ума.