Золушка и Дракон - Елена Михалкова

– Слушай, пойдем в кафе, – предложил он. – А то просидим здесь еще пять часов как дураки…

Илюшин согласился, и они прошли мимо медсестры, неодобрительно поглядевшей на них.

– А Владислав Степанович на операции! – крикнула она вслед сыщикам.

– Главное – вовремя сообщить об этом, – не оборачиваясь, сказал Бабкин. – Значит, врач раньше, чем через пару часов, не появится. Поехали отсюда, а? Вижу я нормально, жалоб нет – идеальный пациент.

Они зашли в то же кафе, где сидели накануне. Официантка, узнав их, расплылась в приветливой улыбке. Эти двое понравились ей еще вчера, и она обсчитала их со скидкой на личную симпатию.

Бабкин с Илюшиным сделали заказ, и Макар тут же принялся двигать по клетчатой скатерти солонку и перечницу.

– Хорош дурачиться, – проворчал Сергей, понаблюдав за тем, как солонка удирает от перечницы, а та загоняет ее в угол и с помощью пепельницы ставит мат. – Давай лучше поговорим о чем-нибудь приятном.

Но приятное не шло в голову. Сергей в который раз задал себе вопрос, куда же Олег Чайка прятал усыпленных девушек, и ответ опять его не устроил.

Он сказал об этом Макару, и Илюшин посоветовал ему не перетруждать контуженный мозг.

– Серега, это больше не наша забота. Возможно, он уводил девчонок в сарай, а может, прятал их в подвале. Не нам с тобой это выяснять. Я считаю, что мы свою часть работы выполнили, и предлагаю на этом успокоиться.

– В подвале не мог, – упрямо возразил Бабкин. – Кто-нибудь заметил бы его!

– Тогда сарай. Или вообще какая-нибудь подсобка на территории. Почему ты не рассматриваешь такой вариант?

Бабкин не смог ответить почему.

– Все, расслабься и жри сырники. Девушка, можно нам еще сметаны?

Официантка принесла сметану в глиняной плошке, поставила перед Бабкиным и обольстительно улыбнулась. Но Сергей не оценил ее обаяния.

– Ладно, согласен, – вздохнул он. – Давай дожидаться результатов расследования Мурзоева. Хотя я бы, пожалуй, попросил о помощи местную золушку, в смысле, Григорьеву. У меня такое чувство, будто мы что-то упустили. Она нормальная тетка, открыла бы нам все подсобки.

– И что дальше? – жуя, спросил Макар. – У нас ни времени, ни ресурсов для обыска целого пансионата. Забудь и думать. Я дал Мурзоеву хорошего пинка, так что шевелиться он будет, не сомневайся.

Некоторое время они молча поедали сырники. Съев пять штук, Бабкин прикинул, сколько будет ждать врача, и заказал еще одну порцию.

– Кстати о золушках, – сказал Макар. – Я тут намедни кое над чем размышлял, пока ехал в больницу. Как раз над этой сказкой.

Сергей хмыкнул.

– А о трагической судьбе Колобка ты, часом, не задумывался? – предположил он. – О бескультурной девочке из сказки про Машу и трех медведей? А о непростых отношениях Винни-Пуха и Пятачка?

– Не успел пока, – ничуть не смутившись, ответил Илюшин. – Осмысливал эту для начала. Между прочим, я вполне серьезно. Если задуматься над сюжетом и представить, что это не выдумка, а история, произошедшая на самом деле, то в ней найдется одна странная несостыковка, которую невозможно объяснить, не выходя далеко за рамки повествования.

– По-моему, вся сказка о Золушке – одна большая несостыковка, – пренебрежительно пожал плечами Бабкин.

– Ничего подобного. Как раз вся сказка совершенно логична. Я бы даже сказал, что она поразительно жизненна в своей логичности. Все события прочно увязаны в один узел, и только одно выбивается из их переплетения. Я не шучу, – добавил он, заметив недоверчивый взгляд напарника.

– Неужели?

– Нет. Абсолютно. Я уже не раз над этим думал. Один факт, всего один! – Он запальчиво щелкнул пальцами. – Но такой, который нельзя выкинуть из текста. Он должен быть чем-то объяснен, а объяснения-то нам и не дают!

– Фея-крестная, что ли?

– Фея совершенно ни при чем, – отмахнулся Илюшин. – Фея – всего лишь элемент сказочного антуража, ничем не отличающаяся от кареты из тыквы или мышей, превратившихся в скакунов. Твой взгляд слишком поверхностен. Попробуй осознать, что стоит за всеми этими декорациями.

– И что же? – скептически осведомился Бабкин, не любивший выступать в роли ученика.

– Давай исходить из фактов, – предложил Макар. – Что мы имеем? Девочка, точнее, молодая девушка, живет в доме своего отца фактически на положении прислуги. Она спит в каморке, с ней плохо обращаются, и отец не может или не хочет защитить ее. Последнее странно, если вспомнить, что вся власть в семье принадлежала мужчине. Но, допустим, он очень любил жену.

– Или очень ее боялся.

– Тоже возможно, – согласился Илюшин. – Если вспомнить, сколько отравленных мужей закончили свои дни в мучениях, выпив бокал вина, поданный нежной супругой… Не исключено.

Он побарабанил по столешнице.

– Прекрати, – попросил Бабкин. – Давай, излагай дальше. В чем загвоздка?

– Ты знаешь продолжение не хуже меня. В королевстве обещан бал, на который все стремятся. В особенности – молоденькие девушки, потому что на балу будет принц. Он не женат, молод, хорош собой и к тому же единственный наследник всех папиных богатств. Прекрасная, да что там – идеальная партия для любой девушки в королевстве! А Золушка, очевидно, очень хороша собой, иначе чем объяснить, что мачеха отказывается брать ее на бал?

– Формально – не отказывается, – уточнил Бабкин.

– Формально – нет, но ежу понятно, что это самый настоящий отказ! Просто облечен он в другую форму.

При упоминании ежей Сергей поморщился, но промолчал.

– Похоже, мачеха опасалась конкуренции по отношению к своим двум дочерям, вот и решила перестраховаться, – продолжал Илюшин. – Что бы она ни приказала сделать Золушке, это преследовало лишь одну цель: оставить ее дома. Судя по появлению Феи-крестной, у бедной сиротки не было даже платья, в котором она могла бы появиться на балу без опасения быть выставленной за дверь.

– Но Фея-то появилась!

– Появилась, – согласился Макар. – Кстати, об этом мы можем знать только со слов Золушки, потому что кроме нее это волшебное существо больше никто не видел.

Бабкину стало смешно.

– Что, хочешь сделать из светлой сказки роман о хитрой девице на содержании у богатого любовника? Можно еще придумать версию, что любовник сам отправил Золушку на бал, чтобы потом через нее добиться милости у короля. Как тебе моя циничная идея?

– Во-первых, она недостаточно цинична, – невозмутимо ответил Илюшин. – Но ее беда даже не в этом, а в том, что она не объясняет ту самую несостыковку, о которой я сказал тебе в самом начале. Так что вернемся к нашей маленькой Золушке. Что бы ни представляла собой добрая и щедрая Фея-крестная, кем бы она ни была, после встречи с ней девушка появилась на балу разряженная в пух и прах. Обратила на себя внимание принца, вскружила ему голову, но вынуждена была сбежать до решительного объяснения.