Комбат. Смертельная битва - Андрей Воронин

– Как «убит»? – Шандор осторожно выглянул в зал. – Точно, его нет на месте. Блин, а публика сидит как ни в чем не бывало. Во люди! На их глазах человека убили, а им концерт подавай!

– Да не новый мэр, а старый. О-о-о, да ты успел принять на грудь, поэтому так хреново соображаешь. Уйди от кулисы, а то еще выпадешь на сцену… Народ, что же нам делать? Такая беда, неужели выступать как ни в чем не бывало?

– Наше дело телячье – обделался и стой, – в своей обычной манере заметил Клещенко. – Раз никаких указаний не поступало, идем на сцену, скармливаем пиплу заключительную песню и разбегаемся по домам.

Артисты решили последовать его совету. Через минуту закончил выступление последний сольный певец, и они нестройной толпой вышли к зрителям. Но бодрый хит, прославлявший столицу, теперь напоминал ускоренный похоронный марш. Некоторые артисты пытались улыбаться, но выходило у них кривенько, противоестественно. Да и значительная часть публики в зале утратила интерес к происходящему на сцене. Тут было довольно много влиятельных людей, которым сообщили печальную новость. А те, кто ничего не знал, заметили уход мэра и тоже догадались, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Едва замолкли финальные аккорды, раздались жидкие аплодисменты, быстро растаявшие в общем гробовом молчании. Милясин поклонился и торопливо зашагал в гримерку. На душе было тоскливо и пусто. И возникло странное ощущение, что, если бы он поступил по совести, отказался от участия в концерте, никакого убийства не было бы.

Глава 25

Болт закрылся, ожидая сильного удара в лицо, но это был лишь обманный финт Комбата. Последовала четкая подсечка, и бандит рухнул на землю. В его голове промелькнула непрошеная мысль: «Второй раз получаю по морде, и оба раза от каких-то старых мужиков».

Но Болт еще попытался сопротивляться, он вытянул длинную руку, норовя схватить Комбата за ногу. Рублев отскочил в сторону и с размаха заехал противнику в бок. На этот раз он не собирался миндальничать. С бандитами надо действовать бандитскими методами. Только так он навсегда отвадит их от Старикова. Болт рефлекторно дернулся, затем, на долю секунды опередив Бориса, свернулся в клубок, закрыв руками голову. Такая пассивная оборона могла выручить в обычной уличной драке, но сейчас у Болта не было ни единого шанса. Комбат знал много способов взлома глухой обороны, но выбрал, пожалуй, самый издевательский. Примерившись, Рублев хорошенько врезал Болту по копчику. При точном попадании человек ощущает нестерпимую боль и непроизвольно раскрывается.

Комбат попал точно. Руки бандита дернулись. Рублеву только это и было надо. Через секунду массивное тело распростерлось на земле, и Комбат умело связал Болту руки. Когда тот очнулся, он увидел перед глазами собственный нож, которым не успел воспользоваться из-за внезапности нападения.

– Поговорим. – Заточенный кончик остановился в сантиметре от глаза бандита. В голову Болту пришла вздорная мысль, что мужик только и способен на разговоры.

Рублев коленями зажал его голову и поднял руку вверх, зажав нож двумя пальцами:

– Я сейчас пальцы разожму. Ножик, конечно, легонький, до мозга не пробьет, но глаз точно вышибет. Если хочешь его сохранить, расскажи, кто натравил тебя на Старикова.

– Не знаю я никакого Старикова, – прохрипел Болт. Комбат немного ошибся с прицелом. Нож ударил чуть ниже глаза и рассек кожу.

– Ничего, повторим. Думаю, вторая попытка будет удачнее. Но у тебя еще есть шанс. Только не говори мне «пощади» или «я больше не буду». Такие слова я игнорирую. Правильная фраза: «Я все скажу».

Болт терпел до последнего. Только когда Борис разжал пальцы, он торопливо выкрикнул:

– Я все скажу.

Комбат ловко подхватил нож в десяти сантиметрах от лица бандита…

Кузнец вместе с двумя пацанами ехал в спортивный зал. Он старался поддерживать спортивную форму и регулярно устраивал спарринги, обычно заканчивающиеся с первой кровью. Раньше они коротали время поездки жизнерадостным трепом, но события последнего времени отбили всякую охоту веселиться.

После нескольких серьезных ударов по бизнесу Кузнеца на горизонте замаячили финансовые проблемы. Потери целого ряда бойцов тоже мало способствовали хорошему настроению. А тут еще куда-то Болт запропастился. Кузнец даже не знал, что подумать. Возможно, исчезновение Болта – дело рук их загадочных противников. Но есть и другой вариант, еще хуже. Стали гулять слухи о непонятках, возникших между Алтаем и несколькими крутыми паханами. После вынужденного отхода Шамиля от дел группировка начала медленно, шаг за шагом сдавать позиции. Кузнец знал, что такая ситуация чревата эффектом снежного кома, когда проблемы вдруг начинают нарастать с ужасающей скоростью и в один прекрасный момент все рушится. Странные разборки за рынок только увеличили напряжение. Возможно, Болт решил от греха подальше уйти в другую группировку? Когда Алтай об этом узнает, он может устроить своему звеньевому правилку. Если до этого самого Алтая не замочат другие паханы. Оба варианта наводили Кузнеца на самые траурные мысли.

Маленький зал ровно на час оказывался в полном распоряжении Кузнеца и его партнеров. Этого времени вполне хватало, чтобы намахаться до изнеможения. Переодевшись и зайдя в небольшое помещение, Кузнец вместо своих ребят увидел на ринге какого-то незнакомого мужчину.

– А ты че здесь торчишь? Вали на фиг, мы не любим, когда тут ошиваются посторонние, – вызверился на него Кузнец.

– Кто «мы»? – спросил мужчина.

Это было до того неожиданно для бандита, что тот послушно ответил:

– Я и мои пацаны.

– Сегодня я вместо них.

– Ты че, старый, оборзел?! Да мы тут друг дружке морды бьем. Если тебе один разок врезать, из тебя песок посыплется. Вместе с требухой.

– А ты попробуй, – широко улыбнувшись, предложил незнакомец.

Одновременно за спиной Кузнеца раздался щелчок. Кто-то снаружи закрыл дверь на ключ. И тут Кузнец понял – на ринге стоит тот самый мужик, доставивший кучу проблем его братве. И описание подходит: высокий, крепкий, хорошо за сорок лет, с короткой стрижкой и тронутыми сединой усами. Старпер, как его обозвал Кишмиш, объяснивший свое поражение излишне легкомысленным отношением к противнику.

«Уж я-то косяк не упорю!» – самонадеянно подумал Кузнец, решив, что достаточно сражаться в полную силу, и победа