Штрафбаты и заградотряды Красной Армии - Владимир Дайнес

Осенью 1944 г. 8-й отдельный штрафной батальон в составе 65-й армии вел боевые действия за расширение Наревского плацдарма. При этом батальон понес большие потери. A.B. Пыльцын, вспоминая бои на Наревском плацдарме, отмечал: «После войны авторы некоторых публикаций стремились показать, что штрафники заранее были обречены быть смертниками, что штрафбаты, как и армейские штрафные роты, были подразделениями, обреченными на гибель. Да, за все то время, что мне довелось прожить в штрафном батальоне, этот «наревский» период был почти единственным, который мог бы подтвердить эти суждения. И сами штрафники вправе были думать так же».

14 января 1945 г. 123-я отдельная штрафная рота 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта под командованием З.М. Буниятова одной из первых в армии форсировала р. Пилица (на территории Польши. — Авт.), захватила мост и удерживала его до подхода подкрепления в районе населенного пункта Пальчев (9 км юго-западнее г. Варка). Рота уничтожила свыше 100 и взяла в плен 45 гитлеровцев, захватила пять 6-ствольных минометов, 3 орудия. 27 февраля 1945 г. З.М. Буниятову было присвоено звание Героя Советского Союза.

В годы Великой Отечественной войны штрафные подразделения, вопреки утверждениям некоторых авторов, широко привлекались для ведения разведки. Эта практика была узаконена, если так можно выразиться, директивой № 12393, подписанной 17 июня 1943 г. начальником Генштаба маршалом Советского Союза A.M. Василевским. В директиве говорилось: «Разъясняется, что штрафников легко проверить не только во время серьезных фронтовых операций, но и через выполнение боевых разведывательных задач, на которые и необходимо прежде всего привлекать штрафные подразделения».[12]

Как известно, разведывательные сведения добываются: боевыми действиями войск, наблюдением, подслушиванием, фотографированием, перехватом работы и пеленгованием радиосредств, поисками, налетами, засадами, разведкой боем, опросом местных жителей, допросом пленных и перебежчиков, изучением захваченных у противника документов (техники, вооружения) и другими способами. Наиболее часто штрафные формирования применялись для захвата «языка» и ведения разведки боем, которая предполагает добывание разведывательных сведений о противнике боевыми действиями (наступлением). При подготовке наступления разведка боем проводилась в целях уточнения начертания переднего края, системы огня и выявления отвода войск противника с первой позиции в глубину обороны. В обороне разведка боем проводилась в целях выявления группировки и степени готовности противника к переходу в наступление.

И.И. Рощин: «Штрафникам в разведку ходить не разрешалось. А нашей дивизионной разведке никак не удавалось взять языка. Моряки загорелись этой идеей — да мы вам его притянем — и не одного! В течение нескольких дней они изучали расположение противника, распорядок дня педантичных немцев… А потом просто «нокаутировали» их, напали умело и очень неожиданно. Многих перебили, а пятерых — кляп во рту — доставили в расположение роты. Пленных сразу же забрали разведчики, дивизия получила благодарность, а штрафная рота… Она и есть штрафная. Хорошо хоть моряков вскоре удалось отпустить».

В.И. Голубев: «Кличут добровольцев на разведку боем. Думали мы с другом, думали и… струсили! Решили воздержаться. Вызвалось человек двадцать. Ушли. Вернулись четверо. И задачу не выполнили. Опять набирают. И всегда в таких случаях обещают, что если задача будет выполнена, то штраф снимут. Давайте! Мы с Лешкой все-таки решились пойти. Задача — взять боевое охранение. Был полдень, двенадцать дня. Расстояние между траншеями небольшое, они нас совсем не ждали. Человек тридцать нас ушло. Получилось быстро, удачно. От ярости мужики, честно говоря, разгромили боевое охранение. Успели одного словить, с собой привели. Но из штрафной никто не ушел: нас сняли с передней линии, сделали связными, распихали кого куда, даже в хозвзвод направили…»

Н.И. Смирнов: «Штрафникам поставили задачу взять «языка», — свидетельствует Николай Иванович. — Саперы сняли мины, и после пятиминутной артподготовки мы пошли в бой. Страху, конечно, я натерпелся, но взял себя в руки и повел своих в атаку. Ворвались в окопы, давай бить немца, потом скрутили одного ефрейтора и, как планировали, — назад. Когда немцы немного опомнились, начали нас «поливать» со всех сторон, окружать. Пришлось идти напролом. Из двухсот бойцов в живых тогда осталось около сорока человек, и то калеченых да раненых. Мне просто повезло — до сих пор вот думаю, как можно было из такой бойни выйти живым и невредимым».

О.П. Будничук: «Хозяйство БЛОХ» — так местные остряки именовали штрафной батальон подполковника Булгакова. Меня определили по специальности, разведать огневые точки противника, на полосе обороны и на глубину. Отобрал себе в группу еще несколько человек, и через трое суток мы положили комбату на стол карту. «Что ж, — говорит, — идите к землянкам и отдыхайте…»

При подготовке к Керченско-Эльтигенской десантной операции для ведения разведки боем на одном из участков были применены штрафные подразделения. Операция проводилась с 31 октября по 11 декабря 1943 г. войсками Северо-Кавказского фронта (с 20 ноября — Отдельная Приморская армия) под командованием генерал-полковника И.Е. Петрова при содействии сил Черноморского флота и Азовской военной флотилии. Цель операции — овладеть восточной частью Керченского полуострова и создать условия для освобождения всего полуострова. Противник (немецкий 5-й армейский корпус 17-й армии) укрепил Керченский полуостров, создал на побережье сильную противодесантную оборону и три оборонительных рубежа от Азовского до Черного морей на глубину до 80 км. К проведению операции привлекались войска 56-й (генерал-лейтенант К.С. Мельник), 18-й (генерал-полковник К.Н. Леселидзе), 4-й воздушной (генерал-полковник авиации К.А. Вершинин) армий, силы Черноморского флота (вице-адмирал Л.А. Владимирский) и Азовской военной флотилии (контр-адмирал С.Г. Горшков). Замыслом операции предусматривалось форсировать Керченский пролив и одновременно высадить десанты 56-й армии (2, 55, 32-я гвардейские стрелковые дивизии, 369-й отдельный батальон морской пехоты) силами Азовской военной флотилии в районе севернее и северо-восточнее Керчи (главное направление) и 18-й армии (318-я стрелковая дивизия с 386-м отдельным батальоном морской пехоты и 255-я бригада морской пехоты) силами Черноморского флота в районе Эльтигена, ударами по сходящимся направлениям разгромить противостоящего противника, овладеть восточной частью Керченского полуострова с портами Керчь и Камыш-Бурун и обеспечить переправу главных сил фронта.

За десять дней до начала операции была проведена разведка боем, которая завершилась неудачей. В ночь с 20 на 21 октября противнику удалось в районе Ново-Ивановка захватить 20 пленных красноармейцев. В разведывательной сводке штаба 5-го армейского корпуса от 30 октября 1943 г. отмечалось:

«…Допрос захваченных там 20 пленных показывает следующее: 20.10.1943 г. в 17.00 из Анапы вышло два быстроходных катера. На одном из них было вооружение: два зенитных пулемета и две 45-мм пушки, а также 25 красноармейцев 2-й роты 3-го штрафного батальона. На втором, меньшем, катере было три зенитных пулемета и одна 45-мм пушка, а также 12 чел. 11-й разведроты. На обоих катерах старшими были лейтенанты. Общее руководство осуществлял старший лейтенант. Солдаты были вооружены пулеметами и автоматами.