Ключи Пандоры - Георгий Ланской

На этот раз спичка зашипела и загорелась. Юля поднесла крошечный лепесток пламени к пучку соломы, который вспыхнул, как порох, и подпалил стену шалаша. Затрещал лапник, мигом занялась солома, но горела она как-то неубедительно, робким синим огнем, наполняя шалаш едким дымом, и могла потухнуть. Тогда Юля сунула в пламя весь коробок спичек, тот с треском взорвался, а огонь мигом взметнулся вверх и охватил свод шалаша.

Схватив за шкирку котенка, Юля метнулась к лазу. Насколько смогла осторожно, чтобы не выдать себя шумом и не свалить шалаш, она вылезла наружу и почти лоб в лоб столкнулась с музыкантом.

Флейта-Сережа стоял за шалашом и, шатаясь, как пьяный, смотрел сквозь Юлю пустым стеклянным взглядом. Она же, прижав к себе котенка, застыла, не в силах пошевелиться.

— А-а-а! — прогудел Сережа, качнулся к ней и попытался обнять.

Юля сжала руку в кулак и коротко, как учил когда-то Никита, ударила его костяшками пальцев в нос.

Сережа взвыл, схватился за лицо и упал на колени. Из-под пальцев, пульсируя, потекла кровь. Юля резво проскочила мимо, бросила котенка в кусты и со всех ног помчалась к спасительному лесу.

— Вон она, вон! Держи ее! — заорали сзади.

И почти сразу другой, бабий, голос отчаянно взвизгнул:

— Батюшки, горим!

Юля обернулась, не сбавляя хода.

Шалаш еще не превратился в костер, но из всех отверстий валил плотный, как вата, белый дым. Вокруг шалаша бестолково метались женские фигуры, вздымая кверху руки и причитая. Тушить пожар было нечем, а до речки хотя и близко, но берег крутой, пока спустишься к воде, шалаш сгорит дотла. Но порадоваться Юля не успела. Из-за горевшего шалаша выскочил здоровенный парень и кинулся за ней, стремительно набирая скорость.

Она пробежала совсем немного, прежде чем он догнал ее, свалил на землю и придавил коленом. Юля вскрикнула от боли, но продолжала отчаянно вырываться. Парень рывком перевернул ее на спину, прижал руки к земле.

— Ну, тварь! — злобно прошипел он. — Что? Добегалась?

С ужасом она узнала молодого амбала из Каменного Брода.

Она опять попыталась вырваться, чудом освободила одну руку и что было сил ткнула парню пальцами в глаза. Но он ловко перехватил ее за запястье и так его сжал, что она закричала от боли. Усевшись сверху, бандит, а она в том уже не сомневалась, без особых усилий сдерживал ее попытки вырваться. Юля выгнулась, пытаясь сбросить его с себя, и закричала теперь уже от ярости и бессилия.

— Капец тебе! — прорычал парень и схватил ее за горло. — Визжи, пока не захлебнешься!

Свободной рукой она молотила его по плечам и лицу, извивалась, била ногами о землю, беззвучно открывая рот, как выброшенная на берег рыба. В ушах звенело и завывало. В глазах плясали огненные всполохи. Отчаянно цепляясь за жизнь, Юля чувствовала, что стремительно падает в черную бездну, из которой тянулись к ней зеленые липкие щупальца с кривыми когтями. А потом, когда она уже почти погрузилась в темноту и холод, давящая боль внезапно ушла, а вместе с ней исчезли щупальца…

С трудом она разлепила веки. Солнечный свет ударил по глазам, она зажмурилась, перевернулась на бок, попыталась приподняться. Но голова закружилась. Юлю замутило, и она упала навзничь. Надрывно кашляя, она лежала на траве, вдыхала воздух — жадно, рывками, но его все равно не хватало. В горле свистело, хрипело, совсем неправильно и оттого невероятно больно. Рядом, скрючившись, валялся громила, корчась и воя от боли. На его плече расплывалось багрово-черное пятно.

Юля подняла голову. Какие-то пестрые пятна мельтешили перед ней, издавали странные звуки. С усилием она сфокусировала взгляд и не поверила своим глазам.

По полю с пистолетом в руке бежал Миронов и еще какие-то люди. Последним, спотыкаясь и путаясь в траве, семенил участковый Зернов. По поляне стелился едкий дым. Шалаш полыхал. Огонь отбрасывал на землю и соседние шалаши веселые оранжевые блики. Юля снова откинулась на спину и заплакала.

Миронов смотрел в стену и раскачивался на стуле вне себя от раздражения. Больше всего майору хотелось сейчас сорваться, смачно выругаться, швырнуть в стену кружку с золотистыми буквами BOSS на темно-синем фоне. Но кружку было жалко. Буквы почти стерлись, но от этого она не перестала быть любимой.

А та, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, сидела спокойно напротив и внимательно читала протокол. Кирилл бросил на нее быстрый взгляд и поспешно отвернулся. Кто его знает, заметила или нет, что он готов порвать ее в клочья?

Лицо его недовольно скривилось. Фу-ты, ну-ты, какие мы важные! Каждую фразу, каждую буковку скрупулезно изучает. Нет чтобы подмахнуть, как все, мол, мы вам верим, гражданин начальник, а как иначе? Нет, привычно играет на нервах.

Кирилл заглянул в кружку. Вот и кофе закончился. А до конца дня еще семь часов. Придется клянчить в канцелярии или в службе по работе с личным составом. У девчонок всегда в запасе и чай, и кофе. А в магазин бежать не с руки, потому как с легкой руки девицы, сидевшей напротив, события вдруг свились в тугой узел. И теперь от майора Миронова зависело, чтобы они не превратились для него в удавку. Но чтобы шестеренки в голове заработали быстрее, без чашки живительного напитка никак не обойтись. Иначе не видать ему очередного повышения звания как своих ушей.

Юля подняла голову и уставилась на него, словно прочитала не только протокол, но и тайные полицейские мысли.

— Ознакомилась? — сварливо спросил Кирилл.

Свидетельница молча кивнула.

— Тогда на каждой странице поставь подпись, а на последней, внизу, напиши: «С моих слов записано верно». Дата. Подпись.

— Миронов, не психуй, — негромко сказала Юля, чем моментально вывела его из себя.

Не психуй?

Бесспорно, сегодня она выглядела по-другому. От той испуганной девчонки в грязных джинсах и порванной майке, отчаянно рыдавшей на поляне, не осталось и следа. Юлия Быстрова снова была элегантна, прекрасна и благоухала изысканными духами. Правда, глаза прятала за темными очками, да на скуле сквозь слой тонального крема проглядывал синяк, уже пожелтевший, но все-таки заметный. Однако нахальная уверенность и высокомерие вернулись к ней в полной мере и всколыхнули в нем прежнюю неприязнь и легкую зависть, в чем Миронов никогда не признался бы даже у расстрельной стенки.

В динамиках приемника, стоявшего на сейфе, певец горланил про подобную особу, которая идет по жизни, смеясь, чем только усугубил ситуацию.

— Подписала? — грубо спросил майор.

Юля отложила ручку.

— Давай сюда пропуск!

Она пальцем подтолкнула к нему мятую бумажку.

Миронов, не глядя, черканул ручкой.

— Свободна! Понадобишься — вызовем!

Юля взяла пропуск, но не поднялась с места. Майор вздохнул: сейчас начнется!