Ветер сквозь замочную скважину - Стивен Кинг

– Ну что? Забрал? – спросил я.

– Да. Красивая штука. А вот список имен.

Он передал мне и то и другое.

– Готов, сынок? – спросил Джейми у Билли.

– Да, наверное, – сказал тот. – Я притворюсь, что я Тим Храброе Сердце.

Джейми серьезно кивнул:

– Хорошая мысль. У тебя все получится.

Особенно сильный порыв ветра швырнул колючую белую пыль в забранное решеткой окно большой камеры. Под скатом крыши прокатился все тот же пронзительный, жутковатый вой. Небо за окном уже темнело. Мне пришло в голову, что, наверное, было бы лучше – безопаснее – запереть солянщиков на ночь в камерах, а очную ставку устроить утром. Но с другой стороны, девятеро из них ни в чем не виноваты. И мальчик тоже ни в чем не виноват. Лучше закончить все прямо сейчас. То есть если удастся закончить.

– Слушай меня, Билли, – сказал я. – Сейчас их всех проведут мимо тебя. Бояться не надо. Может, вообще ничего и не случится.

– Х-х-хорошо, – выдавил он.

– Не хочешь сначала попить воды? Или сходить в туалет?

– Да нет, мне нормально, – ответил он, хотя было видно, что ему совсем не нормально. Он был испуган до полусмерти. – Сэй? А у скольких из них есть синее кольцо на ноге?

– У всех.

– Тогда как…

– Они не знают, что именно ты видел. Просто смотри на них, когда они будут проходить мимо. И отойди подальше от решетки.

Чтобы, если что, до тебя не могли дотянуться – вот что я имел в виду, но не хотел поизносить это вслух.

– А что мне говорить?

– Ничего. Если только не увидишь что-то такое, что разбудит воспоминания. – Впрочем, я мало на это надеялся. – Веди их сюда, Джейми. Шериф Пиви пусть станет в начале колонны, а Вегг – в конце.

Он кивнул и ушел. Билли протянул руку сквозь прутья решетки. Сперва я не понял, чего он хочет, а потом до меня дошло. Я быстро пожал ему руку.

– А теперь отойди от решетки, Билли. И помни лицо своего отца. Он наблюдает за тобой с пустоши.

Тим послушно отступил от решетки. Я пробежал глазами список имен (написанных скорее всего с ошибками), которые ничего мне не говорили, и положил руку на рукоять своего правого револьвера. Сейчас он был заряжен особым патроном. Ванней говорил, что шкуроверта можно убить только оружием из святого металла. Я заплатил кузнецу золотом, но пуля, которую он изготовил – которой предстоит вылететь из ствола первой, – была серебряной. Может быть, этого будет достаточно.

Если нет, я добавлю свинца.

Дверь открылась. В коридор вышел шериф Пиви. В правой руке он держал увесистую дубинку из железного дерева и легонько постукивал ее широким концом по левой ладони. Шериф посмотрел на побелевшего от страха парнишку, стоявшего в камере, и ободряюще улыбнулся.

– Привет тебе, Билли, сын Билла, – сказал он. – Мы с тобой, так что все хорошо. Ничего не бойся.

Билли попробовал улыбнуться, но было видно, что он все равно боится.

Вслед за шерифом в коридор вышел Стег Люка, переваливаясь, как утка, на своих искривленных, похожих на старые пни ногах. Сразу за ним шел еще один старый солянщик – почти такой же старый, как Люка, – с чахлыми белыми усами, седыми космами до плеч и зловещим прищуром. Хотя, возможно, он просто страдал близорукостью. В списке имен он значился как Бобби Фрейн.

– Не торопитесь, идите медленно, – сказал я. – Пусть парнишка хорошенько на вас посмотрит.

И они пошли. Билл Стритер тревожно и напряженно вглядывался в лицо каждого, кто проходил мимо камеры.

– Доброго вечерочка, малыш, – поздоровался с ним Люка. Бобби Фрейн приложил палец к полям невидимой шляпы. Один из младших солянщиков – согласно списку, Джейк Марш – показал Билли язык, желтый от дешевого табака. Остальные просто прошаркали мимо. Двое или трое шли склонив головы, пока Вегг не рявкнул, чтобы они подняли репы и посмотрели парнишке в глаза.

Во взгляде Билла Стритера ни разу не появилось хотя бы намека на узнавание, только страх и растерянность. А я, хоть и стоял с совершенно непроницаемым лицом, уже начал терять надежду. Шкуроверт вряд ли расколется и как-то проявит себя. Да и с чего бы ему расколоться? Если он разыграет все умно и осторожно, мы никогда не сумеем его распознать, и он скорее всего это знает.

Вот их осталось лишь четверо… вот уже двое… а вот и последний… Тот самый парень, почти мальчишка, который сказал в «Невезухе», что солянщики боятся всего и всегда. Когда он проходил мимо камеры, в лице Билли что-то изменилось, и на мгновение я даже подумал, что дело все-таки сдвинулось с мертвой точки, но потом понял, что Билли просто признал в проходившем если не своего ровесника, то человека, близкого ему по возрасту.

Последним в коридор вышел Вегг. Свою дубинку он оставил в конторе, но зато надел медные кастеты на обе руки. Констебль улыбнулся Билли Стритеру, но эта улыбка была неприятной.

– Ну что, малец, не видишь товара, которого захочется прикупить? Мне жаль, конечно, но я не сказал бы, что это меня удивля…

– Стрелок! – обратился ко мне Билли. – Сэй Дискейн!

– Да, Билли. – Я оттеснил Вегга плечом и встал перед камерой.

Билли облизнул губы.

– Пусть они пройдут еще раз, если можно. Только на этот раз пусть приподнимут штанины. А то я кольца не вижу.

– Билли, кольца у всех одинаковые.

– Нет, – возразил он. – Не у всех.

Ветер снаружи слегка поутих, и шериф Пиви расслышал, что сказал мальчик.

– Друзья мои, поворачиваем и шагаем обратно. Только теперь поднимаем штанины.

– А может, хватит уже? – пробурчал человек с часами на руке. Согласно списку имен, Олли Анг. – Нам обещали налить. По большой порции.

– Ты чего, милый? – прищурился Вегг. – Тебе ж все равно возвращаться взад той же дорогой. С тебя что, убудет – штаны закатать?

Солянщики недовольно заворчали, но все же пошли назад к дверям конторы – теперь в обратном порядке, от младших к старшим, – приподняв штанины. Для меня татуировки у них на ногах были вполне одинаковыми. И для Билли, наверное, тоже. То есть мне так казалось. Но потом я увидел, как он широко раскрыл глаза и отступил еще на шаг от прутьев решетки. Однако он ничего не сказал.

– Шериф, придержите их здесь на минуточку, – попросил я.

Пиви прошел вперед и встал перед дверью в контору, загораживая проход. Я подошел к самой решетке и спросил вполголоса:

– Билли? Ты что-то увидел?

– Пятно, – сказал он. – Белое пятно. Это тот, у кого разорвано кольцо.

Я сначала не понял… а потом до меня дошло. Я сразу вспомнил о том, сколько раз Корт называл меня дуболомом от бровей и выше. Он называл так не только меня и никогда не стеснялся в выражениях, когда ругал непутевых учеников – ну конечно, ведь это была его работа, – но теперь, стоя в коридоре Дебарийской тюрьмы под вой самума, бушующего снаружи, я подумал, что в случае со мной Корт был прав. Я действительно дуболом. Буквально пару минут назад я подумал, что если бы в глубинах сознания Билли остались еще какие-то воспоминания, кроме татуировки, я бы их выудил, когда мальчик был под гипнозом. И только теперь до меня дошло, что я-то их выудил. Еще тогда.