Обратный отсчет - Роман Канушкин

— Мне нужна срочная связь с землей.

— Пойдемте в кабину пилотов.

— Нет, я говорил вам, мне нужна связь с лейтенантом Соболевым.

— Я знаю. В этот момент ее устанавливают через диспетчеров. Возможно, уже установили.

— Срочная связь с землей. И пожалуйста, быстро ко мне этого парня.

Командир экипажа снова недоверчиво посмотрел на Стилета:

— Вы уверены, капитан?

— Да, пожалуйста, быстро!

В этот момент мальчик сидел рядом с мамой в притихшем салоне первого класса и помнил о своем твердом обещании не рассказывать о бомбе. Бедная, бедная мама, она совсем перепугана, она сказала, что больше не отпустит своего малыша в кабину, если ей не объяснят, что происходит. Но никому, никому нельзя этого говорить по той простой причине, что никто не знает, что происходит на самом деле. И мальчику обязательно надо что-то вспомнить. Он снова подумал о нити, но подумал как-то совсем по-другому. Та самая книжка, подаренная папой, миф… Тесей отправился в Лабиринт, чтобы убить Чудовище, убить Минотавра. И у него была нить для того, чтобы вернуться. Он разматывал ее в темных запутанных ходах Лабиринта. Нить… Только это совсем другая история. Совсем. Им нужны четыре цифры, которые смогут убить Чудовище. Может быть, их знает нить? Нет, нет, что-то здесь… Но ведь?.. Что-то… Мальчик видел во сне эту дрожащую нить, когда Чудовище гналось за ним, и потом, когда до выхода из Лабиринта уже оставалось совсем немного, нить раздваивалась… И вот это и было самым страшным. Выбор, твой собственный выбор, и был самым страшным. Потому что одна нить вела к свету за пределами мрачных сводов Лабиринта, а другая — обратно, в сгущающийся запах, в огненную пасть Чудовища. Надо было решать, выбирать быстро: запах, дыхание, багряный, полыхающий закат (прямо как сейчас — в иллюминаторах самолета) — Чудовище приближалось. Нить, ее предательская, зловещая ухмылка. Она способна вывести из Лабиринта, если ее смотать, но может и обмануть. С удовольствием обманет. Как фига в кармане, как нож в перчатке… И нить надо смотать.

Мальчик вдруг отстранился от мамы. Только что было опять объявление (и теперь мальчик не считал их больше странными) о том, что самолет входит в зону сильного ветра, а по этой причине всех убедительно просят застегнуть ремни безопасности. ЗОНА СИЛЬНОГО ВЕТРА. Мальчик коснулся головой спинки кресла — два иероглифа, два ярко-красных знака на катушке белых ниток. Так это было в кабинете рукоделия? Да, так.

Священный ветер… Живой свет. Но ведь человек с выцветшими глазами появился, он вошел через дверь, открытую в небо.

ЭТО СЛУЧИТСЯ В НЕБЕ.

Тогда мальчик не понял, что это значило. А потом он выронил катушку из рук. Она упала и размоталась. Снова стала белой. А по полу убегала нить с ярко-красными пятнами — следами фломастера. Это случится в небе… Конечно, уже случилось. Потому что если катушку смотать, то на ее поверхности снова образуются два ярко-красных знака, два иероглифа — «Священный ветер»… Но это случится в небе. Если катушку смотать, на ее поверхности образуются те самые цифры, которые остановят Чудовище. Те самые цифры, которые им так нужны! Но ведь…

Мальчик быстро отстегнул ремень безопасности и поднялся.

— Куда ты? — встревоженно проговорила мама. — Постой…

— Мама, я сейчас… Я знаю…

И в этот момент он увидел Чипа. Тот только что появился из кабины пилотов и сразу нашел глазами мальчика.

— Пойдем, — проговорил Чип, — твой выход, парень. Сеанс космической связи.

* * *

Четверг, 29 февраля

16 час. 32 мин. (до взрыва 00 часов 28 минут)

КОДА ОТКЛЮЧЕНИЯ БОМБЫ ВСЕ ЕЩЕ НЕТ.

Лейтенант Соболев смотрел на монитор компьютера, зажав между ухом и плечом телефонную трубку.

— Этого не может быть, — прошептал он, — бред…

Потом понял, что разговор давно окончен, и повесил трубку. Несколько оторопело посмотрел по сторонам:

— Черт побери, неужели?

Он открыл ящик стола, покопался там, пробубнив:

— Вполне возможно. — Он помнил, что это должно было быть в ящике стола, как-то, уже давно, он сам принес эту вещь и оставил там. Потом забыл за ненадобностью, а вот сейчас пригодилось. Его пальцы наткнулись на то, что он искал.

— Bay! — Соболь издал этот игривый звук, и трое шифровальщиков, среди них была одна девушка, усмехнулись. — Надо же, все на месте!

Это была старая полупустая катушка ниток, когда-то белых, а сейчас пожелтевших. Соболь извлек ее, потом в большой подставке для карандашей и фломастеров взял маркер самого ядовитого цвета. Повернул катушку к себе и написал маркером по всей высоте год своего рождения — 1972. Быстро размотал катушку — на пожелтевшей от времени нити было множество свежих ярко-синих пятен, следов фломастера.

— Ну вот и все…

Потом он посмотрел на монитор компьютера — все было ясно, дальше сравнивать ничего не требовалось. Он вдруг взял и с силой запустил катушкой ниток в стену.

— Черт побери! — закричал лейтенант Соболев. — Черт побери! Срочно!

Он не верил своим глазам. Он не верил этой удивительной догадке.

— Ну конечно, все так просто — это же нить! Черт его побери… Невозможно. Великолепно!…

Соболь уставился широко раскрытыми глазами в монитор компьютера.

— Нет, он гений, — проговорил лейтенант Соболев, не очень понимая, кого имеет в виду: этого удивительного мальчика, с которым он только что разговаривал через диспетчерский пункт по телефону, или того, кто записывал дискету. — Это невозможно. Великолепно. Он совместил несовместимое! И всех надул. Так просто — ведь это только графический рисунок. Это НИТЬ!

— Не понимаю, — проговорил один из шифровальщиков.

— Он на это и рассчитывал. — Лейтенант Соболев был очень возбужден. — Он рассчитывал на то, что смысл будут искать внутри, понимаешь, внутри!

— Секундочку…

— Четкий расчет! Мы должны были это расшифровать, искать смысл внутри этих цифр и букв. Бить все на группы, искать взаимозависимости. Анализировать числовой ряд. Все — блеф! Это просто графический рисунок.

— Но почему? С чего ты взял?

— Не важно. Объяснять долго. Смотрите. — Соболь указал на бегущий по экрану ряд цифр. — Что это?

— Цифровой ряд.

— Очевидно. Но не в этом дело! Это просто нить. Бесконечная размотанная нить. Цифры абсолютно ничего не значат.

— Что это ты такое говоришь — не значат?! Что за бред!

— Ровным счетом ничего!

— И?

— Бзди! — Соболь радостно откинулся на спинку стула. — Вернее, бди и не бзди, военный. Это нить — смотри внимательно. Ее надо смотать, смотать на катушку.

— Что ты несешь, Соболь?