Поцелуй Спящего красавца - Ната Лакомка

Но колдун услышал. Я поняла это по его взгляду. Прочитала, как в книге. И сразу вспомнила его слова, сказанные как-то странно, не к месту: «Всё хорошо. Всё так, как должно быть».

Что должно быть?! Что будет-то?!.

Я запаниковала, будто Брайеру прямо сейчас грозила смерть от злой феи Карабос, и дёрнулась, собираясь спрыгнуть на землю. Мне показалось, что я должна защитить Брайера – немедленно! немедленно!..

- Смотри-и-ите, - колдун отвернулся, указывая в сторону, и на его губах появилась уже знакомая беззаботная улыбка, - здесь озеро и лесные голуби. Какое хорошее место для привала! Крошка, хочешь покормить голубей? Вот здесь у меня горбушка…

Только что я собиралась спасать его от всех опасностей, а сейчас готова была придушить собственноручно. Брайер умел взбесить парой фраз. Мне стало смешно и стыдно оттого, что я трепетала тут и волновалась, как влюблённая дурочка. Впрочем, почему – как? Дурочка и есть. Потому что никто в здравом уме не станет влюбляться в ожившую картинку.

 - Да, Маринетте надо отдохнуть, - согласился Стефан. – И место тут замечательное. Как раз для ночлега.

Мы расположились на берегу озера – не слишком большого, но в нём можно было отлично поплавать, что Стефан с Брайером сразу и сделали. Пока я сидела возле костра, они плескались и плавали наперегонки, как два морских котика, хохоча во всю глотку. Когда они появились из-за кустов – весёлые, с мокрыми волосами, в одних только штанах, босиком и с переброшенными через плечо рубашками, я почувствовала себя сварливой старушенцией.

- От вас шума, как от стада слонов, - сказала я кисло, подбрасывая ветки в огонь. – Осторожнее надо быть, если решили пробираться тайными тропами.

- Не ворчи, Крошка, - миролюбиво заметил Брайер. – Пока мы рядом, тебе никто не угрожает.

- Что-то не верится, - не удержалась я.

- Купаться будешь? – переменил тему колдун. – Вода – чудесная! А я как раз поймаю нам рыбы к обеду.

- Купаться буду, - сказала я сердито. – Но только попробуйте залезть в озеро, пока я буду там.

Стефан с Брайером переглянулись и промолчали, и от этого мне стало ещё обиднее. Да, мне стало обидно. Потому что эти двое сразу сели у костра и начали обсуждать варганную магию, предоставив меня себе самой. Как-то так получалось, что теперь наша компания была не «Спящий красавец и Крошка, принц – довеском», а «колдун и принц, принцесса прилагается». И это злило. Не очень-то чувствовать себя третьим лишним.

Оставив мужчин, я прошла по берегу, под прикрытие ивовых кустов, разделась догола и зашла в воду. Можно было бы искупаться в рубашке, как приличной швабенской девушке, но я не хотела потом сушить одежду. К тому же, я не была приличной девушкой… То есть, не была швабенской приличной девушкой… То есть…

Я совсем запуталась в собственных мыслях и просто перестала об этом думать. Тем более что думать совсем не хотелось.

Далеко я не заплывала, поплескалась у берега и перевернулась на спину, глядя в синее небо. Мне было тихо, спокойно и грустно. Не самое неприятное состояние души, если поразмыслить. Интеллектуальному человеку полезно немного погрустить. А я – интеллигентный, самодостаточный человек цивилизованного мира, а не мира с колдунами и ведьмами…

Что-то скользнуло по лодыжке – будто шелковистая верёвка, а потом шелковистая петля захлестнула меня вокруг щиколоток и резко дёрнула вниз. Я ушла под воду быстрее, чем успела хотя бы вздохнуть, а не то что вскрикнуть. Бешено замолотив руками, я пыталась освободить ноги, но шелковистые путы захлестнули меня уже до колен. Открыв глаза я увидела совсем рядом уродливую змеиную морду с круглыми злобными глазами и разинутой пастью, полной острых редких зубов. Пёстрое змеиное тело обвилось вокруг меня, и я скорее почувствовала, чем услышала голос, который произнёс: «Принцес-са Маринетта…».

В тот момент я поняла, кого напоминает змеиная морда – старуху Карабос.

Карабасиха.

Злая фея.

Я забилась в чудовищных объятиях изо всех сил, грудь сдавило от недостатка воздуха, а змеиная морда надвинулась, как самый ужасный кошмар.

Вот и всё, принцесса Марина. Вот так наступил конец твоей никчёмной, скучной жизни…

Пожалеть себя в полной мере я не успела, потому что воду озера всколыхнуло от низкого, вибрирующего звука. Я сразу узнала варган. Это играл варган, и его музыка словно бы обтекла меня и ударила в змею, прямо в раскрытую пасть и вытаращенные глаза. Её отбросило назад, и она дёрнула меня за собой, но кто-то ухватил меня поперёк туловища, потянув на поверхность.

Солнце в лицо оказалось таким ослепительным, что я зажмурилась, фыркая и отплёвываясь, а кто-то уже тащил меня к берегу, поддерживая на воде.

Под ногами появилось илистое дно, когда я проморгалась и отбросила с лица прилипшие волосы.

- Цела? – услышала я хриплый взволнованный голос и узнала Брайера.

Это именно он тащил меня из воды, тяжело дыша, крепко прижимая меня одной рукой, а другой не менее крепко сжимая варган – дан-мой.

- Карабос… - ответила я так же хрипло. – Там была Карабос…

- Я знаю.

Мы выбрались на берег, и я упала бы прямо здесь, потеряв все силы, но колдун не позволил. Схватив меня на руки, он побежал через ивяник, на взгорок, где мы устроили привал.

 Костёр по-прежнему мирно горел, и вокруг огня на распялочках жарилась рыба, но Стефана нигде не было. Брайер усадил меня на бревно и перебросил мне свою рубашку. Только тут я немного пришла в себя – настолько, чтобы побеспокоиться насчёт своего внешнего вида.

Мамочки, я же совсем голышом. Ну просто совсем!..

Торопливо нырнув в рубашку, я услышала, как опять запел варган – низко, стелясь звуком по земле, как лиса, заметающая хвостом следы. Мне показалось, что за щиколотки опять обвивается змея, но это чувство прошло почти сразу же, потому что меня уже опять обнимал Брайер, и от его объятий было тепло и спокойно, и… не грустно.

 Я обхватила его за шею, не желая отпускать, и меня затрясло крупной дрожью, так что зуб на зуб не попадал.

- Всё хорошо, - шептал колдун и гладил меня по плечам, по голове, - её нет поблизости… она ушла… всё хорошо, Марина…

Наверное, то, что он назвал меня моим настоящим именем, а не Маринеттой, привело меня в чувство.

- Эй, руки убери, - грубо сказала я, отталкивая Брайера, и