Манускрипт - Геннадий Марченко

Через пару недель Лански снова пригласил меня к себе в ресторан. На этот раз он протянул мне клочок бумаги, на котором стояли дата и место следующей встречи с Густаво. Она должна была произойти уже через три дня в небольшом лос-анджелесском баре «Креветка». Я переписал содержание записки на другой лист бумаги своим почерком и передал Стетсону.

— Что это, мистер Бёрд?

— Саймон, я на днях пересекался за стаканчиком виски с Лански, и он, хорошенько поддав, кое-что мне рассказал.

Далее я в общих чертах изложил суть дела, как мексиканский деятель по имени Густаво собрался подсадить на кокаин богему Голливуда, практически требуя от итальянской мафии содействия. Мафия в лице Лански сопротивляется столь грязному бизнесу, но за Густаво стоит чуть ли не целый наркокартель.

— Хватать Густаво в баре не имеет смысла, вряд ли у него с собой окажется кокаин. Да и тем самым вы подставите не только Лански, но и меня. Мейер без труда вычислит, что информация к ФБР могла уйти только от меня. Не моё, конечно, дело советовать Гуверу и его коллегам, но лучше бы взять этого Густаво под наблюдение и накрыть уже с товаром. Чем больше партия кокаина — тем больше срок. Верно?

Стетсон со мной согласился, и записка отправилась по инстанции. А спустя неделю калифорнийские газеты вышли с заголовками о задержании крупного наркоторговца, у которого был обнаружен почти полукилограммовый пакет чистейшего кокаина.

«Некто Густаво Перес, 43-летний уроженец Акапулько, и его телохранитель, 38-летний Тако Паламанко, были задержаны агентами ФБР в минувшее воскресенье при попытке сбыть партию кокаина подставному покупателю, — писала «Лос-Анджелес таймс». — При задержании со стороны подозреваемых не было предпринято попыток сопротивления. Судя по всему, такой поворот событий стал для наркоторговца настоящей неожиданностью. Также при Паламанко было обнаружено незарегистрированное огнестрельное оружие. Судя по предварительно информации, полученной нашим корреспондентом от одного из сотрудников Бюро, Перес планировал распространять кокаин на территории Голливуда. Вполне возможно, что его клиентами уже стали или могли стать известные актёры и продюсеры. В Мексике на Густаво Переса давно ведут охоту правоохранительные органы, однако каждый раз ему удавалось выскользнуть из рук правосудия. У нас же с ним нянчиться точно не будут, полкило кокаина — это минимум 10 лет тюрьмы. Окружным прокурором уже выписан ордер на арест Переса и Паламанко».

В тот же день мне позвонил не кто иной, как сам Гувер:

— Хорошо сработано, мистер Бёрд. Вы начали приносить настоящую пользу американскому обществу, продолжайте в том же духе. А что касается контента теле и радиоэфира, то вскоре вы получите некоторые рекомендации. Они желательны к исполнению, так что не подведите.

После этого звонка подумалось, может быть, нам с Лански таким образом удастся стравить мексиканских и колумбийских наркобаронов с Гувером и его подручными? А что, идея неплохая, и я ею при первой же возможности поделился с Мейером. Тот, выслушав меня, хмыкнул, покачав головой:

— Меня посещали такие же мысли, когда я размышлял, как подставить Густаво. Думал, не намекнуть ли тем же чиканос из наркокартеля, что если убрать Гувера — жить им станет намного легче. Правда, боюсь, тогда придётся нам взвалить на себя обязанности ФБР и заняться чисткой людей наркокартеля.

Я так понял, что Лански сильно колеблется, от меня же в этом плане толку было ноль, поскольку я с наркокартелями никак не был связан. Другое вопрос, что если наша разведка решит устранить главу Бюро, дело можно обстряпать так, будто это дело рук мексиканских или колумбийских наркобаронов. Во всяком случае, эту идею нужно взять на заметку.

Что касается телефонного обещания Гувера, то вскоре я получил указание пригласить в эфир своего воскресного телешоу конгрессмена от демократов Генри Мартина Джексона. Политик должен завтра прилететь из Вашингтона с уже подготовленными вопросами от ведущего и своими ответами. Шоу как обычно пойдёт в записи в ближайшее воскресенье на всю страну. В наших краях Джексон должен был пробыть ещё и следующий день, только спустя сутки после записи программы улетев обратно.

Джексона я лично встречал в аэропорту вместе со Стетсоном в роли водителя. Молодой улыбчивый человек на первый взгляд не производил впечатления опытного политика. Подумал, что это, скорее всего, очередная игрушка в руках Гувера, не удивлюсь, если он и проталкивал его в Конгресс. Однако по пути на студию гость выразил несколько вполне зрелых идей относительно политической ситуации в стране и мире. Мне понравилось, что Джексон ратует за свержение нацистского режима и не очень понравилось его желание видеть поверженным Сталина, которого он приравнял к фюреру. Джексон мечтал о демократии во всём мире, однако настаивал на том, чтобы США принимали в процессе демократизации самое деятельное участие.

— Ещё старина Линкольн говорил: «Мы, американцы — последняя надежда всего человечества», — гордо процитировал конгрессмен 16-го Президента США.

Как же мне это было знакомо… К 2017-му Штаты только тем и занимались, что огнём и мечом насаждали повсюду свою демократию. Свято верующие в свои исключительность и мессианство, американцы пытались весь мир провернуть под себя, не брезгуя никакими методами. Началось это сразу же после Второй Мировой. Сначала бомбы на Хиросиму и Нагасаки, после Корея, Вьетнам, Ирак, Югославия, Ливия… С годами стали умнее, сами в открытую не лезли, но все эти «цветные революции» — их рук дело. Впрочем, они и не скрывали, пользуясь выдуманными ими же правом быть мировым жандармом.

Нет, и СССР, безусловно, не святой. Будапешт в 56-м, Прага в 68-м, Афганистан… Но по сравнению с тем, что творили американцы, мы просто дети. Не знаю, чем там закончилось в Сирии, но хотелось верить, что подзуживаемых теми же пиндосами игиловцев и прочих оппозиционеров всё-таки выперли, и Башар остался у руля страны. Естественно, выполняя указания нашего руководства, которое и помогло ему усидеть на троне. Хоть где-то мы должны были уесть Штаты с их «миролюбивой» политикой.

Правда, в этой ветке истории всё может пойти по-другому. Именно благодаря тому, что меня или случайно, или с какой-то целью забросило в 37-й, и за минувшие пять лет я вольно или невольно вмешался в какие-то исторические процессы. Собственно говоря, если бы сразу не вмешался — то мои кости гнили бы где-нибудь на Коммунарке.

Наконец подъехали к студии, где нас встречал редактор программы. Сдавая ему на руки гостя, я подумал, что этот молодой человек далеко пойдёт, и возможно, без помощи Гувера. Жаль, что в своём будущем-прошлом я не интересовался относительно этой персоны. Да кто бы знал… Единственное, с чем у меня ассоциировался политик по фамилии Джексон — это какая-то поправка к закону о торговле США Джексона-Вэника. Правда, её суть я знал лишь в общих чертах. Что-то об ограничении торговли со странами, попирающими законы демократии, и вроде бы как СССР, а позже и Россия входили в этот список.

А что, этот тип со своими принципами демократии вполне мог бы стать тем самым Джексоном. Приняли эту поправку то ли в конце 60-х, то ли в начале 70-х, к тому времени наш Джексон как раз вошёл бы в силу. И если это он — то это будущий враг советского народа и государств, где ещё не успели насадить американскую демократию. Хотя, кажется, пока ещё особо нигде не успели.