Путь Чести (Третья жизнь Архимага) - Иван Николаевич Щукин

боярин, уж поведай мне, как род назовёшь? — весело спросила Саблеслава. — Это, конечно, неожиданно, и не так просто, но…

— Северский! — перебил я её. — Боярин Маркус Святославович Северский!

— О как! — удивилась княгиня. — Быстро ты. А отчество, как я понимаю, ты решил взять от приёмного отца?

— Ага, — улыбнулся я. Хотя вначале и была мысль, обозваться Викторовичем. Но возникло бы слишком много вопросов. А настоящее отчество Маркуса мне и даром не нужно. Чем меньше людей сможет связать меня с неким герцогом, тем лучше.

Кстати! Нужно обязательно поговорить с тем бароном. И каким-то образом убедить его всё забыть. В ментальной магии я никогда силён не был. Но можно и по голове чем-нибудь огреть. А то и вовсе — подружиться. В общем, надо подумать. И чем быстрее я с ним поговорю, тем лучше.

Эх! Это получается, что мне, целому боярину, придётся завтра переться в школу. Даже несмотря на все произошедшие события.

— Ну что же! — отвлекла меня от размышлений, Сабля. — Здрав будь, Маркус Святославович Северский! А теперь ступай. Тебя проводят. На выходе получишь обратно пояс с оружием. Зачем его вообще забирали — не понимаю. Ну да дядьке виднее. А за воротами тебя, боярин, уже ждут.

— Благодарствую, Саблеслава Мечеславовна! — поднявшись, в пояс поклонился я.

— Стой! Забыла совсем! Завтра вечером будь готов. За тобой придут и отведут в святилище. Клятву давать.

— Буду ждать, — ещё раз, но уже не так низко, поклонился я.

За воротами меня действительно ждали. Боярский сын Сильнов задумчиво стоял рядом со знакомым мне экипажем. Правда кучер был новым.

А рядом, не слезая с лошадей, находились все присягнувшие мне воины во главе с Михалёвым. Точнее — почти все. Егора, отчего-то, не было. Странно…

— Здорово, бойцы! — поприветствовал их я.

— Здрав будь, боярин! — гаркнули в ответ воины. И довольно заулыбались. Аж на душе потеплело.

— И тебе здравствовать, дядя Саша, — подойдя ближе, поздоровался и с Сильновым.

— Здравствуй, здравствуй, — покивал он. И с хитринкой во взгляде спросил: — Боярин?

— Боярин, — подтвердил я.

— Это правильно, что упираться не стал. Поехали.

Забравшись в экипаж, я внимательно посмотрел на боярского сына. Что-то с ним было не так. Даже не знаю, как объяснить. Словно он в одночасье стал для меня чужим человеком. Самое странное, что он и раньше-то особенно своим не был. Мы и знакомы-то совсем ничего. Но вот такое ощущение возникло. И если я всё правильно понимаю…

— Ты уж на меня не обижайся, Маркус, — заговорил он, — но я немного поспособствовал твоему выходу из рода. Подумалось, что так для тебя лучше будет.

— Я не обижаюсь, Александр Сергеевич, — серьёзно ответил я. — Так действительно лучше.

— Для тебя лучше, — вздохнул Сильнов. — Но не для рода. У Младшей ветви снова нет боярина. И где его взять — не ведомо.

— Так переходи под мою руку, сын боярский! — предложил я.

— Нет! — отрезал дядя Саша. И я сразу же понял, отчего возникло такое ощущение. Это не он для меня стал чужим. Это я теперь для него чужой. Не Дёмин. Отрезанный ломоть.

Неожиданно. Очень. Особенно на фоне тех дифирамб, которые вот буквально только что пела Сабля. Мда.

Отвернувшись, я невидящим взглядом смотрел на улицы и дома, мимо которых мы проезжали. Молчал и Сильнов.

Я думал, что он и вовсе больше не заговорит. Но когда до Китайской улицы оставалось совсем чуть-чуть, боярский сын негромко произнёс:

— Сложно это.

— Что? — переспросил я.

— Я говорю, что сложно это. Тяжело! Ты пойми, Маркус. У меня тут дом, служба. Семья живёт в достатке, сытости и благополучии. И бросить всё, сорвавшись в неизвестность… Не могу я. Пойми. И прости!

Ответить я не успел. Мы как раз в очередной раз повернули, и взглядам открылась вся китайская улица. Вот только что там творилось…

Не менее сотни воинов, с гербами рода Дёминых, в буквальном смысле выгоняли из домов проживавших там людей.

Все китайцы, от мала до велика, выглядели растерянными и испуганными. Жались друг к другу и с опаской смотрели на грозных витязей.

Но ещё больше удивил меня наспех собранный блокпост со шлагбаумом, на въезде. И десяток бойцов, что ощетинились копьями в нашу сторону.

— Кто такие? — закричал один из них. — Что забыли на нашей земле?

— Гришаня, ты не охренел?! — выпрыгнув из экипажа, спросил у него Сильнов. — Вы чего тут устроили? Поднимай шлагбаум!

— Не велено! — снова выкрикнул воин. И уже тише добавил: — Тебя пущу, Александр Сергеевич. А всяких чужаков боярин Михаил Васильевич велел гнать. Тут только Дёминым место!

Глава 16

Я не злопамятный.

Просто злой, и память хорошая!

Владимир Северский

Глядя на этого Гришаню, я почувствовал, что потихоньку зверею. Моя фамильная ярость довольно давно не проявляла себя. Видимо личность Маркуса, что так до конца не исчезла, как-то её нивелировала.

Но сейчас! Меня буквально затрясло от гнева. На род Дёминых. На боярского сына Сильнова. На бояр Ивана и Михаила, которые всё пытались использовать меня в своих целях, а как не получилось, то решили выкинуть за порог. Как щенка ненужного. Осталось только пинка дать, для ускорения.

Но особенно я разозлился, поймав взгляд этого Гришани. И столько в этом взгляде было злорадства, что захотелось попросту срубить ему голову.

Конечно, объявлять войну роду Дёминых я не собираюсь. Но и стерпеть такое не смогу. Уж не знаю, то ли боярское звание своё берёт, то ли я слишком вжился в образ боярича, на которого равняются его воины…

Выпрыгнув из экипажа я, словно не замечая направленных копий, обошел шлагбаум. Затем прошел мимо слегка растерявшегося дяди Саши и оказался лицом к лицу с Гришаней.

— А ты не много на себя берёшь, воин? — почти спокойно спросил я, глядя ему в глаза. И с удовольствием заметил, что злорадство и некое торжество от своей крутости, начало в его взгляде уступать место опаске. Он не мог не знать, что я победил боярина Каганова. И не боялся меня, лишь будучи прикрыт другими бойцами