Дворец утопленницы - Кристин Мэнган

Фрэнки уронила руки.

– Что, Джек?

Она вовсе не чувствовала той уверенности, с которой произнесла эти слова, но убеждала себя, что Джек не может знать и ни за что не поверит, будто ее подруга, пусть и присвоившая себе чужой роман, способна на подобное зверство.

Когда Джек снова открыла рот, с ее губ сорвался едва различимый шепот:

– Зачем ты поехала в Рим, Фрэнки? Потому что… в Венеции что-то случилось?

– Случилось?

– С Гилли. Ее гибель… это правда был несчастный случай?

Фрэнки хотелось солгать, и это было бы разумнее всего. Джек сильная, но даже ей не вынести правды, никому из них не вынести этой правды. Что до Фрэнки, то и ей несдобровать – если выяснится, какую роль она сыграла в смерти Гилли, если станет известно, что это она во всем виновата, будет новое расследование и ее отправят в тюрьму. Она понимала все это с ужасающей, кристальной ясностью. Но, несмотря ни на что, сделала глубокий вдох и сказала правду:

– Я не знаю.

Из комнаты словно высосали весь воздух.

Джек рухнула на диван, из ее горла вырвался задушенный крик. Жуткий, гортанный вопль. Фрэнки хотелось сорваться с места, подбежать к ней, заключить в объятия и попросить прощения за каждый свой низкий, презренный поступок. Хотелось молить ее о прощении, спрашивать, как все исправить, как помочь ей обо всем забыть. Но она не двинулась с места. Стоя у камина, медленно, неслышно вдыхая и выдыхая, Фрэнки ждала, пока рыдания Джек поутихнут, сделаются ровнее, выносимее. Стояла и смотрела, как Джек утирает слезы, запахивает пальто, точно пытаясь защититься от холода, поселившегося в комнате.

А потом Джек ушла.

Фрэнки так и не тронулась с места. Джек ушла, ни сказав ни слова, ни на секунду не замешкавшись на пороге. И Фрэнки поняла, угадала шестым чувством, что больше никогда ее не увидит.

Она вернулась к воде, потому что не смогла придумать другого выхода.

Села на утренний поезд, самый первый с «Виктории», с кивком отсчитала деньги у кассы, торопясь покинуть город. О том, куда едет, она старалась не думать. Путешествие по железной дороге, у которого есть начало и конец, успокаивало нервы.

Добралась она за несколько дней.

Уже в последнем поезде, всего за пару часов до прибытия в Венецию, к ней подошел контролер и протянул руку. Фрэнки принялась рыться в сумке в поисках билета.

– А вы знали, что это слово означает «возвращайтесь»? – спросила она, подняв взгляд, но контролер не ответил, и, решив, что он не понял, о чем речь, Фрэнки уточнила: – Слово «Венеция», я имею в виду.

Он все так же молчал, уставив на нее ничего не выражающий взгляд.

На вокзале ее встретил знакомый влажный, пахнущий серой воздух, и внутренности скрутило дурным предчувствием. На вапоретто она добралась до причала Сан-Заккариа. Носильщики с удивлением смотрели на женщину, приехавшую без единого чемодана, и разочарованно отворачивались.

Фрэнки окунулась в город, не зная точно, куда направляется, понимая лишь, что направляется куда-то. Прошла по набережной мимо «Даниэли», нырнула в лабиринт узких коридоров, улиц, соединенных мостами и перерезанных каналами, стуча каблуками по мостовой, узнавая переулки, по которым когда-то бродила, и удивляясь, что помнит их. Пересекла Кампо Санта-Мария Формоза, глядя, как мальчишки в сумерках пинают футбольный мяч, как старик останавливается возле фонтанеллы, чтобы глотнуть воды. Все казалось таким знакомым, но в то же время не верилось, что она бывала здесь когда-то, что в этом городе прошла часть ее жизни. Все казалось таким чужим и далеким, но, впрочем, после наводнения весь мир стал для нее чужим.

Фрэнки двинулась дальше, вышла на окраину Кастелло; в этот район туристы не забредали, здесь зеленели парки и можно было на мгновение забыть, где находишься, сбежать от вездесущих примет Венеции. Именно сюда она много месяцев назад, еще в прошлой жизни, привела Джек.

Погода стояла более промозглая, чем Фрэнки ожидала, и она вздрогнула, плотнее замотала шарф на шее. Людей вокруг почти не было – то ли слишком холодно для прогулок, то ли слишком поздно. Часы она оставила дома и потому не знала наверняка. И даже не пыталась угадать. Сумерки в Венеции обманчивы, кажется, будто мир залит непроницаемой тьмой. Да и ладно. Фрэнки свет уже ни к чему.

Ускорив шаг, глубоко засунув руки в карманы пальто, она двинулась навстречу холоду, навстречу ветру, к конечной точке своего маршрута. К воде. Туда, где уже не было видно суши, мостов, палаццо, где монотонная гладь лагуны простиралась до самого горизонта и легко было поверить, что стоишь на берегу бескрайнего моря. Вдали едва виднелся укутанный туманом крохотный островок, который местные назвали Островом мертвых.

Наконец Фрэнки остановилась.

Вот то место, которое она помнила, к которому стремилась. Она сама не знала почему, ничего примечательного здесь не было. Самый обычный причал, недалеко от парка, в этот час уже пустующий – ни гондол, ни пассажиров. Впервые она приметила его в тот день, когда приходила сюда с Джек и они вместе пили вино, купленное в сфузо.

Сегодня Фрэнки пришла одна. Зная, что Венеция давно спит.

Она шагнула на первую ступеньку.

Затем на вторую.

Вода плескалась выше лодыжек, ошпаривая ледяным холодом горящую кожу. Она все спускалась, вот уже по колено, по пояс в воде. Стояла абсолютная, оглушительная тишина, возможная только в Венеции. Будто весь город, затаив дыхание, ждал.

Фрэнки в этот момент почти поверила, что она последняя женщина на земле. Некому было опровергнуть эту гипотезу. Впрочем, подумала она, когда пальцы Гилли сжали ее ладонь, это не совсем правда. Фрэнки повернулась, взглянула на нее, на девушку, по плечам которой стекала копна рыжих волос, которая улыбалась ей совсем как тогда, в день знакомства. И улыбнулась в ответ. Держась за руки, они вместе шагали навстречу лагуне, пока плеск волн и зеленоватая морская вода, ласково колыхавшаяся внизу, не накрыли их с головой – пока гладь лагуны навсегда не сомкнулась над ними.

В первую очередь я хочу поблагодарить Элизабет Уид, которая читала все черновики, что я присылала, и поддержала меня, когда я решила бросить почти готовую рукопись и взяться за нечто совершенно новое. Спасибо Закари Уэгману за невероятное чутье, благодаря которому «Дворец утопленницы» стал таким, каким вы его прочли, а также за то, что взял меня с собой в издательство «Флэтайрон Букс». Ричарду Бесуику и Зоуи Галлен – за все советы, благодаря которым мои персонажи-англичане обрели по-настоящему английский характер. Всем, с кем я еще не была знакома, когда готовила список благодарностей для моей первой книги (Мэган Динс, Мириам Паркер, Соне Чуз и Хэйли Ками), и всем, с кем мне еще предстоит познакомиться на этот раз во «Флэтайрон» – большое вам всем спасибо.