Страсть Зверя Пустыни - Леона Хард

Ему дал одеться. ЕЁ показапер в покоях гарема приходить в себя.Дабы скрыть происходившие события, братапровелпо тайному коридору, находившемуся в подвалах гарема. Давным давно ясделал под землей огромный лабиринт и, только ориентируясь по надписям на стенах, можно найти правильный безопасный путь на выход. В каждом из коридоров под потолком написаны буквы. Правильный выход состоял из букв "О. Т. Р.О.Д.Ь.Е".

Подземный проход привел за пределы оазиса. Вдеревню. Братне сопротивлялся, шел рядом. Всё время молчал. Возможно не протрезвевший от таблеток и не веривший до сих, что это не сон, а явь. Бок о бок в полном молчании. На протяжении тридцати минут. Перед прощанием я последний раз повторил на бледное лицо родного брата и вновь повторилсвое предупреждение о награде за его поимку. Ярин пошевелил сломанной челюстью, намеревалсячто-то сказать, но вышло лишь непонятное шипение. Когда не получилось сказать, он сделалшаг ко мне ираскрыл руки в разные стороны. Собирался обнять,но я выставил мечострием ему в грудь, не давая приблизиться. Ни на шаг ближе.Перед тем, как развернуться и уйти, я увидел, как брат опустился на красный песок коленями передо мной и в отчаянии прикрыл лицо ладонями.

Я без сожаленияоставил его умирать там. Возле стен нашего родного оазиса. Во мне не осталось ни капли жалости или эмоций.

Людские связи и личные чувства - это удел слабаков. Они делали насуязвимее, а такое не позволительно для человека, отвечающего за здравие и благополучие огромного числа людей. Нельзя было позволять чувствам брать вверх над собой. От этого люди нашли мою слабость и ударили по ней.

Я вернулся тем же путем и вошел обратно в покои к "той" женщине. Я пока не мог определить, как правильно ее назвать. Что это за женщина присела на кровать и прикрыла свое нагое тело одеялом, при этом трясясь то ли от ужаса, то ли после воздействия препарата.

- Скажи мне что-нибудь. Не молчи, - она первая, не выдержав нашего молчания и напрягающей тишины,заговорила. -Я до сих пор плохо понимаю, что происходит. Клянусь, я думала это ты со мной! Не молчи, разозлись, отреагируй!Отлупи по заднице, как любишь!Только не молчи и не смотри так на меня!

Откуда она могла знать, как я смотрел, если склонив голову, трясущимися руками поправляла одеяло на груди. Тем самым скрывала свое обнаженное тело. Никогда не думал, что доживу до того момента, когдаее светлая кожа и выемки ключиц, нежный разворот плеч будут вызывать...а ничего не вызавать. Разве что желание отвернуться.

Всё это более не доставляет удовольствия, лишь жалость и разочарование. Глухое разочарование. "Она" не такая прекрасная, какой казалась.

Она все-таки перестала бороться с одеялом и посмотрела мне в глаза. И на долю секунды я увидел в них вину и сожаление.

Тогда же я подошел к третьей участнице отвратительного события:

- Приступим к тебе...как это обожают называть женщины? Любовь моя. Наверное, ты - любовь моя? Была ею... теперь, как лучше тебя назвать? Отродье? Нет. Отродье - это чистая и гордая женщина, которая иногда совершала глупые поступки, но всегда действовала по совести и чести. Тебе подходит больше звание грязнойпотаскухи!

POV Лилия

Последнее, что отчетливо вспоминалось - это стакан с лекарством, который выпила перед сном, апоследующие события поразительно размыты. Даже сейчас я не понимала: спала или бодрствовала.В голове слишком мутно, мысли тревожные, беглые. Стучатся внутри о костяной череп. И от болезненности этих ударов хотелось впиться ладонями в виски и заскулить раненной тварью о пощаде. Взмолиться.Не помню прежде настолько чудовищных по силе головных болей. Мне хотелось закрыть глаза и больше не просыпаться.

Но вопреки желаниям меня решительноразбудило столкновение моей головы со стеной. Удар выбил из меня крик, а затем пробудилвнезапнуюрвоту. Освобождение желудка мне помогло. Стало легче дышать и вспоминать.

Тиль…Ярин…всё,как в бреду.

Едва я осталась наедине с мертвой Тиль, как я впала в состояние похожее на замерзание, окаменение, после чегонеуклюже поползла к кровати, намереваясь немного согреться, закутавшисьв теплое одеяло. Ползла до кровати очень медленно,забиралась на локтях на саму кровать еще дольше.

Мой разум был не готов воспринимать страшную реальность: кажется,я и Ярин каким-то образом почти трахнулись на глазах Артура. Целовались и ласкались у НЕГО на глазах.От омерзения и ужаса меня бросилов холод, затемв жар.

Много минут я просидела, уставившись в одну точку на стене и, моляКрасныепески сделать этот вечермоим ночным кошмаров. Мне почти удалось уверить себя в этом. Почти…

Мечты рухнули, когдаАртур вернулся в комнату, и впервые посмотрел на мои обнаженные плечи. Столько презрения в них, что мне захотелось собственными ногтями содрать с себя кожу, к которой прикасался и целовал Ярин.

Всё по щелчку пальцев рухнуло! Разбилось! Разлетелось и развеялось по ветру. И былые части обратно вряд ли собрать. Вместострасти - мерзкое презрение.

-Как «это» обожают называть женщины? Любовь моя. Наверное ты любовь моя? Была ею... теперь как лучше тебя назвать? Отродье? Нет. Отродье - это чистая и гордая женщина, которая иногда совершала опрометчивые, не всегда верные поступки, но действовала по своей совести и чести. Тебе подходит больше звание грязной потаскухи!

Теперь мне захотелось не только содрать с себя кожу, но ивзять последние силыи убить себя. Легко и просто. Без сожаления. Позаимствовать меч Артура и перерезать себе горло. Сумасшедшие мысли о самоубийстве правда посетили меня, но японимала, что это воздействие «лекарств».

- Не говори…Не называй, - взмолилась и отрицательно замотала головой.

Оказывается больно слышать эту мерзость от Артура. Именно от него.

Вина за случившееся липким потом залилакожу и чтобы стереть ее, я непрестанно вытиралась одеялом. Мерзко. Моя ложь и сомнительные поступки повлекли за собой чудовищные последствия, в результате которых наш с трудом созданный хрупкий мир звонко трещал и разрушался на глазах. Всё в осколках, разрухе и жутком смраде тошноты и крови.

Я летела прямиком в бездну, при виде которой в грудине сдавливало дыхание.

Как получилось, что собственныйразум внезапно подвел?

Как произошло, чтоя оказалась под Ярином?

Как объяснить внезапное помутнение рассудка? Как доказать, что яувидела его перед собой! Его! Артура! А не Ярина. Я бы никогда не позволила другому мужчинеприкоснуться к себе. Он должен это понимать! Должен!

Но он не пожелал понимать. Наоборот. Решилменя добить и поскорее столкнуть в бездну перед которой слепо стояла.Он равнодушно склонил голову на бок, присматриваясь ко мне, словно впервые увидели с нотками поученияуточнил:

- Как не называть? Потаскухой или грязной потаскухой? Лично я равнодушен к профессии потаскухи… возможно в некоей степени я даже благодарен этим женщинам, ведь, продавая свои тела, они дарят мужчинам радость и удовольствие. Они честны сами с собой и с другими людьми. Они не претворяются теми, кем не являются. Их есть за что уважать. Но в твоем случае… - многозначительно замолчал, словно не мог подобрать необходимых слов, а предлагал мне додумать оскорбление для самой себя.