Возрождение - Стивен Кинг

– Вы двое можете убираться, – сказал Хью. – Но по дороге проверьте еще раз двери студий.

Мы так и сделали, а заодно, на всякий случай, проверили еще и конюшню. Я даже успел раздать лошадям кусочки яблока, хотя мой любимец Бартлби умер три года назад. К тому времени как я высадил Муки у его меблированных комнат, уже валил сильный снег, а скорость ветра достигала тридцати миль в час. Центр города обезлюдел, светофоры раскачивались, возле дверей рано закрывшихся магазинов уже наметало сугробы.

– Быстрее поезжай домой! – крикнул Муки. Он повязал бандану, закрыв нос и рот, отчего стал похож на пожилого преступника.

Я последовал его совету, чувствуя, как ветер без устали толкает машину в бок, будто назойливый хулиган. Толчки стали ощутимее, когда я шел к дому по дорожке, закрывая воротником чисто выбритое лицо, беззащитное перед разбушевавшейся колорадской зимой. Закрывать дверь мне пришлось обеими руками.

Я проверил почтовый ящик и увидел там одинокое письмо. Взял его и сразу понял, от кого оно: почерк Джейкобса стал неуверенным, но по-прежнему легко узнавался. Меня удивил обратный адрес: Моттон, штат Мэн, до востребования. Не мой родной город, но очень близко от него. Даже слишком близко, на мой взгляд.

Я нерешительно постучал конвертом по ладони и едва не поддался желанию разорвать его в клочки, открыть дверь и выбросить их на улицу. Я до сих пор представляю, что так и поступил, и каждый день, а бывает, и час, задаюсь вопросом, как бы тогда все сложилось. Я перевернул конверт и увидел на обратной стороне одно-единственное предложение, написанное той же нетвердой рукой. Ты сам будешь жалеть, если не прочтешь.

Я не хотел читать, однако вскрыл конверт и вытащил лист бумаги с завернутым в него конвертом поменьше. На втором конверте было написано: Прежде чем вскрыть, прочти мое письмо.

Храни меня Господь, так я и сделал.

4 марта 2014 г.

Дорогой Джейми!

У меня есть оба адреса твоей электронной почты – для деловой и личной переписки (ты знаешь, какими возможностями я располагаю), – но теперь я старик со своими стариковскими причудами и считаю, что личное дело заслуживает изложения в обычном письме, желательно написанном собственноручно. Как видишь, я все еще могу писать, но как долго это продлится, неизвестно: осенью 2012 года у меня был микроинсульт, а летом прошлого года – еще один, гораздо более серьезный. Надеюсь, ты извинишь меня за отвратительные каракули.

У меня есть и еще одна причина написать это письмо от руки и отправить по обычной почте. Электронное сообщение очень легко удалить, а с письмом, над которым человек трудился с пером и чернилами, так поступить сложнее. Я добавлю строчку на обратной стороне конверта, чтобы увеличить шансы. Если я не получу ответа, то придется направить эмиссара, чего мне делать никак не хочется, потому что времени остается мало.

Слово «эмиссар» мне совсем не понравилось.

Во время нашей последней встречи я попросил тебя поработать моим помощником. Ты отказался. Я снова прошу об этом и на этот раз уверен, что ты согласишься. Ты должен согласиться, ибо моя работа находится в завершающей стадии. Остается один последний эксперимент. В его успехе я не сомневаюсь, но в одиночку провести его не смогу. Мне нужна помощь – и, что не менее важно, мне нужен свидетель. Поверь, что твоя заинтересованность в этом эксперименте почти не уступает моей.

Ты думаешь, что откажешься, но я достаточно хорошо тебя знаю, мой старый друг, и не сомневаюсь, что, прочитав это письмо, ты изменишь свое мнение.

С наилучшими пожеланиями,

Чарлз Д. Джейкобс.

На улице яростно завывал ветер, снег шуршал по двери, словно песок. Дорогу в Боулдер скоро закроют, если уже не закрыли. Я держал маленький конверт и думал: что-то случилось. Я не хотел знать, что именно, но чувствовал, что пути назад уже нет. Сидя на лестнице, ведущей к моей квартире, я вскрыл конверт, и в этот момент особенно сильный порыв ветра сотряс все здание. Почерк был таким же неуверенным, как и у Джейкобса, а строчки – неровными и сползавшими вниз, но я сразу его узнал. Еще бы! Сколько любовных записок, в том числе весьма страстных, было написано мне этой рукой. Внутри у меня что-то оборвалось, и я подумал, что вот-вот потеряю сознание. Я опустил голову, закрыл свободной рукой глаза и сжал виски. Когда слабость прошла, я почти пожалел об этом. Я прочитал письмо.

25 февраля 2014 г.

Уважаемый пастор Джейкобс!

Вы – моя последняя надежда.

Я чувствую, что писать это глупо, но так оно и есть. Обращаюсь к Вам по настоянию своей подруги Дженни Ноултон. Она дипломированная медсестра и говорит, что никогда не верила в чудесные исцеления (хотя в Бога верит). Несколько лет назад она посетила одно из Ваших выступлений с исцелениями в Провиденсе, штат Род-Айленд, и Вы вылечили ее артрит, который практически не позволял ей двигать руками, в результате чего она в прямом смысле «подсела» на оксиконтин. Она сказала мне: «Себе я говорила, что поехала исключительно послушать Эла Стампера, потому что у меня были все его записи с «Vo-Lites», но в глубине души знала истинную причину, потому что когда он спросил, есть ли желающие исцелиться, я встала в очередь». Она сказала, что когда Вы коснулись ее висков кольцами, исчезла не только боль в руках, но и тяга к оксиконтину. Поверить в последнее мне было даже труднее, чем в излечение артрита, потому что там, где я живу, этот препарат принимают многие, и я знаю, как трудно избавиться от этой «привычки».

Пастор Джейкобс, у меня рак легких. После облучения у меня выпали все волосы, а химиотерапия вызывала постоянную рвоту (я потеряла 60 фунтов), но, несмотря на эти адские средства, избавиться от рака так и не удалось. Теперь мой врач предлагает сделать операцию и вырезать одно легкое, но моя подруга Дженни усадила меня и сказала: «Я не хочу скрывать от тебя правду, милая. Обычно врачи делают такое предложение, когда уже слишком поздно, и они это знают, но ничего другого все равно предложить не могут».

Я перевернул листок, чувствуя, как голова начинает пульсировать болью. Впервые за многие годы я пожалел, что больше не колюсь. Под кайфом я мог бы взглянуть на подпись внизу, не боясь закричать от ужаса.

Дженни говорит, что она посмотрела материалы на Вашем сайте, и там очень много подтверждений, что люди действительно исцелялись. Я знаю, что Вы больше не ездите по стране. Вы могли уйти на покой, могли заболеть и даже умереть (хотя я молюсь, чтобы Вы были живы, ради Вас самого и себя тоже). Но даже если с Вами все в порядке, Вы можете просто не читать письма, которые Вам приходят. Поэтому мое послание – как записка в бутылке, которую в отчаянии бросают в море. Но я пишу не только потому, что об этом просит Дженни. Что-то внутри говорит мне, что я должна попробовать. В конце концов, бывает же, что какую-нибудь бутылку выбрасывает на берег и кто-то читает вложенное в нее послание.