Змееныш - Лев Жаков

- Нет… - хрипнул порученец, мотнув головой. - Она не… Я…

Змееныш представил его сознание в виде картонной коробки - и стал мять эту коробку, ломая стенки, вминая грани.

Заточка заорал. Его скрутило, рука с пистолетом откинулась назад, палец вдавил крючок, пули пошли в стену. Потом пальцы разжались, руки сами стали подниматься и легли на шею. Сипя и дергая ногами, Заточка стал душить себя. Глаза выкатились, язык выпал - а порученец все сжимал горло, до крови вдавливая ногти в кожу.

Когда Змееныш пришел в себя, Заточка был мертв. Тяжело дыша, Змееныш наклонился над кроватью, вгляделся в искаженное ужасом серое лицо, повернулся и вышел из комнаты.

На площадке он едва не упал, сделав несколько шагов, оперся о стену. Он потратил слишком много психических сил, на Слона их уже не хватит. Поэтому Змееныш вернулся, снял с пояса Заточки самодельный нож и опять вышел в коридор.

Он толкнул дверь кабинета.

Подпирающий стену Колобок вскинул пистолет. Змееныш плеснул на телохранителя остатки эмоций - того толкнуло в грудь; раскинув руки, Колобок спиной врезался в стену и сполз по ней. Пистолет отлетел под стол. Колобок заморгал, привставая.

Змееныш в упор посмотрел на него.

Перебирая руками по стене, телохранитель поднялся. Глянул на Змееныша, на сидящего в кресле Слона, на узкую дверь в стене за спиной хозяина, опустил голову - и бочком вышел наружу мимо Змееныша.

Сгорбившийся Слон даже не обернулся вслед охраннику. Змееныш обошел стол, встал перед хозяином Лесного Дома… и если бы хоть что-то от прежнего Змееныша еще осталось в его душе, он бы ужаснулся. Горе сломило Слона. Не стало крупного сильного мужчины с властными движениями и уверенным взглядом. В кресле сидел старик с трясущимися руками.

Но у теперешнего Змееныша этот старик не вызвал жалости. Подняв нож, он шагнул вперед. Слон глухо сказал:

- Ты похож на отца.

Змееныш замер. В комнате было полутемно, горела лишь тусклая настольная лампа с зеленым абажуром. Хозяин медленно поднял взгляд.

- На Ворона, - пояснил он. - Ворон… Я почти забыл его лицо. Если бы не ты - забыл бы точно. Он был моим напарником, мы с ним вдвоем Лесной Дом заложили. Удачливый, сволочь. И тоже что-то такое чуял, как ты. Вернее, это ты как он, только у тебя оно развилось сильнее. - Слон распрямил спину, уперся трясущимися руками в подлокотники, попробовал встать - и не смог. По лбу потекла капля пота. Змееныш смотрел на него, и Слон заговорил вновь: - Он тогда один в Зону пошел и богатый хабар взял. Очень богатый. Меня обидел. Говорил перед тем: опасно, я могу не вернуться… Кто из нас тогда об опасности думал? Вернулся, да еще с хабаром, а я вроде как ни при чем. Ну, я его и убил. Не один - с Заточкой. Заточку Ворон под ребра успел ранить. Хабар я себе забрал, с него мое богатство и пошло. А баба Ворона с дитем в Зоне тогда была вместе с ним, на стоянке. Она видела, как все произошло. Значит, нам надо было довершить дело. Но она сбежала, ночью с дитем в Зону бросилась, мы за ней. Упустили. Потом услышали вой псевдопсов, поняли: за женой Ворона стая увязалась. Значит, конец ей. Ладно, вернулись в Лесной Дом. И вот такая получилась ирония злая, что Мазай тебя на следующий день ко мне притащил. - Слон поднял взгляд и прямо посмотрел в глаза Змееныша. - Теперь все знаешь. Убивай, не жди.

Змееныш прорычал что-то неразборчивое, шагнул к нему, занося руку с ножом. Лезвие блеснуло в свете лампы. Слон откинул голову, подставляя шею.

За дверью позади кресла раздались шаги. Рука Змееныша еще двигалась, но взгляд метнулся к двери. Слон сидел не шевелясь. Змееныш качнулся вбок, рука дернулась книзу - и нож вонзился в подлокотник возле запястья Слона. Шаги стали громче.

Кто-то подошел к двери.

- А-а… - выдавил Змееныш.

Лицо от усилий исказилось - уже давно, очень давно он не произносил ни слова. Губы приоткрылись, язык дергался за ними, стараясь выпихнуть наружу неподатливые комки слов.

- Ша… Шаги, - прохрипел Змееныш и раздельно, по складам, произнес: - Я говорил ей, что всегда узнаю эти шаги.

Дверь открылась, в комнату вошла Оксана. И тогда Змееныш закричал.

Еще в звуке этих шагов он ощутил что-то новое, страшное - и теперь увидел, чем оно вызвано. Как и Слон, Оксана постарела на много лет. Куда делась та веселая семнадцатилетняя девчонка? Тусклые волосы были собраны в хвост на затылке, лицо осунулось, заострился подбородок, посерели щеки. На лбу появились морщины, и глаза… Они потухли, жизнь исчезла из них.

Медицинский корсет плотно облегал шею, поддерживая голову, в руке была трость. Прихрамывая, опираясь на трость, Оксана встала между Слоном и Змеенышем, закрыв собою отца.

- Прекрати! - Голос был все тем же, звонким и чистым, и по контрасту ее вид казался еще ужасней. - Не смей!

Змееныш попятился, темные глаза его стали черными. Слон сидел в той же позе, закрыв глаза. Бросив трость, Оксана схватила его за руку, повернулась к Змеенышу.

- Посмотри на себя! - выкрикнула она. - Кем ты стал?! Мне говорили… отец говорил… Скольких ты убил? Ты и твоя свора чудовищ? Ты теперь сам чудовище!

Она выдернула нож из подлокотника и швырнула его под ноги Змееныша.

- Если хочешь убить его - убей и меня! Зарежь обоих, теперь для тебя это легко, разве нет?! - Она бросилась к Змеенышу, чтобы ударить его, и вскрикнула. Правая нога подогнулась, Оксана упала и зарыдала. Сидящий неподвижно Слон открыл глаза и с немым состраданием посмотрел на дочь. Змееныш шагнул к ней, нагнулся, чтобы помочь, но она отпрянула от него, будто от хищного зверя, оттолкнула его руки. В глазах плеснулся испуг - и это едва не заставило Змееныша вновь закричать. Она боялась его. Боялась!

- Ты был человеком, а стал хуже зверя, - проговорила Оксана, на коленях придвигаясь к отцу.

Змееныш хотел рассказать ей все: про убийство Мазая, из-за которого и собрал Свору, про то, что был уверен в ее смерти, что это ошибка и еще можно все исправить, что они могут уйти в Зону или он может покинуть Зону вместе с ней… и не сказал ничего. Он понял: все это бессмысленно, больше не будет ничего. И когда пришло понимание - что-то сломалось внутри. Будто из груди исчезла решетка ненависти, скрывшая прочие чувства, способные помешать мести. Голова закружилась, он отступил на шаг и впервые за много дней вдохнул полной грудью. Оксана и Слон смотрели на него.

Тяжесть всего, что он совершил, всей этой череды кровавых убийств обрушилась на него. Змееныш застонал. Ссутулившись, не глядя на отца и дочь, он повернулся и медленно вышел. Спустился по лестнице, во двор, перешагивая через трупы, достиг ворот и побрел по склону к лесу.

В комнате под крышей башни наступила тишина. Оксана сидела на подлокотнике, обняв отца за шею, он положил широкую ладонь на ее руку и гладил запястье.