Обыкновенная иstоryя - Наталья Андреева

– Здра-авству-уй, Ва-ася! – прогнусавил нестройный хор.

– Дети, а где Маша? – зазвенели стальные властные нотки дрессировщика.

– Ма-а-ша в больни-ичке-е, – заученно протянули дети.

Воспитательница подняла глаза на Васю. У него по спине пробежали мурашки, ее тяжелый взгляд он чувствовал кожей и буквально цепенел, как мышонок перед удавом.

– Вася. Ты понял. Где Маша? – произнесла она буквально по слогам. Повтори!

Глотая слезы, Вася мямлил:

– Она… она…

– Ну! – хлестнул резкий оклик.

– Онавбольничке! – скороговоркой выплюнул он срывающимся голосом и разрыдался.

Массивный ЗИЛ уверенно двигался по укатанному зимнику, выхватывая из темноты светом мощных фар армейский уазик сопровождения, ехавший впереди. На заднем сиденье, задумчиво затягиваясь ароматной, явно заграничной сигаретой, сидел массивный, представительный мужчина лет пятидесяти с волевым, решительным подбородком опытного аппаратного волка. Затушив окурок, он глубоко вздохнул, зажег в салоне лампочку («Черт бы побрал эту полярную ночь!») и раскрыл лежавшую у него на коленях папку со строгой надписью на обложке: «Совершенно секретно». И чуть ниже шрифтом помельче: «Комитет партийного контроля».

Пошелестев бумагами, он выудил одну, судя по дате, это был наиболее свежий отчет с объекта «Гамма» (так в ЦК в обиходе именовали секретный НИИ им. Макаренко), где произошло ЧП, из-за которого ему пришлось срочно вылетать сюда, за полярный круг. Надев очки в массивной оправе, он поднес документ поближе к глазам, неуверенный свет лампочки с трудом позволял прочесть третью копию, многие литеры, набранные на печатной машинке, вообще не пропечатались сквозь два листа копирки:

«Разработка темы «Механическое исключение из коллектива как мера поддержания саморегулирующей дисциплины».

Суть лабораторного эксперимента: подопытные регулярно (иногда с нашей подачи) объявляют бойкот и делают изгоем кого-то, кто своим поведением начинает существенно отличаться от коллектива, и возвращают его в круг доверия после коррекции и ликвидации признаков инаковости через публичное признание своих ошибок как вины перед всем коллективом.

Внедрение наработок на практике: этот эксперимент позволил выработать новые, более эффективные вводные к построению и функционированию первичных ячеек в комсомоле и пионерской организации».

Хмыкнув, чиновник пролистал еще несколько страниц и остановился на документе с заголовком «Внутренняя инструкция для сотрудников Объекта, участвующих в эксперименте». Не читая все, он по аппаратной привычке выхватывал заголовки разделов и начало абзацев.

«Методы. Введение в группе подопытных строгих правил, иногда на первый взгляд абсурдных, и требование не только их исполнения, но и искреннего принятия и одобрения. Резкое изменение этих правил и вновь требование реакции одобрения». Так, ясно, перебежал глазами к следующей главке. «Цели. Развитие самокритики и самонаказаний. Повышение уровня взаимного контроля». Дальше. «Практикум. Подопытные обязаны сообщать куратору проекта о своих и чужих словах, мыслях, даже снах, выходящих за очерченные рамки допустимого. Резкое изменение этих рамок и отработка автоматической перестройки алгоритмов поведения у подопытных».

От чтения оторвало резкое торможение автомобиля. Впереди ворота и КПП. «Доехали наконец-то. Объект», – пронеслось в голове у чиновника. Ворота открылись, и ЗИЛ, миновав периметр, выехал на территорию, где дорога тянулась между однообразных грязно-серых кубических зданий. Машины остановились возле самого дальнего. У дверей, поеживаясь от холода, переминалась с ноги на ногу небольшая группа встречающих. Выбравшись из салона, мужчина пристально мерил их своим взглядом и поставленным, не терпящим возражений голосом представился:

– Иван Никодимович Павлов. – На секунду умолк и со значением добавил: – Из Главка.

Не слушая раздавшиеся в ответ слащаво-приторные приветствия и игнорируя робко протянутые для рукопожатия ладони, он энергичной походкой взбежал на ступеньки и вошел внутрь здания, остальные, втягивая голову в плечи, подтянулись за ним.

Устроившись в кабинете директора, ревизор из Главка принялся по одному вызывать и опрашивать руководителей объекта «Гамма».

– Что у вас тут происходит? Распустили персонал! – гремел из-за двери голос Павлова.

Приоткрыв дверь изнутри, в щелку выскользнул тенью из своего же кабинета лысеющий директор в плохо сшитом и не по размеру подобранном костюме «Большевичка», с коротковатыми брюками, обнажавшими резинки носков и узкую полоску волосатой ноги. Утирая рукавом пот со лба, он дрожащим голосом обратился к женщине, с прямой как струна спиной и волосами, забранными в пучок, сидевшей на крайнем к двери стуле:

– Наталья Петровна, вас просит.

Женщина молча кивнула, взяла в руку лежавший у нее на коленях кожаный портфель и с бесстрастным лицом вошла внутрь. Столичный чиновник в свете настольной лампы изучал ее личное дело. Глаз от бумаг не оторвал и сесть не предложил. Спустя пару минут он поднял голову и тихим усталым голосом произнес:

– Садитесь, товарищ Романенко. Правильно я понимаю, что вы находитесь в непосредственном контакте с подопытными?

Женщина утвердительно кивнула:

– Да, товарищ Павлов. Я веду эту часть эксперимента с самого начала. Уже одиннадцать лет. Контингент считает меня своей воспитательницей.

Волнуется. Голос подрагивает. Это хорошо, – отметил про себя Павлов.

– Наталья Петровна… – Тон его стал проникновенным, немного усталым, он на секунду замолк, помассировал пальцами виски и продолжил: – Расскажите, как это произошло.

Та суетливо расстегнула портфель, достала папку и, раскрыв, начала:

– Это доклад начальника караула, заступавшего на охрану периметра в ту ночь. Он пишет… – пояснила она и хорошо поставленным голосом принялась зачитывать: – «Двое неопознанных, впоследствии оказавшихся испытуемыми из экспериментального блока № 8, перелезли забор внутреннего периметра и задели на контрольно-следовой полосе свето-шумовую растяжку. Охрана, приняв их за вражеских диверсантов, пытающихся проникнуть на Объект, открыла огонь на поражение. Испытуемый под номером четырнадцать женского пола погиб, испытуемый под номером двадцать два мужского пола был задержан без повреждений и возвращен в свой блок».

Павлов взмахом руки остановил ее:

– Наталья Петровна, расскажите мне о вашем эксперименте, документы я и сам могу почитать. Я к вам приехал, чтобы, так сказать, на месте познакомиться с ситуацией, коллективом, изучить обстановку, ну, по итогам рекомендовать Центру пути решения вопроса. М-да. Кашу вы тут заварили! ЧП на уровне ЦК обсуждают. – При этом он поднял указательный палец вверх. – Давайте с самого начала, в дороге я ознакомился с историей вопроса, но мне важны живые впечатления. Вы же в проекте с самого его начала, да? Вот и расскажите, помогите мне собрать цельную картину. – Он говорил тихо, почти шепотом, взглядом цепко удерживая собеседника.