Порочная страсть - Колин Маккалоу

Онор пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Так же близко друг к другу они стояли днем с Майклом, но Нил был гораздо выше и лицо его оказалось намного дальше от ее лица. Глаза его смотрели строго и отчужденно, словно он хорошо понимал, что она чувствует, и не осуждал ее, но была в нем и холодная непреклонность царя-первосвященника древних времен, готового стойко вынести все во имя высшей цели.

До этого разговора сестра Лангтри даже не подозревала, что за человек Нил, сколько в нем страсти и решимости, как сильно его чувство к ней. Возможно, он слишком искусно скрывал свою любовь, а может, одержимость Майклом, в которой он обвинил ее, помогла ей легко убедить себя, будто Нила не сокрушила ее измена. Он был раздавлен и все же пытался отразить угрозу, исходившую от Майкла, продолжал бороться. Браво, Нил!

– Мне очень жаль, – произнесла она сдержанно, без эмоций. – Боюсь, у меня нет сил заламывать руки, рыдать или падать перед вами на колени, но я действительно сожалею: больше, чем вы можете себе представить, – и не только о случившемся, но и о том, что пыталась оправдаться. Скажу лишь одно: те, кто заботится о вас, пациентах, такие же люди, как вы: могут ошибаться, терять голову и в ослеплении совершать безрассудства. Вы не должны были думать обо мне как о какой-то богине, непогрешимом идеале, высшем существе. Я никакое не совершенство, а всего лишь обычная женщина.

Нил мягко привлек ее к себе, поцеловал в лоб и разжал объятия.

– Что ж, теперь это дело прошлое. Знаете старую поговорку: даже боги не в силах склеить разбитое яйцо. Теперь, когда я высказал все начистоту, мне стало легче, но я тоже сожалею. Меня вовсе не радует мысль, что я способен причинить вам боль, хоть вы меня и не любите.

– Я хотела бы любить вас, но…

– Но не можете. Я знаю. Это было предсказуемо. Вы видели меня таким, каким я появился в отделении «Икс», и с самого начала взяли под свою опеку. Не думаю, что такое возможно вычеркнуть из памяти, даже если бы вам не встретился Майкл. Вы полюбили его, потому что увидели в нем мужчину, достойного вас: сильного, здорового. Он никогда не замыкался, не рыдал от жалости к себе, не превращался в безвольную тряпку. Вам не приходилось переодевать его в чистое белье, выносить за ним горшки или часами выслушивать нудные тоскливые жалобы, какие вы слышали от меня и десятков других похожих на меня мужчин, что плакались вам на свою судьбу.

– Пожалуйста, перестаньте! – воскликнула сестра Лангтри. – Я никогда, никогда не думала так о наших беседах… или о вас!

– Но так думаю о себе я, когда оглядываюсь назад, – да, теперь я могу себе это позволить. Полагаю, я точно нарисовал свой портрет, хоть вы и не готовы с этим согласиться. И, знаете, я исцелился: сейчас не понимаю даже, как вообще такое могло случиться со мной.

– Это хорошо, – сказала Онор, направляясь к двери. – Нил, пожалуйста, давайте на этом простимся, прямо здесь и сейчас. И постарайтесь понять меня правильно, не ищите в этом признаки пренебрежения, неприязни или отчуждения. Просто мне хочется, чтобы этот тяжелый день наконец закончился, а с вами я не смогу положить всему конец. Я предпочла бы больше не видеть вас, но лишь потому, что это походило бы на поминки. Отделения «Икс» больше нет.

Нил проводил ее до коридора.

– Что ж, я справлю поминки сам. Если вам когда-нибудь захочется меня увидеть, я живу в Мельбурне, Турак. Адрес есть в справочнике. Я долго искал себе спутницу жизни. Мне уже тридцать семь, так что вряд ли удастся справиться со своими чувствами скоро. – Он горько рассмеялся. – Разве я смогу забыть вас, хотя даже ни разу не поцеловал?

– Так поцелуйте сейчас, – неожиданно для себя сказала Онор.

– Нет. Вы правы: отделения «Икс» больше нет, а я все еще стою у его неостывшего трупа. Вы готовы оказать мне милость, но мне не нужны милости. Нет, отныне больше никаких милостей.

Нил дружески пожал ее протянутую руку, потом наклонился и коснулся пальцев губами.

– Прощайте, Онор.

В последний раз шла она от барака «Икс» через территорию госпиталя. Никто до конца не верил, что день этот настанет, хотя все с нетерпением его ждали, и уже давно. Казалось, пятнадцатая база заключала в себе отрезок жизни, огромный, как сама жизнь, но теперь он закончился. Последнюю точку поставило прощание с Нилом. Удачный конец. Нил был замечательный, но верно подметил, что с самого начала оказался в незавидном положении. Она действительно думала о нем большей частью как о пациенте, не выделяла среди остальных. Он казался ей таким несчастным, печальным, ранимым… Теперь она с радостью обнаружила, что Нил изменился и причиной своего выздоровления считал тяжелую обстановку в отделении «Икс» в последние несколько недель, но она знала, что это не так. Исцеление пришло к нему изнутри. Именно так всегда и бывает. Поэтому, несмотря на тоску, ужас и боль, сестра Лангтри возвращалась в свой барак в полной уверенности, что отделение «Икс» создавалось не зря и служило благой цели.

Нил даже не потрудился спросить, станет ли она добиваться правосудия, поскольку был уверен, что справедливость восторжествовала, тогда как она сама была убеждена в обратном. Впрочем, теперь поздно что-то менять. Слава богу, Майкл все ей рассказал! Узнав, что совершили ее подопечные, она освободилась от чувства вины за свое обращение с ними, которое преследовало бы ее всю жизнь. Если они думали, будто сестра их предала, когда потянулась к Майклу, то она знала: это они ее предали. Теперь им до самой смерти предстояло помнить о Люсе Даггете и жить с этим грузом на душе, как и ей самой. Нил не хотел говорить ей об убийстве, поскольку боялся, что ее вмешательство освободит Майкла, вдобавок желал всей душой, чтобы она разделила вину с остальными. Нил, как любой другой человек, не хороший и не плохой, в чем-то эгоистичный, а порой бескорыстный, – словом, самый обычный.

Никто не встретил Онор Лангтри, когда она вышла из поезда в Яссе, но это ее не опечалило, поскольку родные не знали о ее приезде. Одно дело любить близких, и совсем другое – увидеться с ними после долгой разлуки. Она предпочла встречу в узком кругу, без помпезности и неловкости. Онор Лангтри возвращалась в свое детство, которое казалось ей теперь таким далеким. Как встретят ее родители? Что подумают? Онор хотелось потянуть время до встречи, собраться с мыслями. Отцовская ферма находилась недалеко от города, и Онор надеялась поймать попутку.

Ей повезло: водителя она не знала, а значит, можно, усевшись поудобнее, молча подумать во время путешествия длиной пятнадцать миль. Конечно, к ее приезду домашние будут уже готовы: начальник станции встретил ее с распростертыми объятиями, тут же нашел для нее машину и наверняка позвонил родителям, чтобы сообщить радостную новость.

Все семейство ожидало ее на веранде. Отец заметно погрузнел и облысел, а мама ничуть не изменилась. Брат Иен стал совершенной копией отца, разве что моложе и худощавее. Ее встретили с объятиями, поцелуями, радостными восклицаниями, все говорили без умолку, перебивая друг друга, со всех сторон разглядывали.