Рецепт Колдуньи - Валентин Черных

— А почему ты не спрашиваешь, кто эта женщина?

— А я знаю. Мне нравится, что она здесь. Мне с ней спокойнее.

Она только не знала, что я уже приготовил бутылку «Абсолюта» и сейчас задам Елизавете несколько накопившихся вопросов. Мы с ней никогда не говорили о собственности. Но, к сожалению, я уже знал, что она ответит словами Дарьи.

Моя мать трижды выходила замуж. Первый муж оказался импотентом. Второй — скрягой, жмотом, выжигой, и, как только я родилась, мать его бросила. Все равно он больше четверти зарплаты на жизнь не давал, так уж лучше эту четверть получать по алиментам, и не надо его обстирывать, кормить и отчитываться за каждый потраченный рубль. Третий был бездельником и пьяницей, мать выдержала почти пять лет и развелась.

Мы с матерью уже многие годы жили вдвоем и были счастливы. Мне исполнилось двадцать пять лет, грудь у меня выпирала из всех блузок и платьев даже без лифчика. Мать говорила: это наше семейное достояние. На меня обращали внимание мужчины от двадцати до семидесяти. Предложения: «Не поужинать ли нам вместе?» — поступали почти каждый день.

— С удовольствием, — всегда отвечала я. — Только вечером я должна быть дома после девяти, у меня мама инвалид, она не встает с постели.

Очень часто после такого ответа предложение уже не повторялось. Мужчины не предполагали, что их тестируют. Этот тест мне придумала мать. У нее был опыт: все-таки трое мужей.

— При выборе мужа, — убеждала меня мать, — надо многое просчитывать. Сегодня мало настоящих мужчин. Русского мужика сломала советская власть. При всеобщей уравниловке у него всегда было мало денег. Он не мог содержать даже двух женщин. А перестав быть охотником, он стал стервятником: налететь, ухватить и отвалить. Его мечта — пришел, тут же получил свои пятнадцать минут удовольствия и отвалил. Поэтому запомни: если он просит тебя взять ключи у подруги, вычеркивай его сразу — это бесперспективно. Если мужчина любит, он должен обеспечить женщине крышу над головой, еду и одежду.

Теперь, если мужчина предлагал мне поехать на квартиру приятеля, я применяла другой тест.

— Не могу. Только в субботу и воскресенье, когда за матерью ухаживает моя тетка.

В выходные дни мужчина должен быть дома. Рисковать никто не хотел. Но однажды на мои условия про субботу и воскресенье один претендент неожиданно быстро согласился.

— Не ходи, — говорила мне мать. — Сейчас лето — жены и дети увезены на дачи. Он ничем не рискует и не прилагает усилий. Это не любовь. И еще запомни: ранней весной и поздней осенью тебе будут особенно часто предлагать провести время за городом, на даче, потому что весной на дачи еще не переехали, а осенью с дач уже съехали.

Я следовала советам матери, и предложений становилось все меньше — мои претенденты находили других женщин, которые соглашались на два часа в квартире приятеля или поздней осенью на даче.

— Мать, я так никогда не выйду замуж, — засомневалась я однажды.

— Выйдешь, — убеждала меня мать. — Их мало, но они есть.

Мать умерла внезапно. В министерстве, где она работала, ее должность сократили. Она разволновалась, кричала начальнику, что в пятьдесят лет ее не возьмут ни на одну работу. Ей стало плохо. Вызвали «скорую». Ее не довезли до больницы. Трансмуральный инфаркт.

Мне все сочувствовали. Теперь я жила одна в двухкомнатной квартире. И сразу возобновились прежние предложения: «Не поужинать ли нам вместе?» Однажды я согласилась. Мы поужинали, он проводил меня до дома, сказал, что выпил бы чаю. Не допив чай, он начал расстегивать пуговицы на моем платье. Когда мы были уже в постели, я посмотрела на часы. Все это продолжалось не пятнадцать минут, а девять. Потом он выкурил сигарету, сходил в ванную, допил чай и ушел. Я лежала в постели и вдруг услышала голос матери:

— Ну, что я тебе говорила! На все про все с рестораном и постелью у него ушло не два часа, а час сорок пять. И любовник он никудышный. Не надо, Маруся.

Я зажгла свет — матери не было.

Вскоре я нашла более выгодную работу в рекламной фирме. Предложение поступило в первый же день. Я придерживалась прежней схемы о матери-инвалиде. Но однажды в комнату, где нас было пятеро — от двадцати до сорока пяти, выбор на любой вкус, — вошел он. Невысокий, но плотный. В тот год у мужчин были в моде широкие брюки и пиджаки, он показался мне мощным. Сорокалетний, уверенный, он за секунду вобрал нас всех взглядом и направился ко мне. Я отослала его к заведующей. Когда он ушел, заведующая позвала меня:

— Он настаивает, чтобы его заказ вела ты.

— Но электрооборудование — не мой профиль.

— Он поставил условие — только ты!

Естественно, в следующий свой приход он предложил:

— Не поужинать ли нам вместе?

— С удовольствием, — ответила я привычно. — Только вечером я должна быть дома: у меня мама инвалид, она не встает с постели.

Он посмотрел на меня с явным недоумением, но потом рассмеялся:

— Понял! Ты хочешь сказать, что переспать у тебя невозможно?

— Я сказала то, что хотела сказать, а спать я с вами не собираюсь.

— Соберешься еще, какие твои годы! Время у нас есть, потому что я хочу не переспать с тобой, а жениться на тебе.

— Зачем? — спросила я. — Проще завести любовницу. Сегодня девушки на это смотрят легко, если мужчина не жадный.

— Я знаю, с этим проблем нет. Проблема в другом. Когда я тебя увидел, то сразу понял: ты мечта всей моей жизни. Мне было пять лет, когда к нам зашла подруга мамы, похожая на тебя, и я в нее влюбился. Она была такой же курносой, синеглазой, с такими же ногами, с такой…

— Грудью, — подсказала я.

— Да! Твоя грудь будет нашим семейным достоянием.

Я испугалась: он повторил слова матери. И он все больше нравился мне. Я сделала резкую попытку оторваться от него, когда он сообщил мне:

— Я снял квартиру.

— В каком районе?

— В Измайлове.

— Нет, — ответила я. — Только в моем районе.

На его месте я бы послала меня подальше. Но через неделю он сказал:

— Пошли смотреть квартиру. Это рядом с твоим домом. Кстати, почему ты меня не знакомишь со своей матерью?

— Обязательно познакомлю, — пообещала я.

В каждой комнате трехкомнатной квартиры, которую он снял, стояли две тахты, телевизор, видеомагнитофон и буфет с минимумом посуды.

— Похоже на гостиницу, — предположила я.

— Да, ты права. Хозяйка сдавала ее как гостиницу. Рядом с твоим домом ничего другого не нашлось, я обошел весь квартал, и пришлось снять это.

— Откажись, — сказала я. — Моя мать уезжает в Крым к своей сестре месяца на три. За три месяца мы все поймем про нас с тобой.