Черное пламя - Андрей Тарасов

Удар, форсаж двигателей переносит машину на километр вправо, доворот носом, ещё удар. Фазовые лучи кромсают противника, разнося их на мельчайшие части. Воспрянувшие защитники «Криотранса» реорганизовались и сформировали подобие строя, навязав устремившимся за ними блинкам смертельную схватку в границах зоны поражения оборонительных комплексов лаборатории.

Чаша весов постепенно склонялась в нашу сторону. Потеряв шестьдесят машин, теснимые точными ударами свежих пилотов, блинки начали отходить от объекта. В душе уже поднялась волна радости, как вдруг ледяной ком разлился в животе.

Он только что отступал, скрывшись в противофазе, уже не мысля о нападении на так не вовремя прибывшие корабли людей. Компьютер давно отметил этот ничем не отличающийся от прочих треугольник жёлтым цветом пониженного приоритета. И тут, казалось бы, отчаявшийся, отступающий блинок с номером С307, к полной неожиданности увлекшихся преследованием «персеев», проявился в пространстве, каким-то неведомым способом мгновенно развернулся и влепил точно в кабину одного из истребителей жёлтую кляксу.

Краем сознания я сразу понял – всё. Ни вскрика, ни сигнала. Вся начинка машины мгновенно выгорела, испарившись, а жалкий остов некогда могучей машины закувыркался в космосе, как слезами истекая каплями расплавленного пластика. Ведущий пары тотчас открыл огонь, но блинок как-то с ленцой отвернул корпус и, повторив удар, уничтожил вторую машину точно таким же способом.

Смерть товарища на поле боя всегда тяжёлым грузом ложится на сознание. Но я уже видел подобное сегодня, был к тому готов и ни одна унесённая огнём врага человеческая жизнь не вызывала подобных ощущений.

Тогда почему так холодно?

Далее началось невозможное. Не укрываясь блинок крутанул тройную восьмёрку, расстреляв сразу все оставшиеся пространственные мины, вернув тем самым в бой сорок один истребитель. Все блинки тут же перестроились и атаковали кинжальным сосредоточенным огнём.

Внезапно до меня дошло. Кто ещё мог превзойти наших пилотов, свежих и полных сил, работавших в вирте и видящих наперёд любую опасность? Догадайтесь.

– Внимание всем, – на общей волне кричу я, – в С307 ментальный оператор класса три нуля. Работает в темпе 50+. Мы им займёмся, отсекайте прикрытие.

– Васька, ты чего? – это голос Маришки, пока что не сообразившей, что к чему. О, святые, ну как ей объяснить? Хорошо ещё оба напарника, не выказав ни доли сомнения, трансформировали построение.

– Марина, переходи на максимальный темп, присмотрись к нему, видишь его действие?

Пока я говорил, три «терминуса» довернули и, не обращая внимания на кинувшиеся в нашем направлении машины блинков, понеслись в сторону С307, к счастью, не собиравшегося укрываться, а смело вышедшего навстречу.

– Мишка, ты держись от него подальше, прикрывай, но сам не вздумай лезть – он тебя сожрёт и не поморщится.

– Вась, – тихий голос Марины раздаётся в голове, – я его не могу зацепить, даже на сорока шести не могу…

– Маринка, наплюй и стреляй по моей наводке, только не отходи далеко. Сейчас посмотрим, кто там такой лихой вояка.

Так, мысли в сторону, рефлексию побоку. Поднимаю планку темпа, но даже максимума моих возможностей не хватает для предсказания манёвров противостоящего нам пилота. Но это же полный бред, я даже на «Ломоносове» вижу всех, даже командира.

Решительно бью кулаком в глиф активации медикаментозного ускорения. От сестрёнки потом выслушаю причитания о загубленной молодости, печени и брате-наркомане. А пока другого варианта нет.

С307 яростно маневрирует, метко стреляя во все стороны. «Персеи» прыснули в стороны, от греха подальше, а машинки «Ломоносова» пробить одним выстрелом даже такому асу не по силам.

Осознав бесперспективность своих манёвров, психованный блинок вдруг кинулся прямо на нашу тройку. Как он только вычислил самых для него опасных? А главное, машины противника скопом бросились на наше прикрытие, связав боем всех.

Святые не ведают, что бы произошло дальше, но в этот момент подействовало лекарство, и пелена на миг приоткрывается, высвечивая точку манёвра вражеской машины. Счёт буквально идёт на миллисекунды, давать целеуказание времени нет, остаётся самому выпустить один-единственный фазовый импульс и молиться, чтобы вражеский пилот не сумел уклониться.

Страшный противник. Он как-то успел осознать грозящую опасность и ушёл бы, несомненно ушёл, но даже супервоина может банально подвести техника. Минимальное запоздание отклика двигательной системы, и задняя половина треугольника, отрезанная как по ниточке, летит в одну сторону, а кабина пилота (не повреждённая на первый взгляд) в другую.

Как только развалился корпус, отпала необходимость и в предельном ускорении. Сбрасываю темп, любуясь делом рук своих, как вдруг на ум приходит шальная идея. Обломок истребителя должен пролететь совсем рядом от моей машины и вот-вот взорвётся, как и все по тем или иным причинам выведенные из строя блинковские аппараты. Их системы самоуничтожения ничуть не уступают нашим. Вот только…

Неожиданным для себя самого манёвром выворачиваю «терминус», сбрасываю скорость и за полсекунды успеваю пристроиться прямо под кабину вражеского пилота. Слышу в ушах громкий окрик Мишки: «Назад, придурок!»

Ха. Мне-то лучше знать. Всю энергию передаю рассеивающему полю. Проходит секунда, вторая. А взрыва нет. Захваты удерживают матово-серебристый обломок на месте, не давая тому отлететь подальше. И ничего занимающий кабину пилот не может, разве что застрелиться. Вот только после моего попадания он наверняка пребывает в бессознательном состоянии, если вообще выжил. Отличный трофей. Вот только…

– Э… – обращаюсь я к своим, – прикройте, что ли, а то сейчас вся кодла на меня кинется, этого вот отбивать.

– Не знаю, как ты это сделал, парень, – раздаётся в ушах голос капитана Мирико Такеды, командира «персеев», – но срочно бери курс на лабораторию, пока эти вот не очухались. Двигай без лишних разговоров.

– Есть!

Ещё бы успеть добраться. Не обращая внимания на окружающее, почти тридцать блинков синхронно разворачиваются и кратчайшим курсом следуют в мою сторону, как стадо бешеных слонов. Вот же блин. Если бы не подарочек под боком, напрочь нарушающий центровку штурмовика и возможности маневрирования, я бы сам сбежал. А так… броню, может, и не пробьют, но трофей точно попортят.

Бежим со всех ног. «Терминусы» рассредоточились и на максимальном темпе сбивают выныривающих в пространство блинков. Самому приходится вертеться ужом, подставляя броню под удары, старательно сберегая драгоценный груз. Наконец атакующий пыл противника иссякает, последние вспышки и семь оставшихся в живых теней растворяются в пространстве, признав своё поражение.