Чужеземная красотка против строптивого жениха - Аселина Арсеньева

Настроение вмиг упало после звонка похитителя. Как у меня, так и у Бориса.

– Шеф сказал следующие сутки я отдыхаю. Он лично за тобой присмотрит. – Севшим голосом поделился он указанием шефа.

– Слышала. – Вздыхаю. – Его приказной тон на километр вокруг слышно.

– Ты это… Будь с ним поосторожнее. Он таких акул сжирал и даже не давился. Не то, чтобы он кого-то раньше похищал, – ты первая, но и доводишь его до белого каления ты тоже, – первая. Остальные его сторонкой обходят. Поверь, ему до тебя нет дела, а вот о своём племяннике он днём и ночью думает. Так что, девочка, неподходящего ты себе жениха нашла.

– А вот кто кому подходящий, это только жениху с невестой думать, и помощники в этом деле не требуются.

– А ты крепкая. Уже и мужик бы на твоём месте запаниковал, а тебе все нипочём. Вы же, женщины, — слабые должны быть, к условиям чувствительные. – Боря в очередной раз посмотрел на меня жалобным взглядом в надежде, что я образумлюсь и капитулирую.

– Борь, поживи с моё в деревне. Я и на сеновале летом спала в удовольствие и в лесу бывало вздремну на полянке, когда по ягоды гуляю. А тут не мошек, ни мух, ни комаров, ни этих слепней противных! А теперь и тараканы по стенам бегать перестали! Красота! – Раскинула я руки, показывая радость!

– Свихнусь, точно… Ты меня прости, но к его приеду руки как было нужно пристегнуть. Я, конечно, наберусь смелости и попробую сдать тебя с одной пристёгнутой. Если что, оправдаемся будто ты только что ела или руку давай вторую забинтуем, типа рана глубокая. Ты главное подыграй. –  Боря замер… – Ну вот точно уже свихнулся. Подговариваюсь с жертвой за спиной шефа.

– Ну жертвой меня не называй. Это скорее твой шеф у меня жертвой станет, коли не одумается. С каждым днём я на него все сильнее злюсь. Ты представляешься, как меня хватились? На работе и дома. С милицией небось уже ищут на второй-то день. Собак, поди, задействовали.

16.7

– С собаками наркоту ищут.

– Не скажи... Мой Шарик по запаху нас с Модинкой находил, когда в прятки играли. Ой, Модинка! Она ж цыганка у меня! Как бы на похитителей проклятий не напустила. Она ж разбираться не станет кто чего – голова-то горячая, а темперамент того пуще! – Картинно взмахиваю руками пока свободны, чем привожу Борю в ступор. Он несколько раз глупо моргает. – Не вовремя подруга уехала с работы увольняться. На днях приедет. Если меня дома не будет, не поздоровиться никому. Даже шефу твоему.

– У тебя ещё и подруга цыганка?

– Да не чистокровная она. Росли вместе, в одном классе учились, за партой сидели. Она, кстати, на следователя поступать собралась. Готовится. Правда не знаю, как поступать будет. Она ж неуправляемая. Учителей учить начнёт, а не сама учиться.

– Цыганка.

– Да.

– На следователя?

– Угу…

– Неуправляемая.

– Ага!

– Хлеще тебя?

– А что я? Я-то нормальная, а у неё логики никакой, да ещё как туману напустит. Тут и без проклятия свихнёшься…

Борис сглотнул.

– Я с тобой-то кажется свихнулся… надеюсь от подруги твоей проведенье меня убережёт.

– Вот как приедет, как выведет твоего шефа на чистую воду, да диарею нашлёт! Будет мне знать, как невинных девушек перед вступительными экзаменами похищать!

– Поэтому ты такая спокойная? Наивно на чудо надеешься?

– Знаешь, сколько в моей жизни чудес было? У-у-у!!! Да я и сама, чудо! Так мой жених говорит! Так почему мне на него не надеется, на чудо это?

– Был бы у меня в молодости такой друг-оптимист как ты, может быть и жизнь по-другому сложилась.

– Э-нет… И что бы я тут без тебя делала? Все как надо сложилось. А чудо оно такое... — оно чистые души любит. Как думаешь, насколько чудно будет, если шеф, отпустив меня будет за мной бегать и извинятся?

– Да не бывать такому! Он перед собственным племянником ни разу не извинился.

– Давай договоримся. Коли когда проспоришь, увольняешься от этого изверга!

– Вообще-то спор никто не затевал, но по рукам! – Смеётся Борис и разбивает наши руки.

Я, конечно, ничего рассказывать не собираюсь, но коли этот изверг совсем озвереет, придётся всё раскрыть. Если хоть остатки совести в нем остались, это его осадит.

Леонор

– Да что же это такое… – Серёжа метался по квартире, как загнанный зверь, или, правильнее сказать, муж. Сегодня утром мы расписались в обмен на информацию от Леонида. Он сказал, что знает где Валя и её судьба напрямую зависит от того явится ли он в ЗАГС.

Свою тайну о нашем с Сергеем взаимодействии и моем местоположении, мы так и не выдали. На церемонии вели себя довольно холодно и отстранённо, где-то даже довольно грубо по отношению друг к другу.

О чем там мечтают невесты?

Белое платье?

Оно было, как и свадебный букет, ко всему этому прилагался и самый красивый мужчина из всех, что я когда-либо встречала. Только радость на лице жениха мелькнула лишь раз, когда нас «выпустили» из загса и он, наконец, мог узнать, где его сестра. А мне в этот день и вовсе не до улыбок, хоть я и почувствовала некое облегчение от того, что все кто нас доставал, наконец отвяжутся, а Валя вернётся домой.

Подошёл Леонид и заставил сделать несколько свадебных фотографий, чтобы выслать их не присутствовавшему на нашей «свадьбе» человеку — моему отцу. После этого он пообещал вернуть Валю до вечера, так и не сказав точно у него она или он догадывается у кого и где. Нас обязали пойти на праздничный обед в доме родителей Сергея и отыграть свою роль перед гостями и нам пришлось это сделать, потому что Серёжа всё ещё опасался, что дядя найдёт способ выкрутиться.

Сергей

– Расслабься и не торопись. – Остановил меня на улице дядя, когда мы с Леонор спешили скрыться с семейного «праздника» под названием свадьба.

– Где Валя? Она в порядке?

– Это ненормальная, даже в свинарнике обживётся. Чувствует себя как свинья на вольных хлебах.

Леонор подавилась воздухом, будто пыталась проглотить вырвавшиеся из груди слова.

– Дядя, ты с дуба рухнул? Мы тут три дня её ищем, с ног сбились. Я же сто раз тебя спрашивал ты это или нет.

– Технически, не я, но для меня.

– Ты хоть понимаешь, как я волновался?

– Неужели действительно влюбился в эту необразованную грязную деревенщину? – Спросил он, бросив косой взгляд на Леонор.

Не выдержав, я впервые поднял руку на дядю, но мой удар был умело блокирован.

– Ни-ко-гда… не… смей… поднимать на меня руку. – Почти по слогам процедил тот, чуть ли не рыча.