Завет Христа - Ульрих Хефнер

Буковски поморщился.

— Наверное, касательное ранение, — пробормотал он.

— Когда я обработала рану, другой позвонил по мобильному телефону. Он ушел в прихожую. Говорил на иностранном языке, я ничего не смогла разобрать.

— Что произошло потом?

— После того как мой сын вернулся с тренировки, мы просто молча сидели в гостиной. Они немного поели. Потом тот, похожий на боксера, захотел, чтобы я пошла с ним в спальню. Я испугалась. Коренастый был опасен. Я думаю, если бы не второй, то мы бы все погибли.

— Я понимаю, — ответил Буковски.

— Потом они спросили, есть ли у меня машина. Кроме того, им понадобились ведра или бочки из металла. Я уже подумала, что они хотят скрыться на моей машине, но они остались, пока не стемнело. Коренастому позвонили. Вскоре после этого он вышел во двор и зажег огни. Когда он снова вернулся, уже было слышно громкое жужжание.

Буковски кивнул.

— Потом прилетел вертолет, и они сбежали.

Женщина покачала головой.

— Боксер внезапно вернулся. Он достал оружие и прицелился мне в голову. Но высокий мужчина со шрамами оттолкнул его руку и что-то сказал. Вскоре после этого высокий привел нас наверх и запер. Затем во дворе раздался шум и грохот, так что весь дом задрожал. А потом приехали полицейские. Я уже думала, что нам конец.

Она опустила голову и горько заплакала. Буковски сел рядом с ней на диван и погладил ее по спине.

— Все позади, — сказал он. — Они больше не вернутся.

Госпожа Хаузер успокоилась. Буковски достал из куртки фотографию.

— Это тот самый человек со следами ожога?

Она покосилась на фотографию и кивнула.

— Завтра я пришлю к вам рисовальщика, чтобы мы смогли сделать фоторобот коренастого, которого вы назвали боксером. На ночь мы оставим во дворе патрульную машину.

— Но я думала, что они больше не вернутся! — воскликнула она.

— В этом я тоже уверен, просто подумал, что если мы будем где-то поблизости, то вы и ваш мальчик будете спать спокойнее.

Женщина благодарно посмотрела на него. В дверь постучали.

— Да, — сказал Буковски.

Из-за двери показалась голова старшего советника.

— Мы можем немного поговорить?

Буковски кивнул и вышел в прихожую. Он тихо прикрыл дверь в гостиную.

— Наши коллеги проверили отпечатки пальцев в угнанной машине. Их нашли в базе Федерального ведомства уголовной полиции. Отпечаток большого пальца принадлежит некоему Марселю Мардену, французу. Несколько лет назад он был замешан в спекуляциях дорогими автомобилями и находится в розыске в связи с крупным ограблением. В Саарлуисе он ранил в ногу албанца — торговца автомобилями, чтобы выбить из него комбинацию шифра от сейфа. Потом он его ограбил.

— У нас есть его фотография?

Старший советник кивнул и подал Буковски распечатку факса. Буковски поблагодарил его и вернулся в гостиную.

— Когда вы говорили о сообщнике человека со шрамами, не этого ли человека вы имели в виду? — спросил он у девушки и подал ей факс.

Она внимательно рассмотрела фотографию.

— Да, это был он; он здесь очень коротко подстрижен, но я уверена, это был именно он.

— Фабрицио Сантини и Марсель Марден, — тихо пробормотал Буковски.

Жантийи, Франция…

Пригород Парижа этим пасмурным и дождливым вечером казался грязным и печальным. Жан и Яара добрались до станции Жантийи вовремя. Поль, коллега и друг Жана, уже ждал их. После учебы он остался в Париже и участвовал в нескольких исследовательских проектах в Сорбонне. Он лично знал профессора Мольера.

— Он стал немного чудаковатым и очень редко принимает гостей, — заранее предупредил он своих спутников.

— Потому мы тебя и взяли с собой, — ответил Жан. — Ты же уломаешь старого чудака.

Поль улыбнулся. Профессор Мольер жил один в многоквартирном доме на рю Робер Маршан. Поль припарковал перед зданием свой «фиат» и вышел первым.

— Позвольте мне сначала поговорить с ним.

Поль исчез в доме. Через несколько минут он вернулся и жестом подозвал Жана и Яару.

Жан вздохнул.

— Похоже, профессор готов принять гостей.

Яара кивнула.

— Это будет долгая ночь, если он таков, каким я его себе представляю.

Жан нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Пожилые люди, которые живут очень уединенно, пользуются возможностью и становятся словоохотливыми, когда у них появляются гости. Особенно если речь идет о том, что их интересует.

Рим, Ватиканская апостольская библиотека…

Отец Леонардо ждал, пока дверь за ним не закрылась на замок. Но он успел сообщить монаху, что, вероятно, проведет всю ночь в этих катакомбах — в конце концов, кардинал-префект дал ему важное поручение. Монах проворчал несколько неразборчивых слов, после чего покинул подвальное помещение. Для духовенства библиотека была открыта и днем и ночью, а монахи-францисканцы и часть швейцарской гвардии охраняли ее круглые сутки. Священник начал изучать папки. Он быстро разобрался в номенклатуре. Отдельные документы были сложены по темам. Церковное недвижимое имущество, решения Святого престола, личные дела, пастырские послания в общины во всем мире. Первую папку отец Леонардо поставил на место. Вторая оказалась уже интереснее. Она была посвящена слиянию церквей и их структуре. Он случайно обнаружил записи о тайном союзе иллюминатов, Приорате Сиона, Мальтийском ордене, ордене розенкрейцеров и братстве Гроба Господня. Здесь также говорилось об овеянном легендами союзе под названием «Опус Деи». Отец Леонардо встал и прошел в соседнее просторное помещение, обозначенное цифрой I. Все шкафы были пронумерованы. Он отыскал шкаф под номером восемь и открыл его. На его полках тоже стояли книги, материалы дел и папки-скоросшиватели, которые были помечены буквами и римскими цифрами. Он сразу нашел папку под шифром I/VIII-GB XXI и достал ее с полки. Прохладный воздух наполнился запахом пыли, но сам скоросшиватель оказался чист.

Отец Леонардо пошел назад, к письменному столу, и стал искать в перечне какой-нибудь намек, который мог бы повести его дальше. Его заинтересовала ссылка, указывавшая на наличие записей о проведении раскопок в Кумране. Он достал соответствующие папки и сложил их на письменном столе. Потом его интерес вызвала еще одна папка-скоросшиватель. Она стояла в помещении II и содержала информацию о рыцарях Храма, но последние записи в ней относились к современному периоду. С этой папки он и решил начать.

Папка содержала документы и акты — правда, только их латинские копии, — свидетельствовавшие об основании ордена в 1129 г. от P.X. и ходатайстве влиятельного аббата Бернара Клервоского. Первый Великий магистр тамплиеров, Гуго де Пейен, потребовал для своего ордена неограниченного суверенитета от Папы. Никакая светская власть не должна была ни стоять над орденом Pauperes commilitones Christitemplique Salomonici Hierosalemitanis,[37]как его в то время назвали отцы-основатели, ни управлять им. Начальством для ордена признавался один только Папа. Таким образом, Гуго де Пейен получил то, чего так жаждал — неограниченную власть. Вскоре стали расти как численность членов ордена, так и богатство Бедного рыцарства Христова и Храма Соломона. К ордену присоединялись достойные доверия рыцари и представители дворянства, жертвуя большую часть своего имущества. Впрочем, Курия также вносила свой вклад в его богатство и отписывала ордену земли и недвижимое имущество во всех частях известного тогда мира. Рыцари торговали с язычниками, основывали банки и ввели кредитную систему, которая продержалась еще пару столетий. Одним словом, церковь, в лице Папы, отказалась от значительной части своего суверенитета, и это несмотря на то, что архиепископ Авиньона предостерегал от этого первых членов-учредителей ордена. В одном из своих писем он назвал орден сборищем нищих, карманников и еретических элементов. Особенно он отмечал двух рыцарей, которых чиновники и наместники объявили вне закона из-за их преступлений против графа и властей предержащих. В их числе был и рыцарь по имени Рено де Сент-Арман. Отец Леонардо провел ладонью по глазам. Он задумался. Тамплиера, которого обнаружили перед воротами Иерусалима, звали Рено, Рено де Сент-Арман. Неужели он и есть тот упомянутый в хронике бездельник? Впрочем, Папа, очевидно, не учел протест епископа. Во время Собора в Труа были установлены правила ордена, а сам орден тамплиеров был официально признан самим Папой. Разобрав в документе имена первых девяти тамплиеров, отец Леонардо насторожился. О рыцаре Рено де Сент-Армане не было сказано ни слова, однако среди учредителей ордена был рыцарь по имени Аршамбо де Сент-Арман. Возможно, рыцарь сменил имя, поскольку фактически был объявлен вне закона в некоторых районах Франции?