Черная линия - Жан-Кристоф Гранже

Потом он описал то, что ему привиделось: разрезы вдоль линий вен, раны, мгновенно затягивающиеся от меда и открывающиеся под воздействием огня.

Закончив свое длинное послание, он отправил его, не перечитывая. Он не хотел ничего исправлять: пусть сохранится непосредственность. Сейчас, больше чем когда бы то ни было, он поражался своей способности влезать в шкуру Элизабет. Этот восторженный тон, это восхищение влюбленной женщины удавались ему сами собой. И ему не хотелось копаться в самом себе, чтобы понять, откуда он выискивает эти волнующие слова…

Гораздо больше его занимало другое. Он вновь и вновь возвращался мыслями к приступу галлюцинаций, пережитому этим вечером. На несколько часов он превратился в Реверди.

Его личность постепенно размывалась. На пятьдесят процентов Элизабет. На пятьдесят процентов Реверди. А где же настоящий Марк?

Три часа утра.

Марк все еще не спал. Лежа в темноте, подложив руки под голову, он смотрел на неустанно вращавшиеся лопасти вентилятора. Ему вспоминались слова пчеловода: «Лопасти крутятся так быстро, что их нельзя разглядеть. Так же и человеческий мозг. Наши мысли мчатся слишком быстро. Их невозможно распутать».

Чтобы отвлечься, он мысленно попытался разделить части вентилятора. Если ему это удастся, у него, быть может, появятся новые идеи. Старик сказал: «Превратить мысль в неподвижный объект…»

Внезапно он сел: его осенило. Надо поделиться результатами поисков со всем миром. Такое открытие, такая тайна не могут оставаться его личной собственностью.

Книга.

Он должен написать книгу.

Документальную книгу, в которой опишет свои приключения. Уникальное свидетельство сошествия в ад. Он должен поделиться своим опытом, раскрыть другим секрет, который только что разгадал. Как исследователь, которому удалось выделить болезнетворный вирус. Это станет важной датой в истории познания человечества!

Но по здравом размышлении кровь застыла у него в жилах: не может он ничего опубликовать. Даже после казни Реверди. По одной простой причине: его тут же обвинят в «сокрытии доказательств» и в «оскорблении правосудия». Станет ясно, что он вел тайное расследование, что ему удалось получить важную информацию, и при этом он наблюдал за процессом, не оказывая никакого содействия.

Его осудят за использованные методы — незаконное присвоение имени, ложь. За безразличие к семьям жертв. Ему ни разу не пришло в голову поделиться с родителями сведениями об их пропавших детях…

Подлый журналюга, циничный негодяй, заслуживающий наказания: вот на что он имеет право. Такой будет его Пулицеровская премия.

Не считая того, что его уже дважды, в 1996 и в 1997 годах, судили за «преследование», «вторжение в частную жизнь» и за «кражу со взломом». Он чудом избежал тюрьмы. На сей раз ему точно угрожает срок.

Он попытался расслабиться, смириться с этим разочарованием. Он снова сосредоточился на вентиляторе и еще раз попытался мысленно остановить его и разглядеть одну из лопастей. По мере того как его внимание концентрировалось, у него складывалась новая идея. Еще неясная, но сулившая вывести его из темного туннеля…

И потом, внезапно, он понял.

Роман.

Надо написать художественное произведение и рассказать правду, но так, чтобы никто этого не понял. Достаточно будет отмежеваться от официально известных фактов, описанных в средствах массовой информации, и все поверят в вымысел. Да. Он напишет роман, и роман до невероятности «правдивый», ведь все или почти все в нем будет правдой.

Словно какая-то волна захлестнула его. Что-то спрятанное глубоко в душе, похороненное уже много лет назад. Несостоявшиеся мечты стать писателем. Погубленные надежды на литературную славу. Сколько лет назад он отказался от желания писать романы? Сколько лет это желание оставалось погребенным под рухнувшими иллюзиями?

Но сегодня он решился.

Эта история ляжет в основу самого настоящего романа ужасов.

Триллера, написанного изнутри.

Под диктовку убийцы.

Жак Реверди смотрел на тело Хаджи Элае Тенгку Нумана, члена королевской семьи султаната Джохор. Паренька только что нашли мертвым в камере.

В три часа ночи, во время обхода.

Вызвали двух «добровольцев» для переноски трупа. Одним из них стал Реверди. Они положили тело в кабинете врача, откуда его должны были увезти в морг Центрального госпиталя. Полусонный доктор Гупта попросил Жака покараулить труп, а сам ушел спать.

Вначале решили, что это самоубийство. Молодого аристократа нашли в его камере висящим на телевизионном проводе. Висящим, да, с этим Реверди соглашался. Но явно не по собственной воле. Паренька обнаружили стоящим на коленях на полу, со сломанными шейными позвонками, провод был привязан к трубам под умывальником.

Кто может повеситься, стоя на коленях, движимый только силой воли?

Такой мужчина, как Жак, вполне вероятно, и смог бы, но мальчишка вроде Хаджи — никогда.

Избалованный папенькин сынок, чьи малейшие усилия сразу же увязали в желатине наркотика. Оставшись наедине с телом, Реверди сразу ощупал его ноги. Суставы мягкие — сломаны. Теперь он без труда мог представить себе, как все произошло. Филиппинцы, действуя по приказу китайцев, застали Хаджу врасплох в его камере. Они заткнули ему рот и накинули на шею петлю из телевизионного провода, привязав его конец к трубам. Потом началась коллективная работа: они тянули мальчишку за ноги изо всех сил, пока не сломали ему позвонки.

Под ногтями жертвы Реверди заметил обрывки кожи. Мальчик пытался сопротивляться набросившимся на него негодяям. Но разве у него оставались хоть какие-то шансы против убийц, готовых убить кого угодно за пачку сигарет?

Однажды Хаджа попросил у него защиты.

Он ответил: «Посмотрим».

Потом Эрик молил его о помощи.

Он ответил: «Посмотрим».

Вот и просмотрели.

Он и мизинцем не шевельнул, чтобы защитить парнишку.

И не испытывал ни малейших угрызений совести. Тюрьма не признает систему взаимной помощи или солидарности. Личные интересы здесь превыше всего. Иногда заключенным случается объединиться для достижения общей цели, но существующие правила запрещают выход из круга собственного существования. Крысиная логика — твой ум должен служить только для твоего выживания.

Однако теперь все изменилось.

Пользуясь своей траурной вахтой, сидя среди банок с формалином и дезинфицирующими растворами, Жак включил свой мини-компьютер и проверил почтовый ящик.

Его ждал чудесный сюрприз: Элизабет нашла путь. Она поняла значение Вех Вечности. И теперь она изъяснялась на языке чистой любви.

Сочиняя ответ с новыми инструкциями, Жак тоже дал волю словам. Каждый раз он испытывал смутные опасения. Прав ли он, доверяя ей до такой степени? Эти слова, эти поступки до сегодняшнего дня не выходили за пределы его мыслей…