История тайных обществ, союзов и орденов. - Георг Шустер

Из Страсбурга члены братства отправлялись во все места, где намечались выдающиеся церковные постройки. Там они тотчас создавали новое братство. Так возникли братства каменщиков в Кельне, Магдебурге, Бремене, Любеке, Вене, Цюрихе и т. п. Число их к концу XIII в. доходило будто бы уже до двадцати двух.

Отдельные братства, кажется, состояли друг с другом в некоторого рода братском союзе и этим обеспечивали за собой взаимно известную нравственную и судебную власть над членами. Однако едва ли вероятно, чтобы страсбургское братство, как «центр вполне определенной школы», завоевало себе в эго время решительное первенство над всеми немецкими братствами.

В XV в. старые формы и обычаи, которые издавна исполнялись в честь и на пользу строительного ремесла начали распадаться, благодаря увеличивавшемуся одичанию нравов; старая дисциплина исчезла, в жизнь братств каменщиков ворвался беспорядок, потряс их и стал серьезно грозить их существованию. Вследствие этого по предложению Иова Дотцингера, который в 1452 г. был мастером при постройке Страсбургского Мюнстера, на Спейерском и Страсбургском съездах было осуществлено более тесное сближение немецких каменотесов, после чего мастера 19–ти южно- и среднегерманских братств каменщиков собрались 25 апреля 1459 г. в Регенсбурге на конгресс, на котором был обсужден, записан и принят с торжественной клятвой «Устав» немецкого строительного братства. Главными братствами были признаны страсбургское, венское, кельнское и цюрихское, их судебная власть была определена, а братства, находившиеся в их пределах, были обязаны им послушанием. Постепенно целый ряд других братств присоединился к Регенсбургской конвенции. Соглашение было, по — видимому, утверждено только императором Фридрихом III. Однако его утвердительной грамоты не сохранилось, дошла же до нас грамота его преемника Максимилиана, который дал ее 3 октября 1498 г. в Страсбурге. Максимилиан сам был членом этого братства и обнаружил в своем сочинении isskunig прекрасные познания по архитектуре.

Нижнесаксонские братства каменщиков, Магдербургское Гальберштадское, Гильдесгеймское, Любекское и др. не были представлены на конгрессе в Регенсбурге. Им позже была послана копия с новых правил, с предложением присоединиться к союзу. Они, однако, отказались от этого и создали самостоятельно 24 августа и 29 сентября 1462 г. в Торгау особый устав, который в существе своем совпадал со старым, но никогда не получал правового значения.

В братствах каменщиков культивировались художественная мысль и изобразительный дух механики. Тут составлялись планы тех сооружений, которые везде в наших старинных городах смело стремятся ввысь, и мимо которых никогда нельзя будет пройти, не отдавши, при виде такого величия, дани уважения и благодарности нашим предкам, с их способностью любовно отдаваться возвышенной идее, с их духом единения и неслабой энергией.

Наличность очень ценных и широких архитектурных познаний, которые постепенно накапливались в братстве, навела собратьев на мысль скрыть свое сокровище от глаз непосвященных и тем «обеспечить себе пользование своим ремеслом как бы на началах монополии». Поэтому на всех новопоступающих налагалась обязанность хранить правила искусства и его приемы в строгой тайне.

И именно эта профессиональная тайна сообщила широко распространенной корпорации особое влияние и силу, позволившие ей господствовать единовластно на художественном поприще, тем более что значительные привилегии обеспечивали за ней довольно большую независимость от господствовавших в государстве и церкви властей. Поэтому нет ничего странного в том, что немецкие каменщики были проникнуты смелым духом вполне основательной самонадеянности, который долго обеспечивал им известную духовную самостоятельность.

Скверное то было время — последние десятилетия XIII в. и первые десятилетия XVI в. Папство и церковь вели ожесточенную борьбу с набожными приверженцами широко распространенного просвещения, катарами, вальденсами и другими еретиками, которые тогда проходили по всей Западной Европе, собирали везде сочленов и совращали не только дворян и горожан, но и многих представителей клира, монахов, настоятелей и епископов. Многие немецкие каменщики тоже стали на сторону реформаторских стремлений этих еретиков и усвоили самые лучшие человеческие добродетели: терпенье, любовь к ближним, верность, молчаливость и правдивость.

Уже тот простой факт, что каменщики сохранили употребление и знание Библии, которую церковь отняла у мирян, сделал их естественными союзниками просвещенных мистиков. Ведь и последние пользовались Библией и той же почерпнутой из нее таинственной символикой, которую каменщики применяли к своим церковным постройкам; да и богатый формулами церемониал и весь устав «Общин Христа» соответствовал в большинстве своем тому, который господствовал в корпорации каменщиков. Возможно также, что организация и обряды каменщиков возникли лишь под влиянием общин вальденсов. Подробнее об этом см. Keller, цит. произ., взгляды которого по этому вопросу заслуживают в общем внимания. Интересные выводы из его исследований, несомненно, тут и там нуждаются в поправках, но в самых основных пунктах их едва ли можно будет поколебать. Это и не удавалось до сих пор, несмотря на многократные попытки новейших исследователей. И хотя даже Boos (Gesch. d. Freimaurer) выдвигает несколько моментов, довольно значительных для его противоположного мнения, тем не менее и ему не удается дать математически убедительное доказательство против «красивой» исторической конструкции Келлера.

Барак каменщиков был по возможности квадратной формы, в большинстве случаев сооружался из камней и находился всегда вблизи постройки. Он служил не только местом для собраний, но содержал также регистратуру и склады инструментов. Он сам и площадь вокруг были вне компетенции низших должностных лиц города, и суд творил один только мастер, на основании дарованных императором привилегий и утвержденных им статутов, а также по традиционному обычаю ремесленников.

Вход в барак вел через деревянные ворота, охрана которых лежала на самом младшем из подмастерьев;

прежде всего шло помещение для работы, по боковым стенам которого были прилажены скамьи для подмастерьев. Тут же висела твердая доска. Три удара, произведенных по ней «мастером, и два — его заместителями служили для подмастерьев знаком, что они должны явиться в собрание; одним же ударом подавался знак для начала, а также для окончания работы. Несоблюдение этих условных знаков каралось каждый раз денежной пеней. Штрафные деньги, а также членские взносы, равнявшиеся одному пфеннигу в неделю, поступали в кассу, из которой они расходовались на потребности союза и на поддержку странствующих подмастерьев. Касса, как и книга с законами братства, находилась под надзором мастера и не могла быть удаляема из владений братства. На Иванов день или в день заседания областного суда происходило чтение статутов. Когда одно из братств распадалось, его статуты и касса передавались в главное братство.

Обыкновенно во главе каждого братства каменщиков стоял архитектор, взявшийся по контракту с хозяином постройки руководить ею. Он был обязан заботиться о пользе хозяина, надзирать над постройкой, а также отстаивать честь ремесла. Он председательствовал на собраниях братства и разбирал все споры сочленов.