Каменный век. Книга 1. Род Волка - Сергей Щепетов

Автора он разыскал по слабому мерцанию светильника в боковом гроте. Его пол был засыпан мелким влажным песком. Старик что-то чертил на нем палочкой.

– Все это сделал ты?

– Я. И тот я, который был до меня. И тот, кто был до него.

– Здесь долго работали много людей?

– Здесь работали всегда. С тех пор, как лоурины пришли в эту землю.

– А это давно было?

– Две руки раз рожденные от воинов сами стали воинами.

«Десять поколений, что ли?! – удивился Семен. – То-то ни конца ни краю этой галерее не видно».

– И что, в каждом… гм… рождении находится свой художник?

– Не в каждом, – вздохнул старик. – Некоторые живут впустую.

– А может, они живут для того, чтобы выросли те, кто сможет родить нового мастера?

Старик оглянулся и посмотрел на гостя с явным интересом. Во всяком случае, Семену так показалось.

– Может быть… Это значит – смысл жизни есть у всех. Интересная мысль. Новая.

– Могу я говорить с тобой, Художник? – решил воспользоваться благоприятным моментом Семен. – Можно ли мне задавать глупые вопросы?

– Глупые – зачем?

– Я дважды умер, а родился только один раз. Моя память неполна. А я хочу быть как все.

– Тогда уходи.

– Я уйду, конечно. Только скажи, почему ты решил прогнать меня?

– Как все можно стать там. Не здесь.

– Моя память неполна. Я часто ошибаюсь. Можно ли жить среди Людей и быть не как все?

– Нужно.

– Это правда?! Ты не смеешься надо мной? Сейчас я уйду…

– Останься. Почему ты удивлен?

– Ну, как же… Мне казалось, что людям не нравится, когда кто-то выделяется среди них.

– Они сказали тебе об этом?

– Н-нет, но… Так я ошибся?

– Подумай сам.

– Думаю об этом все время. Я жил в разных местах, среди разных людей. И всегда мне удавалось заслужить, заработать право быть не как все, оставаться самим собой. Как это сделать здесь, я не знаю. Моя магия тут никому не нужна. Когда я жил один в лесу, то мог добывать себе пищу сам. Здесь я не могу охотиться вместе со всеми. Мне стыдно есть пищу, добытую не мной.

Слова «стыд» в языке лоуринов отсутствовало, и Семен употребил выражение, означающее неудобство, плохое самочувствие, тревогу.

– Это интересно! – заявил старик. Он окончательно оставил свою работу и повернулся лицом к гостю. – Разве охотник ест мясо только того животного, которое убил сам?

– Нет, конечно… Но мне казалось, что каждый человек должен приносить пользу другим, добывать пищу…

– Добывать пищу и приносить пользу одно и то же?

– Ну, не знаю… Можно, наверное, самому не охотиться, а делать оружие…

– Для добывания пищи?

– Ну, да – для охоты, для войны с хьюггами.

– М-да-а… – Старик задумался. – Твои слова звучат глупо. Но мне почему-то кажется, что ты не говоришь то, что хочешь. Не можешь или боишься. Ты не похож на человека, который считает, что люди приходят в Средний мир, чтобы есть, размножаться и снимать скальпы с хьюггов.

– Да, я так не считаю. Но как ты догадался?! Мы никогда не говорили с тобой.

– Лицо, – пожал плечами старик. – Я смотрел на твое лицо. Раз я рисую, значит, должен и видеть.

– И что же ты увидел?

Старик слегка пожал плечами и не ответил. Пришлось продолжать Семену:

– Прости, я, наверное, опять говорю глупости. Значит, чтобы жить среди Людей, не нужно становиться таким, как все?

– Нужно или ненужно – кому? Каждый становится тем, кем он может стать. Тем, кто может многое, приходится выбирать.

– Послушай, Художник! Объясни мне… Или выгони за бестолковость! Вот я откуда-то к вам свалился, и вы признали меня за человека. Если я здесь вообще ничего не стану делать: буду лежать целыми днями и рассматривать облака на небе, – меня не прогонят? Не заставят работать? Будут давать пищу?

– А ты хочешь жить именно так? – заинтересовался Художник. – Правда? И сможешь?

– Ну-у… Не знаю… – растерялся Семен.

Художник приподнял светильник и всмотрелся в лицо собеседника.

– Нет, не сможешь, – разочарованно сказал он. – Не получится из тебя Смотрящего На Облака. Ты – воин. Больше, чем на половину. Если только доживешь до старости… Но в Среднем мире тропы воинов коротки.

– Смотрящий На Облака?!

Старик так и не опустил светильник. Казалось, он не слова слушает, а считывает тонкую мимику лица, может быть, читает по глазам.

– Почему ты так удивлен? Такие люди, как и художники, рождаются не в каждом поколении. Но ты сказал правильно: наверное, остальные живут для того, чтобы было от кого появиться таким людям.

– Н-ну-у… э-э… Охотники убивают зверей, женщины готовят пищу и рожают детей, старейшины решают, как жить Людям, художник рисует, косторез… А что делает Смотрящий?

– Смотрит.

– Но зачем?!

– Чтобы понять.

– Понять ЧТО?! И какая от этого может быть польза Людям?

– Ты как ребенок, Семхон, – покачал головой Художник. – Смотрящий На Облака может понять что-то новое о бытии – Высшем или Низшем. А может и не понять – как это угадать заранее? Положив в колчан новую стрелу, никто не может знать, убьет она зверя или уйдет навсегда в пустоту. Это совсем не значит, что ее не нужно было делать. С пустым колчаном ты не сможешь ни попасть в цель, ни промахнуться.

– Ну… а если такой человек что-то поймет, но не сможет объяснить Людям? Или они не смогут понять?

– Что ж, зверь часто уходит, унося стрелу в своем теле. Это означает лишь, что он не станет добычей стрелка. Его съедят псы или волки, а охотник сделает новую стрелу.

– Бр-р! – честно признался Семен, и Художник поощрил его улыбкой. – Я несколько дней смотрел на жизнь людей вашего Рода. Мне казалось, я почти понял ее. А ты все перевернул с ног на голову.

– Может быть, ты просто неправильно определил положение того и другого? Есть старая притча о слепом человеке, который долго щупал ствол дерева и пытался понять, почему он покрыт волосами.

– Почему же?

– Потому что это был не ствол, а нога мамонта.

– Ох-хо-хо… – вздохнул Семен. – Похоже, мне придется начинать думать с самого начала. Слушай, а может быть, все дело в том, что я не прошел посвящения? Точнее, прошел, конечно, но растерял память. Старейшины говорили, что есть какие-то тайны, не знать которые нельзя. Что вроде как вновь проходить обряд мне не обязательно, но нужно как-то сообщить их мне. Горностай обещал подумать…