Приказано умереть - Владимир Колычев

– Вне всякого… И дело не только в личной преданности.

– А в чем?

– Вы человек большой значимости. Если я вас потеряю, то я потеряю все. А пока вы на плаву, мне бояться нечего. Если я вдруг сяду, тьфу-тьфу, то вы меня все равно вытащите…

Генерал одобрительно посмотрел на подчиненного. Ему нравилась его логика. Хоть и шкурная эта логика, зато надежная. Не будет Курбатов его топить, потому что не в его это интересах… Но неужели все идет к тому, что Семен окажется под мечом правосудия… Но даже если окажется, что с того? Фемида слепа, и ее меч далеко не всегда попадает в цель. Сколько раз генерал убеждался в этом на собственном опыте. Сколько раз его пытались потопить, но он всегда оставался на плаву. Что бы ни случилось, его победный флаг всегда будет реять на попутном ветру.

– Что с этим, с Крушилиным?

– Не знаю, – покачал головой Курбатов. – Он пока что числится в своем санатории, но где обитает, неизвестно…

– Надо было выяснить… Или побоялся?

– Да лучше не трогать его, – поморщился Курбатов. – Пока не трогать. Пусть волна уляжется, а там мы его достанем. А людей в команду я новых найду, будет с кем работать…

– Может, лучше в покое оставить этого капитана? – с сомнением спросил Суходол.

– Да надо бы, – кивнул полковник. – Слишком много проблем он создает. Неуязвимый он какой-то… Но если бы он только защищался. А то ведь и в наступление может перейти. Он же знает, откуда ветер дует. Мы его личные враги, а по закону спецназа врагов нужно убивать.

Курбатову трудно было отказать в логике. Именно эта логика и толкнула Юрия Демьяновича и на первый, и на второй превентивный удар… Но все безрезультатно.

– Нужно нанести еще один удар, – решил генерал.

– И я о том же, – кивнул Курбатов.

– Когда у него отпуск заканчивается?

– Где-то через месяц.

– А дальше?

– В части его ждут. Бригада морской пехоты под Мурманском.

– В Чечню его нужно отправить.

– А что, неплохой вариант. Свои люди у нас там есть. Откроют на него охоту…

– Свои люди у нас здесь, в Москве, есть, их мы и подключим. Должность у него какая?

– Командир роты. Должность капитанская.

– Плохо. Но ничего, решим проблему. Присвоим ему звание на ступень выше занимаемой должности. И сразу поставим на батальон, пусть командует. Майор на подполковничьей должности. Как думаешь, его это устроит?

– Карьерный рост налицо.

– Этим его и задобрим. Пусть думает, что генерал Суходол осознал свою вину и готов ее загладить… А можно и полковничью должность ему оформить, а, как ты думаешь? Например, в штаб объединенной группировки. На твою прежнюю должность…

– Ну, с вашими связями это нетрудно, – льстиво улыбнулся Курбатов.

– Да нет, похлопотать придется. И я за это возьмусь. А заодно поставлю на вид, что капитан Крушилин мой ставленник. Пусть думают, что ту кашу под Дуба-Юртом он заварил вместе с нами…

– Юрий Демьянович, да вы гений!

– Главное в нашем деле – вовремя сменить принцип кнута на принцип пряника… А может, мы сделали это поздно? Сразу надо было задобрить этого Крушилина? А мы столько людей и денег на него перевели…

– Лучше поздно, чем никогда… А разве кнут отменяется?

– Пока да… Годик ему сроку дадим. Если сам по себе не погибнет, мы ему поможем… Значит так, резину тянуть не будем. Прямо с сегодняшнего дня займемся карьерным ростом капитана Крушилина…

Суходол знал, к кому обратиться, на какие рычаги нажать. И он осуществит задуманное, хотя делать это будет без всякого удовольствия. Капитан Крушилин по-прежнему оставался для него врагом номер один.

Был еще один враг из той же серии. Но неплохо было бы этого врага превратить в друга. Юрий Демьянович видел Каролину только на фотографии. Но, говорят, в жизни она еще краше. К тому же, в отличие от той же Томы, она независима – после гибели мужа к ней перешло все его состояние. Почему бы не попробовать подружиться с ней? Ведь, как известно, от ненависти до любви один шаг. И он готов сделать этот шаг.

Каролина с трудом разомкнула веки. Ужас какой-то. Голова напоминает пушечное ядро с зажженным фитилем – оболочка чугунная, а внутри порох. Такое ощущение, что вот-вот грянет взрыв. И во рту пустыня Кара-Кум. И кости ломит – как будто всю ночь по ней верблюды топтались…

А может, и топтались по ней. Только не верблюды. Что, если телохранитель с ней позабавился?..

Мысль в высшей степени нелепая, и прийти она могла только на чугунную голову.

Еще до похорон Эммануила она наняла новых телохранителей. Артем был воплощением человека-скалы – непроницаемое, словно вытесанное из камня лицо, мощный торс, литые мускулы. Алик тоже был из той же крепкой породы. Но если Артем воспринимал Каролину исключительно как охраняемый объект, то Алик видел в ней еще и женщину. Строил ей глазки, говорил красивые слова, пытался ухаживать.

Только ничего у Алика не получалось. Мрачная пелена траура пленила ее чувственность. О других мужчинах не хотелось и думать. Все ее мысли занимал только покойный муж.

После похорон Эммануила она закрылась в своей квартире и никуда не выходила. Не было никакого интереса к жизни, которая бурлила за окном. Шмотки ее не волновали, продукты закупали телохранители, иногда к ней приходил стилист из студии красоты. Полная изоляция от внешнего мира. Может, именно поэтому Алик и возомнил себя единственным в ее жизни мужчиной. Ведь она общалась только с телохранителями, но Артем как бы и не в счет.

Пришлось обламывать Алика. А она умела это делать. Но парень не унимался. И Каролина всерьез стала подумывать о том, чтобы заменить его на такого же евнуха, как Артем. Но пока что не решалась воплотить свой замысел в жизнь. Алик ей не нужен, это да. Но ведь женщина в ней умерла не совсем, что-то осталось. И подсознанием она хотела быть желанной…

Видимо, Алик перешагнул все границы… Вчера он оставался в квартире на ночь. Он же приготовил ей молочный коктейль. Похоже, с особой заправкой. Сразу же возникло балдежное чувство, но так же быстро захотелось спать – она отрубилась, едва коснулась подушки. А сегодня у нее синдром тяжелого похмелья. И еще такое ощущение, будто внутри нее кто-то побывал…

Алика она застала в холле. Сидит перед телевизором, на который выведены камеры наружного слежения. Увидел Каролину, поднялся ей навстречу.

– Доброе утро!

– Да уж какое оно доброе? – она пристально посмотрела на него. – Да и не утро уже…

– Полдень уже, – кивнул Алик. – Что-то вы долго сегодня спали.

– Уж не твоими ли молитвами?

Он выдержал ее взгляд. Ничем не выдал своего смятения.