Синдром Настасьи Филипповны - Наталья Миронова

Никита отмахнулся:

— Все, что у вас есть, тратьте на Эллу Абрамовну. Роскошная женщина! Сам бы влюбился, да у меня уже своя есть. Поймите, я не рисуюсь. Мы все — одна большая семья. Я за Юлю любому пасть порву.

— А я — за Даню, — улыбнулся Феликс.

— Ну вот и договорились.

Нина взялась за дело всерьез. С мужчинами было проще всего. Сняла мерки и весь швейный цех засадила за шитье жемчужно-серых тайтов. А вот для Юли у нее была особая задумка, державшаяся в секрете до самого последнего момента. Даня, правда, хотел, чтобы у нее было то самое платье, какое он видел на ней при первой встрече, но Нина, пользуясь молодежным жаргоном, заявила ему, что это полный отстой. Не нужно Юле платье с треном, оно для нее слишком дамистое. Тогда он попросил оставить хотя бы головной убор: золотистую сеточку вместо фаты, съезжающую на один глаз. Нина обещала.

По общему согласию церемонию в загсе опять решено было свести к минимуму. По этому поводу снова пришлось обратиться к Павлу Понизовскому. Он обещал все устроить.

Пригласили Мишу Портного с его ансамблем. Он больше не играл по ресторанам, выступал в клубах и на солидных концертных площадках, но ради Никиты, разумеется, согласился.

Эти веселые хлопоты растянулись на весь май. Май выдался очень холодный, только в последние четыре дня вдруг ударила африканская жара. К счастью, двойная свадьба в одном из лучших ресторанов города пришлась на второе июня, когда жара уже спала.

Все это время Юля аккуратно ходила на работу в театр и в центр помощи пострадавшим женщинам. Софья Михайловна оказалась права: ей были необходимы регулярные занятия, ответственность, а главное, общение с людьми, пострадавшими больше, чем она сама. Нет, ей не становилось легче при виде чужого горя. Ей становилось стыдно, что она такая капризная, глупая, жестокая и неблагодарная. Возвращаясь из центра «Не верь, не бойся, не прощай», она часто засыпала в слезах, но никому не жаловалась. Квартирой они с Даней решили заняться уже после свадьбы: им было не к спеху. Но теперь она открыто оставалась у него ночевать, и все было прекрасно: происходили бесшумные крушения поездов в тоннелях, и никто при этом не погибал.

А в театре в начале мая произошло нечто неожиданное и совершенно необыкновенное. Такого с ней никогда в жизни не случалось, она даже не думала, что такое может быть. Не мечтала.

Однажды после обычного утреннего сеанса гимнастики Николай Галынин пригласил ее к себе в кабинет. Юля привычно отказалась от предложенного кофе и присела на стул.

— Я наблюдал за вами все это время, — сказал Галынин. — Вы прекрасно ведете занятия. Вы внимательны и тактичны. Я вам говорил, что не нужно приходить на разминку перед спектаклем, но вы приходите. А ведь у вас скоро свадьба.

— Меня тянет в театр, — тихо призналась Юля. — Хочется посмотреть, убедиться, что все в порядке. Вдруг у кого спина заболит или ногу сведет? Я умею делать массаж. Правда, диплома у меня нет, но я китайской гимнастикой с четырех лет занимаюсь. Всему научилась.

— Нет, не всему, — улыбнулся Галынин. — Я хочу предложить вам кое-что еще. Только не хочу вас заранее обнадеживать. Мне кажется, у вас есть способности. Если я ошибаюсь, я вам прямо так и скажу. Но если я не ошибся… я готов с вами позаниматься.

— А… а как это проверить? — еле выдавила из себя едва не потерявшая дар речи Юламей.

— Выучите какое-нибудь стихотворение и прочитайте мне. Или вы можете прямо сейчас?

— Нет, прямо сейчас не могу, — честно призналась Юламей. — Но я выучу! Мне Даня что-нибудь подберет, он много стихов знает!

— Хорошо, — кивнул Галынин. — Давайте попробуем послезавтра. Успеете?

— Что?

— Выучить.

— А-а, да, успею.

— Только повторяю, — предупредил он, — заранее не заноситесь. Я могу и ошибиться. Если так, я вам прямо так и скажу. И без обид, хорошо?

— Хорошо, — согласилась Юламей. — Без обид. Спасибо вам.

— Вот и договорились.

Она помчалась домой, не чуя под собой ног. Даня был на работе, маме она решила до поры до времени ничего не говорить, отцу — тем более. Она бы и Дане не сказала, но ей нужна была его помощь.

Юля позвонила ему на работу.

— Дань, ты не можешь сегодня отмотаться пораньше?

— Что-то случилось?

— Пока не знаю. Но мне нужна твоя помощь.

— Я отпрошусь у Никиты. — Голос у него был встревоженный.

— Даня, честное слово, ничего плохого не случилось. Ничего ему не говори. Скажи, что это предсвадебная лихорадка.

— Ладно, попробую.

Через полчаса он был уже дома.

— Ну? Что случилось? Ты меня напугала до полусмерти.

Он замер на полуслове. На губах у Юли блуждала мечтательная улыбка, она кружилась по комнате в медленном танце. Даня осторожно обнял ее.

— Ты, часом, не беременна?

— Нет. Нет, тут другое. — Юля пересказала ему свой разговор с Галыниным.

— Юлька! — Даня схватил ее и закружил по воздуху.

— Охолони. Еще ничего не известно. Он велел не заноситься. Ты мне поможешь подобрать стихи?

— Ясное дело. Ноль секунд.

Даня посоветовал ей стихотворение Маяковского «Нате!». Юля выучила его и несколько раз прочла ему наизусть. Даня не был профессионалом театра, но посоветовал ей вложить в стихи все, что она переживала на суде. И неважно, что тема не та. Главное, эмоция та.

— Только не кричи, — предупредил он.

— Я никогда не кричу, — обиделась Юля и вдруг помрачнела. — У меня вообще с голосом полная фигня. Могут и не взять, даже если есть способности.

Опять Даня обнял ее. Он уже не раз замечал, что в критические минуты она падает духом, теряет веру в себя. Но что он мог ей сказать?

— Галынин обещал с тобой позаниматься. Не дрейфь. Это замечательная новость.

— Только никому пока не говори, — попросила Юля. — Я даже маме еще не говорила. Если это кончится ничем, я хочу, чтобы никто ничего не узнал.

— Могила. Ну, раз уж мы оба дома…

— Нет, я буду стихи учить.

— Ты уже выучила. И вообще до послезавтра у тебя уйма времени. Нехорошо, если стихи будут звучать слишком заученно. Оставь себе свободу для импровизации.

— Данька, что ты несешь? Какой импровизации? У меня коленки трясутся и зуб на зуб не попадает.

— Все будет хорошо. У тебя отлично получается.

У нее все отлично получилось. Она прочитала стихи Галынину с таким темпераментом, с таким настроением, что он пришел в восторг.

— Мы будем работать, — сказал он. — Правда, у вас скоро свадьба…