Удачник Леонард. Эхо Прежних - Владимир Корн

Тед падал в воду, вытянувшись в струнку и широко раскинув руки с зажатым в каждой из них кинжалом. Мы, все трое, непроизвольно поморщились: плавать Тед не умел, и теперь кому-то из нас придется его спасать, вместо того чтобы заняться тем делом, ради которого мы сюда и прибыли. Но вот ноги Теодора удачно угодили на какой-то туго натянутый канат, и тот сработал как заправский батут, подкинув Головешку высоко в небо.

«Ух ты»! – раздалось вокруг нас. Мы и сами ошалели от увиденного.

Удачно не запутавшись в снастях бизань-мачты, Головешка устремился к палубе. И непременно бы ему об нее разбиться, если бы не еще один канат, на который в этот раз он упал животом. Пару раз вокруг него крутнувшись, Тед полетел уже в нашу сторону. Правда, один из своих кинжалов он все-таки выронил. Но не без пользы: разогнавшись с высоты, тот вонзился в пирата из противоборствующей нам партии, заставив того упасть замертво. Я уже упоминал о том, что часть моей жизни пришлась на передвижной цирк, и потому мне хорошо было известно, как подстраховать сорвавшегося с трапеции акробата. Какой-то миг, и Головешка утвердился на ногах, стоя среди нас.

– А это еще кто? – спросил у Гаспара потрясенный Эгард. После чего заглянул в глаза все еще ошалевшего Теодора и невольно вздрогнул, настолько дикими они ему показались.

Сказать по правде, на фоне Гаспара, Блеза и меня самого Головешка смотрелся крайне выгодно.

Аккуратно, пусть и не совсем ровно подстриженный, чисто выбритый, тот поражал еще и своим нарядом. Мы-то по-прежнему оставались в изрядно потрепанных и местами заштопанных одеяниях охотников за сокровищами. Но не он. Чего стоила одна только его шелковая, отливающая небесной лазурью, с многочисленными вышивками золотой нитью рубаха. Прежде она была блузкой Рейчел, которую Головешка сначала выклянчил, а затем уговорил ее перешить под себя. Множество украшений, начиная от золотых серег с грушевидными топазами, цепей на шее и заканчивая перстнями работы Прежних практически на каждом из пальцев. В числе их был и перстень, ради обладания которым Тед едва не погиб под обрушившимся на него в пещере золотом. Как выяснилось, перстень не обладает никакими особенностями, но красоты от этого у него не убавилось. Даже сапоги у Головешки сияли глянцем. Тот появился после того как Теодор натер их смесью древесного пепла с тюленьим жиром и тщательно отполировал.

Подводили его только штаны. Новые пошить было не из чего, а черные ажурные чулки, предложенные ему Рейчел, Головешка забраковал.

– Головешка, можно укоротить штаны до середины бедер и перетянуть их там ленточками. Розовыми, например, у меня их есть несколько. И если поддеть под них чулки, ты станешь копией какого-нибудь там пажа из королевского окружения, – убеждала его девушка.

И все же Головешка отказался, несмотря на то что Рейчел активно помогали и Гаспар и Блез.

По очереди, потому что каждый из них надолго отходил в сторонку посмеяться и заставить себя принять серьезный вид.

– Чулки качественные, но к сапогам не идут, – заявил он. – Будь у меня туфли с длинными загнутыми носками и большой, покрытой стразами пряжкой – другое дело. А так – нет.

Чтобы облагородить свои штаны, Теодору пришла мысль разобрать на части роскошную диадему из своей доли сокровищ и украсить их множеством всяческих висюлек и блестяшек. Все мы к новому облику Теодора давно привыкли, но могу себе представить, какое потрясение испытали увидевшие его впервые пираты.

– Гаспар, так кто это? – повторил свой вопрос Эгард.

Отвечая на его вопрос, Гаспар не придумал ничего лучше чем ляпнуть:

– Кровавый Тед.

– Что, тот самый?.. – По-моему, у Эгарда от благоговейного ужаса даже дыхание перехватило, поскольку в конце фразы он перешел едва не на шепот.

Гаспар развел руками: не представляю, мол, о ком именно ты говоришь. Эгард, вероятно истолковав жест Гаспара как: «Да, случаются иногда чудеса на свете – это именно он, собственной персоной», – вскричал:

– Братья, с нами сам Кровавый Тед! Так стоит ли нам теперь сомневаться в нашей победе?!

Тут мимо Головешки, едва не коснувшись его щеки, пролетел тяжелый арбалетный болт. Но на лице Теодора, занятого тем, что в это время он стряхивал с рукава только ему одному видимую соринку, не дрогнул ни один мускул, поскольку заметить угрозу не смог.

Дальше случилось вот что. Невесть откуда взявшиеся попугаи, с остатками перьев, до сих пор стоящих дыбом, тяжело взлетев, уселись ему на плечи. Чтобы тут же начать переругиваться.

– Красавицы, золото – какие мелочи! – заявил один из попугаев хриплым голосом своего прежнего владельца. – Пустить кому-нибудь кишки наружу и долго любоваться, как тот подыхает – вот что должно доставлять удовольствие настоящему мужчине!

Тот, который устроился на левом плече, с ним не согласился:

– Женщины, женщины и еще раз женщины… много женщин! Засыпать их золотом так, чтобы они преданно заглядывали тебе в глаза подобно какой-нибудь там собачонке, – что может быть лучше?

Голос у его владельца оказался не менее хриплым, но еще и сиплым.

– Заткнитесь оба! – поморщился Головешка. – Иначе в суп пущу: вас и ощипывать-то уже не надо.

Те послушно умолкли. И теперь, если у кого-нибудь из пиратов и оставались сомнения, они развеялись полностью. Тогда-то и раздалось со всех сторон:

– Это именно он! Сам Кровавый Тед! Так веди же нас к победе!

Тут начинались трудности. Если Головешка действительно их поведет, дело закончится тем, что его с легкостью убьет любой, кто хотя бы понаслышке знаком с искусством фехтования. И потому, со значением взглянув на Блеза, я встал по правую руку Теодора. Заодно придав себе такой вид, что готов умереть ради этого человека без всяких колебаний. Моему примеру последовал Блез.

– Все готовы? – спросил Головешка, выглядевший так, будто подобные ситуации ему давно привычны.

– Все!

Хор голосов был дружным, и хотя бы один пират отвел взгляд в сторону!

– Ну и чего тогда стоим?

И мы с грозным ревом бросились на наших врагов.

Схватка длилась недолго. Противники, обескураженные внезапно прибывшей подмогой, но в большей степени – появлением на борту галеаса самого́ Кровавого Теда, не смогли оказать ожесточенного сопротивления. Часть из них сразу же сдалась в плен, а другая, уверенная в том, что пощады им не будет, бросая оружие, ринулась за борт, благо до берега было совсем близко.

Все еще разгоряченные битвой, в течение которой Головешке удалось нанести всего лишь одно ранение, да и то Блезу, хорошо хоть не серьезное – скорее царапина, мы остановились посреди палубы.

– Да уж, славная победа! – сказал Эгард. Внезапно взгляд его насторожился, и он посмотрел на Головешку.

– Тебе не о чем беспокоиться, – догадавшись, в чем дело, сказал я. – Мы здесь проездом и никаких сложностей тебе не создадим. Корабль твой, и ты на нем капитан.