Странник, пришедший издалека - Михаил Ахманов

Джамаль весело подмигнул – мол, бог с ними, с транспортными расходами! – и отошел к стене, расстегивая пояс; затем опустился на пол, вытянулся, уткнулся лбом в скрещенные руки. Сийя, поколебавшись и бросив взгляд-другой на суровое лицо Сарагосы, устроилась рядом; похоже, решила, что воевода все-таки не демон, а человек, хоть и очень грозный с виду. Скиф оттянул рукав комбинезона и поглядел на часы. Время было позднее, в Амм Хаммате солнце уже садилось, и багровая Миа, первая из лун, вставала ему на смену, заливая степь потоками алых лучей. Там, на равнине, шелестели под ветром высокие травы, в воздухе ощущалась вечерняя прохлада, и вдоль оврагов да холмов скользили темные тени тха; там сестры из Города Башен сидели сейчас у походных костров, прислушиваясь к фырканью лошадей, а Белые Родичи, окружив их лагерь чутким живым кольцом, несли караул…

Здесь, в огромном и пустом пространстве, не было ни ветра, ни запаха трав, ни шорохов, ни птичьих вскриков, ни ночи, ни дня – ничего. Ничего, кроме тишины и неяркого света, серого пола и серых стен, серого потолка… Собственно, ни пола, ни стен, ни потолка не было вовсе; в этом гигантском цилиндре полом казалось то, что под ногами, потолком – то, что над головой; остальное – стены.

Пейзаж этот, похоже, раздражал шефа; он сбросил с плеч мешок, уселся на него и начал постукивать кулаком по колену, хмуро поглядывая то на Скифа, то на Сийю и Джамаля. Звездный странник уже похрапывал, а девушка, привалившись спиной к стене, вроде бы дремала, но иногда ресницы ее чуть вздрагивали, и Скиф видел настороженный блеск темных зрачков. Если она и спала, то вполглаза, как положено воину в стане врага.

Сарагоса, уставившись на свои ботинки, негромко сказал:

– С Догалом я встретился, сержант… ну, не с самим Догалом, с тем, что от него осталось… Неприятное зрелище! Ходит наш Догал теперь на шести ногах, глаза – как плошки, на спине железный горб, а вместо пальцев – когти… вот такие… – он показал, какие.

– Аркарб, – пояснил Скиф, – носитель неполноценной личности. Местный атаракт, проще говоря.

– Ну? – брови у Сарагосы приподнялись. – А в чем неполноценность? Догал хоть и мерзавцем был, но соображал-то не хуже нас с тобой, парень.

– Это непростая история, Пал Нилыч, и лучше б мне доложить по порядку. Ясней будет!

Сарагоса вздохнул и поерзал на своем мешке.

– По порядку так по порядку. Давай с самого начала и начнем. Ты образцы раздобыл?

– Какие образцы? – Скиф воззрился на шефа в искреннем недоумении.

– Листья! – рыкнул тот. – Кору! Ветки! Что я тебе заказывал, сержант? Забыл, нет? Голова Скифа поникла.

– Спалил я образцы, – покаянно признался он. – И листья, и кору, и ветки, и то, на чем они держались. Спалил, Пал Нилыч, а пепел ветром унесло! Была у меня одна «штучка»… дяди Колин презент, с огоньком да саламандрой… вот этим огоньком и спалил…

– Такая, что ли? – Сарагоса покопался в кармане и вытащил круглую металлическую коробку. Скиф, уставившись на нее, выдавил: «Ого!» – и смолк. Похоже, дядя Коля презенты раздавал по чинам, ибо коробка у Пал Нилыча была в половину ладони, раз в десять больше, чем пожалованная Скифу. На крышке ее тоже изгибались языки пламени, а в них танцевала саламандра, подмигивала лукавым глазком, ждала, когда сунут ее в живой огонь.

Скиф вздрогнул; страшно представить, что тогда будет, пронеслось у него в голове. Пожалуй, этот детонатор и впрямь мог спалить все рощи и леса на Проклятом Побережье, а заодно и степь, до самой Петляющей реки!

Сарагоса упрятал коробку в карман, застегнул его и похлопал своего агента по плечу:

– Эй, парень, очнись! И скажи-ка мне, какого дьявола тебя к пожарам потянуло? Погреться, что ли, решил?

– В Амм Хаммате и так тепло, отличный климат, – буркнул Скиф. – А если б я рощу не сжег, то и до купола бы не добрался.

– Ну добрался, а дальше что?

– Дальше – как положено. Взял «языка», допросил и отправился сюда. Вместе с напарником и… гмм… девушкой.

Сарагоса, казалось, не обратил внимания на его заминку. Он задумчиво поиграл бровями, вытащил кисет с табаком, потянулся за трубкой, потом хмыкнул и сунул кисет обратно.

– Значит, отправился… – медленно произнес он. – И куда?

– Сюда, – Скиф окинул взглядом гигантское пустое пространство и серые стены, терявшиеся вдали. – Это, Пал Нилыч, самый гадючник и есть.

– Только гадюки тут на шести ногах, – сказал Сарагоса, тоже вперив взгляд в пустоту. – Впрочем, и двуногие попадаются… – Он дернул себя за левую бровь, потом за правую и поинтересовался: – А что с куполом?

– Взорвал.

– Вместе с «языком»? – Дождавшись утвердительного кивка, шеф снова хмыкнул и протянул: – Ну, ты молодец, скифеныш! Все, что мог, спалил и взорвал, а вместо образцов притащил с собой девицу! Да еще этого… торгового князя… И как он ухитрился из койки удрать, напарничек-то твой!

Претензии были явно несправедливы, но Скиф возражать не собирался, еще раз напомнив себе, что с начальством не спорят. Начальство убеждают; и в данном случае убедительных доводов было целых два: Сархат, вселенский гадючник, и Джамаль, Наблюдатель с Телга. Оба, что называется, перед глазами.

Еще раз проверив это и убедившись, что Сийя тоже не растаяла как дым, Скиф произнес:

– Это верно, что рощу я спалил и купол взорвал, только роща и купол были в тех краях не последними. А вот попасть из тех краев в эти… – Он снова покосился на зиявшую перед ними пустоту и многозначительно смолк.

Сарагоса ощупал карман с трубкой и вздохнул.

– Ну, докладывай дальше, парень. И про те края, и про эти Да про князя нашего не забудь… С каких это пор он агентом и твоим напарником заделался, э?

По порядку, так по порядку, решил Скиф, приступая к докладу. Он начал говорить, с удовольствием отмечая, как щеки у шефа багровеют, как брови то взмывают вверх, то изгибаются подобно двум мохнатым гусеницам, а карие зрачки наливаются охотничьим блеском. Когда было сказано о зеленых вратах, об оринхо, сегани и аркарбах, о гихаре и тайо, о Воплотившихся и Великом Плане Сархата, Пал Нилыч крякнул в первый раз; потом крякнул во второй, услышав про Защиту, ментальное кодирование и телгского Наблюдателя. Плюнув на предосторожности, он раскурил трубку и, с наслаждением затянувшись, кивнул на спящего Джамаля:

– Получается, только он может повторить этот фокус? Ну, с блокировкой и защитой?

– Почему же? Премудрая мать Гайра… – начал Скиф, однако Пал Нилыч прервал его, махнув рукой.

– На Земле – семь миллиардов народу, парень! Это ж сколько нам премудрых понадобится? У нас ведь не Амм Хаммат, у нас демократия, и главный принцип таков: или всем, или никому! А у девушек твоих – штучное производство… с плясками да песнями! – тут он бросил взгляд на Сийю, которая, уже не притворяясь спящей, слушала, распахнув огромные глаза. – Нет, так дело не пойдет, – задумчиво протянул Сарагоса, покачивая головой. – Если нам и помогут премудрые, так не из Амм Хаммата, а с этого Телга, когда разберутся, что к чему! А в ином случае…