Богиня зеленой комнаты - Виктория Холт

Малышка расплакалась. Она была менее спокойным ребенком, чем ее братья. Дороти покачала ее на руках, наблюдая, как Георг пытается вскарабкаться на каштановое дерево. Он не мог причинить себе вреда, потому что попытки были безуспешные. Она непременно напишет Уильяму и сообщит ему все новости. Он был в Сент-Джеймсе, занимался государственными делами. Она знала, что он очень хотел получить под свое командование какой-нибудь корабль, его очень огорчало то, что король отказывал ему в этом. Страна продолжала вести войну, а он не мог принять в ней участие. Но она очень радовалась тому, что он оставался дома. Как было бы ужасно, если бы в такое время он был в море!

Однако его желание быть полезным государству было вполне естественным, он воспитывался как моряк и хотел принести как можно больше пользы именно в этом качестве. Только этим объяснялось его желание быть в море, а вовсе не стремлением уехать от семьи. Он был очень предан Дороти и детям. После переезда в Буши они сблизились еще больше. Когда он уезжал, ему были необходимы постоянные известия о детях, он проявлял живой интерес к малейшим деталям, связанным с ними. Он оставался с детьми в Буши, когда Дороти уезжала в Лондон на спектакли. Они всегда так старались устраивать свои дела, чтобы не оставлять детей без родительского внимания.

Она подумала о братьях Уильяма, о том, как складываются их жизни. Эдвард, герцог Кентский, сохранял верность своей любовнице мадам Сент-Лорэ, они были преданы друг другу и жили вполне пристойно. Они с Уильямом были счастливы. И даже принц Уэльский прожил с Марией Фицгерберт несколько вполне счастливых лет, правда, потом у него было немало связей. Поговаривали, что он устал от леди Джерси и писал страстные письма Марии, умоляя ее разрешить ему вернуться. Не исключено, что в характере братьев все-таки была такая черта, как способность быть верным женщине, но ей, конечно, очень повезло, что судьба свела ее именно с Уильямом.

Однажды он показал ей письмо, написанное им банкиру Томасу Коутсу, и она прочитала: «Мне давно известно великодушие миссис Джордан, но никогда прежде я не пользовался возможностью говорить открыто о ее достоинствах. Я понимаю, что могу заслужить упрек в пристрастности, но не могу не отметить, что она одна из самых совершенных женщин в мире...» И это после семи лет совместной жизни! Пока она читала это письмо, он наблюдал за ней с мальчишеским восторгом.

— Вот видите, как я говорю о вас в ваше отсутствие.

Он действительно любил ее, искренне, глубоко, и если его не заставят жениться, они смогут прожить счастливо до конца своих дней в окружении детей и внуков. Она представила себе трогательную картину — они оба, уже не очень молодые люди, сидят рядом на этой лужайке. Она не хотела бы играть, когда постареет. Все ее герои — очень юные. Думая так, она почти захотела, чтобы старость наступила побыстрее, и все волнения и тревоги остались позади.

Она рассмеялась в ответ на эти мысли и позвала детей:

— Пойдем, Георг, дорогой, пойдем, Генри, маленький мой. Нам пора возвращаться в дом, потому что мне нужно написать письмо папе. Он хочет знать, чем мы тут занимаемся без него.

— Ты напишешь ему, что я спрыгнул с четырех ступенек? — спросил Георг.

— Да, конечно, напишу.

— А я спрыгнул с одной, — сказал Генри.

— Конечно, я напишу ему обо всем. Пойдемте в дом.

Она прошла в свою комнату и села за письмо: «Надеюсь, мне не надо говорить, как я жду вашего возвращения. Дети чувствуют себя прекрасно. Завтра я собираюсь отнять Софи от груди. Новые ботинки Георга великолепны. Софи была очень беспокойной, но сейчас угомонилась...» Она улыбнулась: Георг забрался в кресло и стоял на коленях у нее за спиной.

— Это письмо папе? — спросил он.

— Да.

— Когда он вернется ко мне?

— Как только сможет, я уверена. Ты пошлешь ему поцелуй в этом письме?

— Да, — ответил мальчик и через ее плечо плюнул на бумагу.

— И это ты называешь поцелуем?

— Да, — решительно ответил Георг. — Это поцелуй папе.

Она поцеловала сына и, взяв его пальчик, нарисовала им крестик на бумаге. Затем приписала: «Я спросила Георга, не хочет ли он послать вам поцелуй. Он немедленно плюнул на письмо». Это развлечет Уильяма и напомнит ему о семье. Она знала, что он мечтает вернуться к ним, как можно скорее.

После того, как Дороти отняла Софи от груди, у нее уже не было оснований предаваться сладкому ничегонеделанию в Буши, тем более что долги угрожающе увеличивались. Публика хотела ее видеть, и она начала работать, навещая Буши при первой возможности, иногда она приезжала днем и уезжала перед спектаклем.

Монк-Льюис написал новую пьесу в традициях готской литературы под названием «Замок с привидением», в которой Дороти получила роль Анжелы. Пьеса прошла с большим успехом, в основном за счет непривычной сцены с привидением — мать Анжелы покидает свою могилу, чтобы благословить дочь. Спектакль сопровождался световыми эффектами, которых раньше никто никогда не видел, зрители бурно аплодировали, и Шеридан хотел, чтобы спектакль игрался как можно чаще. Зрители очень хорошо приняли Дороти в роли Анжелы и не желали видеть другую исполнительницу.

Шеридан был счастлив, что на долю театра вновь выпал успех, но он настолько погряз в долгах, что ему нечем было платить актерам, и это неоднократно приводило к весьма неприятным сценам. Правда, он ни разу не рискнул задержать жалование Дороти: во-первых, он слишком боялся ее потерять, во-вторых, он не хотел, чтобы сведения о его финансовых затруднениях дошли до принца Уэльского.

А Дороти тем временем все чаще и чаще мечтала о возвращении в Буши к своей семье. Она снова была беременна и очень быстро уставала. После спектакля она хотела только одного — лечь в постель и как можно дольше не подниматься с нее. Но по утрам она старалась все-таки повидать детей и хоть ненадолго, но приехать в Буши.

Она часто помогала Уильяму выходить из финансовых затруднений. Он всегда нуждался в деньгах, несмотря на сравнительно тихую и спокойную жизнь в Буши, и благодаря доверительным отношениям, которые связывали его и Дороти, он не стеснялся пользоваться тем, что она зарабатывала. Он был в курсе дел всех ее контрактов, использовал все возможности, чтобы бывать на спектаклях, когда она играла, делал критические замечания не только ей, но и другим актерам, и уже начал считать себя едва ли не театральным критиком. Он был постоянным гостем Зеленой Комнаты. «Королевское попечительство» — называл это насмешливо Шеридан, но Дороти это очень нравилось. Ей доставляло большое удовольствие видеть, как он интересуется ее делами в театре, и она отказывалась принимать во внимание тот факт, что деньги, которые она зарабатывала, были для него не менее важны, чем для нее.

Она нередко уезжала на гастроли, правда, старалась, чтобы они не были продолжительными, но все равно чувствовала себя несчастной вдали от своей семьи. Она всегда советовалась с герцогом, принимать или не принимать те или иные предложения, если речь шла о выступлениях вне Лондона. Как правило, он возражал, но когда она напоминала о том, как им нужны деньги, неохотно соглашался.