Сладости ада, или Роман обманутой женщины - Юлия Шилова

– Такой депресняк и постоянные нервные срывы. Что онатолько не вытворяла! Ее родители не знали, что с ней делать. То плакала, тосмеялась, то начинала такие истерики закатывать, что страшно становилось, идаже посуду била. Мне грубить начала. У нас отношения сошли почти на нет. Я,если честно признаться, даже подумал, что она замуж за меня не пойдет. Уже рукиопустил и ни на что не надеялся. Единственное, так это перед родней неудобнобыло. Думал, что люди подумают, да ведь и судачить начнут. В общем, намучилсясо своей невестой перед свадьбой – страшное дело. Смотрел на нее и думал: божемой, на ком я собрался жениться? Она ведь какая-то капризная истеричка! То этоей не так, другое тоже не так… Только свадьба прошла, все капризы и истерикикак рукой сняло. Все встало на свои места. Я потом у одного психолога спросил,что это такое было, и он сказал мне, что это называется синдром невесты.

– Как?

– Синдром невесты.

– А что это такое?

– Это состояние девушки, когда она прощается с прошлойжизнью и встает на семейный путь. Девушка понимает, что ей придется расстатьсясо своей свободой, и начинает чудить. То же самое происходит с тобой. Этонормальное состояние. Ты сама не знаешь, чего хочешь. На любимого накричала,ничто тебя не радует… Я тебе точно говорю, что это синдром невесты. Как толькосвадьбу сыграете, все пройдет. Прилетишь в свой любимый Лос-Анджелес ипочувствуешь себя легко и свободно.

– Ника, может, домой поедем? – поддержал охранникаводитель. – Хорошенько выспишься, отдохнешь. А вечером можешь поехать вбассейн. Он успокаивает нервную систему. А еще сногсшибательная банька с чаем имедом и, конечно же, расслабляющий массаж. Вот увидишь, все плохое отойдет назадний план, и останется только хорошее.

– Ладно, уговорили, – натянуто улыбнулась я изакинула ногу на ногу.

– Вот это другой разговор. Так, может, все-такипозвонить и арендовать баньку, сказать, чтобы все подготовили в лучшем виде?Вечером хорошенько попаришься.

– Нет, подожди пока звонить. Я посмотрю, как будучувствовать себя вечером.

Закрыв глаза, я подумала о том, что мне и в самом деле непомешало бы попариться в бане, поплавать в бассейне и сделать хороший массаж.Но мне нельзя было ни в баню, ни тем более плавать в бассейне по той причине,что на мое лицо был нанесен грим, который в воде сразу растечется, отчего моя внешностьрезко изменится.

– Значит, едем домой? – почему-то обрадовалсяохранник. Мне показалось, что он обрадовался тому, что я успокоилась и сталаболее смиренной.

– Домой так домой.

Как только у меня вновь зазвонил мобильный и я, достав егоиз сумочки, увидела, что номер телефона звонившего не определился, я ощутиланахлынувшее на меня волнение.

– Выключила бы ты его… – посоветовал охранник.

– Зачем?

– Потому что разговоры по телефону сейчас тебя толькораздражают. Попробуй хотя бы какое-то время обойтись без телефона. Я уверен,что ты сразу почувствуешь себя легче.

– Номер не определен… – произнесла я задумчиво.

– Тем более лучше не брать. Когда впадаешь в депресняк,телефон лишь усугубляет плохое настроение.

– Если номер не пределен, то это может быть и международныйзвонок, – посмотрел в зеркало заднего вида водитель.

– Международный?!

– Ну, да. Может, папа из Штатов звонит или кто изродственников.

– Папа?

– Необязательно папа, может, и из родственников кто-то.

– У Дарьи два телефона, – начала разговаривать ясама с собой. – Один определяется, а другой нет. Она мне всегда звонит стого, который определяется. Значит, это не она.

Кто-то был очень настойчив и звонил без перерыва.

– Ника, это, наверно, отец, – вновь посмотрел взеркало водитель. – Надо бы взять, а то еще он подумает чего.

– Что он может подумать?

Меньше всего на свете мне сейчас хотелось разговаривать сосвоим так называемым американским отцом, потому что я очень сильно боялась, чтоон сможет задать мне вопрос, на который я не смогу ответить.

– Подумать, что с тобой могло что-то случиться. Ты жесама знаешь, как отец всегда за тебя трясется и как сильно переживает.

– Ладно, была не была.

Для того чтобы мой охранник и водитель не подумали лишнего,я поднесла трубку к уху и приготовилась к разговору со «своим» американскимпапой. Единственное, за что я больше всего переживала, так это за то, что папавдруг начнет говорить со своей дочерью на английском языке, хотя по идее этогоне должно было случиться, ведь у папы русские корни. Если папа общается сосвоей дочерью на английском, то я пропала, потому что мой английский оставлялжелать лучшего. Данную деталь общения отца и дочери я, к сожалению, не уточнилау Вероники, Ну, ладно, если все-таки это произойдет не в лучшем для меняварианте, то мне придется сделать вид, что соединение неважное и слышимостьплохая, несколько раз повторив банальное «Алло», прервать связь. По крайнемере, папа услышит мой голос и поймет, что если я в состоянии снять трубку,значит, не все так плохо, просто сегодня очень плохая связь.

Сняв трубку, я закричала «Алло» и стала прислушиваться кнезнакомому мужскому голосу.

– Люся, ты?

От того, что совершенно незнакомый мужской голос назвал моеимя, я ощутила, как по моей спине заструился холодный пот.

– Это Вероника, – едва дрогнувшим голосом сказалая и стала ждать, что будет дальше.

– Люся, это Роберт.

– Простите, кто?

– Роберт. – Мужчина заметно волновался и то ли отволнения, то ли от того, что он так всегда разговаривает, очень сильнозаикался.

– Роберт?

– Да, Роберт. Я, конечно, понимаю, что мое имя тебеничего не говорит, но я любимый человек Вероники. Я тот Роберт, с кем онадолжна была вылететь в Турцию.

– Да, теперь поняла. – Я постаралась наладитьсбившееся дыхание, но у меня ничего не получалось. Так у меня всегда: когда яначинаю жутко нервничать, мне тут же перестает хватать воздуха. – А почемуона сама не позвонила? Вы уже где, в аэропорту? Я пыталась до нее дозвониться,но у нее телефон недоступен.

– Веронику убили. Вернее, она жива, но надеяться можнотолько на чудо.

– Как? Кто? Почему? Зачем? Это шутка?! Ну скажи,пожалуйста, что это глупая и неудачная шутка.