Пест – Ломаный грош - Сергей Вишневский

– Слабо, но я учусь.

– В наш семья сначала мальчик учится делать еду. Охота, корень в оазис, рыба в река. Затем он учится делать дом. Глина копать, кирпич сушить, стена класть. Только потом мальчик учится война, – косой взгляд на воздушника. – А ты умеешь делать еда?

Людвиг хмурится и мотает головой.

– Может, ты умеешь делать дом? – снова отрицание. – Тогда зачем тебе учится война? Тебе не надо война за еду, у тебя нет дом, чтобы защищать. Зачем тебе война?

Людвиг молчит и понемногу прихлебывает горький напиток.

– Месть – хорошо. Месть делать цель для мужчины. Мужчина будет делать дом, делать еда и растить старший сын. Когда старший сын уметь делать дом и еда – можно делать месть и война, а без старший сын нельзя. Семья – самое большое золото…

– Что вы все к роду привязались? Жил без него и дальше проживу… – начал бурчать себе под нос Людвиг. Услышав эти слова, бедуин ухмыльнулся в бороду и начал неспешно рассказывать.

– Когда ты мальчик – ты думаешь, что можешь все. Когда ты… – мужчина пожевал губами, подбирая слово, – …большой мальчик, да. Когда ты большой мальчик – ты знать, что ты можешь все. Когда ты мужчина, ты понимать, что можешь много, но не все. И только когда в твоя борода жить седой волос, ты понимать, что ты не успеть все, даже если много трудиться. Что тогда делать? Тогда надо готовить старший сын. Твой сын делать то, что не успеть ты. Для этого семья надо, уметь делать еду, уметь делать дом. Понимать?

Брови на лице Людвига поползли вверх, и он задумчиво произнес:

– Я никогда не думал с такой стороны, но свою месть я могу совершить сам.

– Ты думать, что делать сам.

– Пусть так… А кто ты?

– В вашей стране таких, как я, зовут ведами. Я говорю с предком и духами песков. Они дают мне силу, и я помогаю своей семье. За это я жить с проклятьем.

– Проклятьем?

– В тот день, когда я получить силу – я разучиться спать.

– Ты совсем не спишь? – Людвиг по-другому взглянул на мужчину. В бороде мелькали седые волосы, у глаз и на лбу были глубокие морщины. Бедуин был довольно стар.

– 37 лет прошло, когда я спать последний раз. А ты «алджагир» – твоя сила не в духах, и на тебе нет проклятья за твою силу. Ты свобода, ты летать куда хотеть быстрее сокола, выше облака. Но вместо того, чтобы делать семья самый сильный, самый богатый – ты пытаться делать месть один. Это глупость. Даже шакал жить стая, – мужчина с грустью вздохнул и произнес: – Скажи старому Бальжиру, что мешает тебе делать семья, если можешь сделать месть сейчас?

Людвиг не ответил и продолжил сидеть молча. В глазах отражалось пламя костра.

Пожилой бедуин-ведун еще долго рассказывал, как принято жить у бедуинов. Потом долго выспрашивал у Людвига, как живут в Гвинее. Юноша рассказывал все без утайки, припоминал рассказы Песта и пытался пересказать. Бедуин согласно кивал и снова что-то спрашивал и рассказывал.

Они так проговорили до самого рассвета. Как только горизонт начал светлеть, со стороны шатров послышалась возня. Начали выходить люди и собирать вещи.

– Скоро рассвет. Как только верблюд видеть бархан – мы идти дальше.

– Вы не подскажете, в какой стороне Гвинея? – смущенно поинтересовался Людвиг. Он поднялся и начал одевать свою «летную форму».

– Когда ты видеть солнце – левая рука будет север. Страна рек и лесов на север.

Людвиг кивнул, поблагодарил бедуина и резко, сразу создав сильные потоки воздуха, умчался ввысь. Песок взметнулся ввысь, и поднявшийся ветер чуть не задул остатки костра.

– Молодой, глупый алджагир… – с доброй улыбкой произнес бедуин, проводя взглядом Людвига, который затерялся в светлеющем небе.

* * *

Коридор Академии магии славного города Вивека был достаточно широк, чтобы не затруднять проход большим группам людей. Однако сейчас в нем было очень людно. Дело в том, что совсем недавно было проведено общее собрание всех факультетов и курсов.

Явка была обязательна ввиду того, что на собрании были объявлены новости государственной важности. Единственным отсутствующим был Пест.

Юноша стоял посередине большого коридора в потоке людей в ярком, красном, вызывающем плаще. Лицо сосредоточено, руки сложены в замок, а под ногами мерцает едва видимая руна «Отвода глаз».

На юношу никто не обращает внимания, хотя в толпе его не заметить трудно. Несмотря на плотный поток, Песта никто не толкает. Его обтекают, словно каменную колонну.

Вот среди толпы появляется учитель парня Ратмир. Он размеренным шагом, никуда не торопясь, подходит к Песту и внимательно смотрит на руну у его ног.

– Руны, конечно, очень надежны. Их можно использовать даже в местах, перенасыщенных силой, но они весьма ограничены, – произносит Ратмир, задумчиво почесывая подбородок. – Почему не воспользовался алхимическими составами?

– В лаборатории «Драконий ус» закончился… – сквозь сжатые зубы шипит Пест.

Как только он произнес первое слово, на него тут же начали поглядывать проходящие студенты. Кто-то с удивлением, кто-то с неодобрением, а кто-то с неприкрытым любопытством. Руна под ногами Песта исчезла.

– Кто-то опять пытался сварить зелье «Гласа государя»… – вздыхает Ратмир. Он мнет виски, стараясь унять боль в голове, мешающую сосредоточиться.

Пест задумчиво смотрит на учителя и спрашивает:

– А в том трактате рецепт «Гласа государя» специально подменен на яд «Горшкового проклятья»?

– И да, и нет. С одной стороны – это шутка покойного профессора Имельгума. Он честно признался, что пошутил и никаких конкретных целей не преследовал. С другой стороны, мы выявляем ненадежные элементы среди студентов, причем зачастую очень ненадежные. Ты ведь читал тот алхимический трактат? Знаешь, в чем суть эликсира «Гласа государя»?

– Знаю, – кивает Пест. – Каждый, услыхавший голос выпившего эликсир, повинуется голосу. И ни магия, ни артефакт не спасет от действия этого эликсира.

– Угу, – кивает Ратмир и с усмешкой добавляет: – Только они вместо эликсира с горшка встать не могут три дня. Их даже ловить не надо. Достаточно знать, кто ночует в туалете.

– И зачем?

– Ну, тебе я доступ в закрытые отделы библиотеки дал для расширения кругозора. Им же для такого разрешения необходимо получить минимум пятый ранг. Понимаешь? Значит, они уже нарушили внутренние законы Академии. Заметь, они приложили усилия, чтобы добраться до запрещенных заклинаний! Это уже не просто шалость, а целенаправленное нарушение. И если это можно списать на подростковое любопытство, то попытку сварить эликсир подчинения списать на «а что будет, если…» не получится. Это очень много значит. Такой маг мало того, что не умеет добиваться своих целей, так еще и преступает закон. Ты ведь в курсе, что в Гвинее запрещено подчинение разумных как магией, так и алхимией?