Остров любви - Сергей Алексеевич Воронин

стены каменного сарая. Этот дом был крайним в ауле. За ним начинался овраг, поросший выгоревшей, жесткой травой. Дальше — поля, ровные, большие, и за ними высокие голые горы со снежными вершинами.

Пересиливая страх, потому что голод был сильнее страха, Серый осторожно приближался к дверям, обостренным чутьем улавливая густые запахи свежего мяса, сытой жизни. Чем ближе подходил к дверям, тем несчастнее становился у него вид. Он горбился, поджимал облезлый хвост. В глазах у него появлялось выражение дружелюбия, гнетущего ужаса и необоримого желания есть. Он полз. И в ту минуту, когда его голова уже высовывалась за порог и глаза видели большую медную чашку, наполненную мясом, стоящую у очага, внезапно из сарая раздавался женский крик, и в его голову летели тяжелые, больно бьющие предметы.

Тогда он убегал. Пожалуй, он визжал больше, чем требовала боль. Но так было легче. В его визге было все: и голод, и обида, и страх.

На визг откликались собаки. Это было страшнее камня. Камень мог пролететь мимо, но сытые собаки, принадлежавшие хозяевам, были свирепы и беспощадны к больному сородичу.

Серый останавливался, скалил желтые притупленные клыки, подымал на загорбке шерсть. Иногда это помогало. Но чаще приходилось спасаться бегством.

Его все гнали от своих домов-сараев. Кому нужна чужая собака! С каждым днем Серый чувствовал, как уходят силы и возрастает страх перед человеком. Бывали дни, когда он совсем ничего не ел. Первое время это беспокоило его, но позднее он примирился с постоянной сосущей тоской пустого желудка.

Обычно он лежал у задней стены сарая. Здесь было тихо и безопасно. Его никто не видел, он мог спать. И то, чего не могла принести ему память наяву, приносила во сне. Отрывочные, тусклые, перемешанные с настоящим, приходили видения прошлого. Он видел своего хозяина, большого, веселого человека, который никогда не бил его и часто бросал жирные сочные кости и куски мяса. В последний раз, когда видел его Серый, хозяин куда-то уезжал. Он сидел на коне. С ним было еще несколько человек, тоже на лошадях. В тот день тонко кричала его жена. Она так же кричала, когда у нее умер маленький сын. Серый не понимал, почему она так кричит в этот день, но все же знал: когда так кричат, это плохо. И он завыл. В тот день во многих дворах выли собаки и кричали женщины, раскачивая головой из стороны в сторону. Хозяин не взял его с собой, и он целый день томился на привязи, а ночью перегрыз веревку и убежал. Он пропадал три дня, но хозяина не нашел. А когда вернулся домой, там и хозяйки не было. Несколько дней Серый караулил брошенный дом, но потом голод заставил уйти.

Мелко вздрагивая, Серый жалобно скулил во сне.

Беспощадными врагами его были дети. Раскрутив над головой веревку с камнем, они отпускали один конец — и камень со свистом летел, гулко ударялся в стену. Серый, не дожидаясь, пока камень врежется в него, испуганно вскакивал и несся в поле. Вслед ему летели камни. Сначала они перелетали, потом оставались позади. Серый останавливался у арыка и, припав к прохладной струе, жадно лакал воду. Он пил ее долго. Пил, если даже и не хотелось. Приятна была нарастающая тяжесть в животе. Но проходило время, и просыпался голод. Серый опять шел в аул и опять подолгу простаивал, засматривая в двери.

Однажды доведенный голодом до отчаянной решимости, улучив счастливую минуту, когда старуха выгоняла из огорода коз, Серый одним прыжком перемахнул от порога до котла, стоявшего на земле у очага, что-то выхватил оттуда и бросился вон. Страх его был настолько велик, что он даже не заметил, как «что-то» во рту расползалось и на языке остался только вкус теста.

Воровство не прошло даром. Старуха долго кричала и махала ему вслед палкой. С этого дня Серого в поселке особенно невзлюбили, гнали от дверей, бросали камнями.

Старый, с каждым днем слабеющий пес немного прожил бы. Но вот, бродя как-то в поисках еды, услыхал зовущий голос, чем-то напоминающий голос хозяина. Серый остановился. Человек был в шинели, опирался на костыли и ласково звал его. Но Серый не подошел — палки внушали подозрение. Тогда человек отложил костыли, сел на землю и, протягивая руку, стал манить к себе. Серый и тут не двинулся. Он даже не вильнул в знак расположения хвостом, а когда человек взмахнул рукой и что-то бросил, Серый с визгом отбежал в сторону.

Человек посидел еще немного, потом тяжело поднялся и прошел на костылях в сарай. И сразу же Серый вернулся к тому месту, где упало что-то, брошенное человеком. Он уже знал что, определил по запаху. Это был хлеб. Серый съел его и тут же лег.

Жарко пекло солнце. Назойливо звенели мухи. Серый закрыл глаза. В последние дни он много спал. Какая-то размягчающая слабость постоянно покоилась в его усталом теле. Слух у него притупился, мозг заволакивало чем-то вязким и влажным. Он не услыхал свиста летящего камня, даже не сразу почувствовал жгучую боль в плече. Только понял, что надо бежать. И тут же вскочил, и при первом шаге взвизгнул от боли; а камни летели, и он понесся, волоча перебитую лапу, визжа от боли и ужаса. Забежал далеко в овраг, забился под камень и, поскуливая, попытался лизнуть ноющее плечо. Не достал и, уронив голову на вытянутые лапы, затих.

Так он пролежал до ночи. Ночью пришла гроза. Молнии рассекали небо на множество кусков. Лил крупный, тяжелый дождь. Серый, хромая, потянулся к сараю Человека с костылями. И долго стоял там, мокрый и понурый, изредка поскуливая от боли. Рассеченная рана саднила.

К утру дождь перестал. Тучи ушли, и опять было жарко. Из сарая вышла маленькая девочка. Она сощурилась, глядя на солнышко, и засмеялась. Серый ощетинился и, глухо рыча, прижав к черепу короткие хрящеватые уши, оскалил зубы. Девочка закричала, замахала на него руками, заплакала. Из сарая выбежала женщина, отогнала собаку. Девочка перестала плакать, женщина ушла. Тогда Серый лег неподалеку на камни. Но уснуть не мог. Мешали мухи. Они садились на разбитое плечо. Серый, с остервенением лязгая, ловил их. Он не уходил, ждал Человека с костылями. И тот вышел. К