Среди осколков - Татьяна Александровна Лакизюк

все попляшете, – торжествующе прошипел он, и в лицо девушке ударил гнилой запах давно не чищенных зубов. Луну чуть не стошнило.

Она лихорадочно перебирала в голове приемы рукопашного боя, которым обучал ее Аметрин. И наконец вспомнила один его совет. Если противник захватил тебя так, что ты не можешь пошевелиться, нужно полностью расслабиться и обмякнуть в его руках. Тогда тело становится намного тяжелее, и нападающему приходится принять на себя весь вес жертвы, продолжая при этом удерживать захват.

Луна попыталась одолеть панику, сжимавшую горло, и расслабиться. Но тут похититель сдавленно пискнул, и девушка почувствовала, что свободна. Она отпрыгнула в сторону и встала в боевую стойку.

Однако в этом уже не было необходимости. В пасти Лунфича, который держал захватчика за пояс брюк, сложившись пополам, болтался Карнеол. На морде хранителя было написано такое отвращение, что Луна чуть не рассмеялась.

– Фу, Лунфич! Выплюнь! Отравишься! – крикнула она.

Луна вспомнила, как два года назад Фиччик вцепился в палец Карнеола. С тех пор хранитель «немного» подрос, а яду в Карнеоле явно прибавилось.

Лунфич, не меняя выражения крайней брезгливости, расцепил зубы. Карнеол мешком упал на мостовую и тут же заскулил:

– Госпожа Луна, простите! Это все он, Гиацинт… то есть господин правитель Гиацинт – это он меня заставил!

– Как ты посмел напасть со спины? – взревел Лунфич.

От его мощного баса Карнеол вжался в брусчатку и залепетал:

– Повелительница, владычица, королева… это не я… это все он… Если господин правитель Гиацинт узнает, что я не захватил вас, он меня сразу убьет.

– А если ты ее хоть пальцем тронешь, то тебя убью я, – раздался спокойный голос Аметрина.

Подойдя к Карнеолу, он бросил ему меч, упавший, когда Лунфич схватил его, и негромко сказал:

– Встань и защищайся, как мужчина!

– Нет-нет-нет, что вы… – запричитал тот. – Я не осмелюсь поднять руку на любимого сына господина правителя Гиацинта!

При имени отца Аметрин поморщился и ткнул Карнеола кончиком лезвия.

– Вставай! – закричал он. – Вспомни, что ты воин, борись до конца!

– Не-е-е-е-ет! – завыл Карнеол, вцепляясь в сапог Аметрина. – Пощадите меня, и я буду служить вам до конца жизни. О господин Аметрин, самый справедливый, самый мудрый, самый добрый. Пожалейте несчастного…

Аметрин брезгливо оттолкнул его и повернулся к Луне:

– Пойдем, что с него взять. Нужно спасать правителей. Проход свободен. Больше стражников здесь нет. А с этим разберутся наши воины.

Он шагнул к девушке.

– Аметрин! Осторожней! – одновременно закричали Луна и Лисса.

В эту секунду Карнеол, схватив брошенный ему меч, вскочил и пронзил Аметрина насквозь.

Тот, увидев острие меча, вышедшее из груди, посмотрел на Луну и прошептал:

– Прости! Я все-таки не смог уберечь тебя…

И упал лицом вниз на мостовую.

– Аметри-и-ин! – закричала девушка, бросившись к нему.

Дрожащими руками она выдернула меч и с ужасом уставилась на страшную рану, края которой уже начали синеть. Спина Аметрина еще судорожно вздымалась, но вот, дернувшись, замерла. Под ним расплывалось огромное пятно крови. Лисса ничком лежала рядом.

Лунфич издал такой страшный вопль, что лопнули стекла на первом этаже дворца. Со всех сторон к ним уже неслись воины. Но Лунфич не стал их ждать. Он схватил Карнеола, который тихонько пятился назад, и взмыл в воздух. Карнеол в ужасе верещал, тщетно пытаясь вывернуться из лап хранителя. Но ничего не получалось. Лунфич несся вверх, и земля стремительно удалялась.

Вдруг хранитель почувствовал, что тело в его лапах содрогнулось и обмякло. Он скосил глаза и увидел, что Карнеол уже не дышит, умерев от ужаса. Лунфич разжал лапы и полетел обратно, ничего не видя от слез.

На дворцовой площади вокруг распростертого Аметрина уже собралась толпа.

– Сейчас, сейчас, потерпи, – шептала Луна, держа светящиеся серебристым светом ладони над раной. – Потерпи немножечко, я тебе обязательно помогу.

Но она не чувствовала пульсации, которую всегда ощущала при исцелении. Она чувствовала лишь страх. Даже Эгирин, истощенный магией черных книг, не выглядел так, как Аметрин. Словно все цвета жизни покинули его.

– Пожалуйста, не умирай! Аметрин! Слышишь? Ты не можешь умереть. Не можешь бросить нас…

Луна с ужасом увидела, что свечение в руках погасло.

– Нет-нет-нет! – она принялась судорожно тереть ладони. – Я все сделаю! Только не уходи…

Вновь почувствовав тепло, Луна упорно поднесла ладони к ужасной ране, из которой уже не текла кровь.

– Я не сдамся! Тебе еще рано уходить! Ты столько всего не сделал! Сентария убьет меня, если я тебя не верну. А уж Пиритти с Пироппо! Слышишь? Если ты сейчас же не очнешься, то я приду за тобой в мир забвения. Дыши… Только дыши…

Руки опять перестали светиться. Но Луна с сумасшедшим упорством продолжала тереть ладони, вновь и вновь вызывая волшебный свет. Она чувствовала, как силы покидают ее, уходя в пустоту.

Краем глаза Луна увидела, что рядом с ней на колени опустился Гилмар, которого уже освободили воины. Его руки светились ровным золотым сиянием. Вместе с Луной он занес их над раной, вливая в бездыханное тело жизнь. Все новые и новые светящиеся ладони появлялись рядом с ними. Освобожденные от осколков целители стекались к месту трагедии. Свет гас, но они вызывали его снова и снова.

Луна почувствовала, что ее кто-то тянет вверх, и закричала, отбиваясь:

– Пустите меня, я должна помочь!

– Девочка моя, – раздался голос Турмалины. – Если ему можно помочь, то они сделают это. А тебе нужно быть в другом месте. Только ты можешь освободить правителей. Их камеру защищает сильная магия. Никому не под силу с ней справиться.

– Никуда я не пойду! Я не брошу его, – запротестовала Луна, пытаясь вырваться из объятий прапрапрабабушки.

Тут к ним подбежали Анита и Нефелина, тоже выпущенные из подземелья. Анита быстро обняла Луну, а потом опустилась на мостовую и добавила свою силу к общей целительной волне. Нефелина, прижимая дочь к себе, проговорила:

– Луна, соберись. Сейчас твоя задача – освободить правителей. Нашим воинам нужна их помощь. Они гибнут каждую минуту. Доверься целителям, доверься Аните. Здесь ты сделала все, что могла.

Луна вырвалась из ее рук и снова скользнула к Аметрину Его уже перевернули на спину. Стараясь не смотреть на запавшие глаза и заострившийся нос, девушка поцеловала друга и сказала:

– Только попробуй умереть! Я тебе этого никогда не прощу.

Потом она встала и, не оглядываясь, побежала в подземелье. Целители вновь сомкнули руки, продолжая направлять живительный свет в рану.

Спустившись вниз по каменным ступеням, Луна вместо решеток увидела черную стену, покрытую зловонной слизью. В студенистой массе плавали ошметки паутины и кровавые пятна. Это выглядело жутко.