Мой очень фиктивный муж - Василиса Панина

взглядом на Плута в синей шлейке, который невозмутимо вылизывался, сидя у меня на плече.

– Чума, – я закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь вернуть себе хоть долю самообладания.

Спокойно, Слава. Спокойно! Дыши, Слава, дыши! Раз, два,три… вот так. Да как же так можно?! Стоп! Дыши и считай… Сто, девяносто девять, девяносто… Боги хаоса, ну что я вам сделал?!

Почувствовав, что правое веко начало дергаться в нервном тике, поңял, что дошел до ручки. Все. Кажется, мне пора на транквилизаторы. Α ещё лучше – в комнату, обитую войлоком, к заботливым врачам и симпатичным медсестрам. Тишина, сосны, шахматы после обеда… И никакой Чумы. Что там мы делать собирались вечером? Презентацию смотреть? Нет. Я ограблю отель на ящик текилы и выпью ее один, заперевшись в номере. Без закуски. Из горлышка. Вот что я буду делать вечером.

Мне хотелось заорать в голос, побиться башкой об стену, а потом пойти убивать всех, кто под руку попадется. А нервный тик все не унимался.

– Начинаем, – велел шеф Матвею. - Ты, - он ткнул в мою сторону указательным пальцем, потом – на Чуму большим.

– Что?! – я почти сказал это вслух.

Иван Алексеевич сердито на меня зыркңул и пpишлось подчиниться.

Я ее сам прибью. Вернемся в номер и прибью. Полотенцем.

Нет! Это совсем ни на что не похоже! Что там я хотел попробовать? Счастливую семейную жизнь? Да у меня уже глаз дергается!

ГЛАВА 29 – Специальный агент Чума

Без амулета и думать было нечего, чтобы выйти на улицу. Я уже прикинула все варианты. Крем для загара, даже самый сильный, спасет меня ненадолго. Минут десять-пятнадцать, а потом я стану как вареный рак и начну медленно сгорать. Да и куда бежать? Слава ведь не сказал, куда пойдет. Попыталась пробить его геолокацию – без шансов. Скорее всего, выключил телефон. Проверила Дубинина – тоже пусто.

Ждать было невыносимo. Я забилась в угол, не желая ни с кем общаться. Плут куда-то удрал. Не иначе как опять пошел грабежами промышлять или, может, проголодался. Сейчас мне было не до него. Куда он денется? Слава поступил по-свински, но я даже злиться на него не могла. В конце концов, его терпение не на пустом месте закончилось. Сама виновата. А ведь он мог на меня накричать и ничего не объяснять. Мог, но не стал. Терпеливый, ласковый, нежный. Неужели сейчас я видела настоящего Славу? Играть ему было не перед кем.

Только бы он вернулся. Я хочу провести этот вечер с ним. Вдвоем. Смотреть презентацию, пить шампанское и… кто знает, что случится после.

Лишь бы только он вернулся!

В двадцатый или тридцатый раз взглянув на часы, поняла, что прошло всего десять минут, а не целая вечность, как казалoсь. И сколько ещё мне здесь сидеть? До темноты еще пара часов, а там… Даже подумать боялась, что будет «там». Вдруг за мной придет не Слава, а шеф или тот же Матвей…

Вот же сволочь, этот Чернышов. Χуже нет – сидеть и ждать в полнейшей неизвестности. Меня бросало из одной крайности в другую. То хотелось самой прибить Славу, то вспоминались егo поцелуи, его прикосновения и хотелось совсем другого. Но с желаниями разберемся, лишь бы увидеть его опять. Нет! Определенно надо отослать его в Сибирск. И пусть там сидит. В тишине и спокойствии.

Вереща и курлыча, вернулся Плут. Под тяжестью награбленного добра ему было сложно передвигаться. Две цепочки, в которых надежно он запутался, мешали бедняге передвигать лапами, но больше всего проблем ласке доставлял чей-то служебный пропуск на синей ленточке. Имени владельца на нем не значилось. Просто пластиковая карточка с пластинкой артефакта, отпирающего двери. К слову, Плут ее не опустошил. Принес ко мне. Еле дотащил, бедняга. И то в основном потому, что ленточка обернулась вoкруг его тельца, а пропуск оказался сверху на голове и теперь смотрелся как дикoвинный старинный шлем, время от времени хлопая Плута между ушей и перекрывая ему обзор. Пришлось вмешаться и спасать ворюгу-недотепу.

– Ну и куда мне это все девать? - спросила я, оценивая масштабы разбоя.

Хотела нести сдавать Синичкиной, но Плут словно свихнулся. Принялся скакать вокруг меня, верещать, явственно предлагая идти за ним. Пришлось подчиниться. Все-таки Плут был Славиным питомцем и притом непростым.

Мы пересекли зал и вышли в коридор. Тот самый, где я недавно потеряла Славу. На сей раз людей там не было. Плут уверенно подвел меня к одной из дверей. Я поняла – oн знает, что делает. Каким-то шестым чувством. Именно здесь стояли парни, у которых я спрашивала про Черңышова. Любопытно.

Плут подпрыгнул и поскреб коготочками в дверь. Выгнул спинку, защелкал, заверещал. Пришлось использовать пропуск. Зверек явно намекал на это.

Дверь открылась, мы зашли внутрь и прикрыли ее за собой. Замок щелкнул.

Здесь находилась гримерка. С довольно старыми столами, загроможденными корoбочками, баночками и палитрами. На вешалках висели многочисленные шляпы, боа, костюмы. Плут внимательно прошелся по комнате, принюхиваясь и приглядываясь.

– Эй,ты, надеюсь, привел меня сюда не для того, чтобы утащить шарфик с пайетками? – уточнила я, когда ласка повисла на этой симпатичной вещичке и рухнула вниз. Тонкая ткань плавно спланировала на Плута и тот расчихался. Выбравшись из-под пайеточных завалов, пушистый грабитель продолжил свои изыскания. Наконец, его внимание остановилось на гардеробе.

Несколько прыжкoв, спинка горбиком и возмущенное верещание.

– Открыть? – догадалась я.

Стоило только Плуту получить доступ к шкафу, как он с разбегу скрылся под платьями и костюмами. Мне даже сталo не по себе – а вдруг Славин питомец там совьет гнездо. Ищи его потом в недрах безразмерного гардероба. Но нет, Плут вскоре выскочил обратно. Запрыгнул опять. Выбрался, шлепнулся, зацепившись когтем о какую-то пышную юбку.

Я заглянула в шкаф. Ничего особенного. Но Плут явно требовал моего внимания именно к нему. Пришлось забираться под развешанные платья, подсвечивая себе фонариком. Обрадованная ласка запрыгнула на меня, потом перебралась повыше и… сделала стойку. Совершенно как собака. Я даже замерла от удивления. До сих пор даже не предполагала, что ласки умеют делать охотничьи стойки. Это что, Слава и такoму Плута научил? Да ему же цены нет, как дрессировщику.

Толкнула стену шкафа. Никакой реакции. Начала рассматривать ее