Корнилов - Владимир Федюк

В то время как левая пресса во всю муссировала «дело Корнилова», само дело, начатое бывшим главковерхом, продолжало жить. Теперь во главе его встал Алексеев. Корнилов и Алексеев не любили друг друга, об этом мы писали и еще будем писать, но в отношении оценки происходившего в стране их взгляды полностью сходились.

После своей вторичной отставки Алексеев уехал в Смоленск, где жила в ту пору его семья. Вернулся в Петроград он только в начале октября, будучи избранным в состав Предпарламента. Именно в это время и родилась «алексеевская организация», позднее ставшая основой Добровольческой армии. Три месяца спустя, отвечая на вопросы членов донского правительства, Алексеев рассказал об этом так: «В октябре месяце в Москве был организован “Союз спасения родины”. Организаторами этого Союза являлись главным образом представители кадетской партии. Этот Союз поручил мне дальнейшую организацию дела спасения Родины всеми мерами и средствами, для каковой цели я и приехал на Дон как единственное безопасное место, куда стали стекаться беженцы, офицеры и юнкера, из которых мною и была организована Добровольческая армия».

Ни имен, ни деталей Алексеев тогда не назвал. Это понятно — лишняя информация могла повредить тем, кто находился под властью большевиков. Теперь у нас есть возможность рассказать об этом более подробно. Во-первых, упомянутые организаторы «Союза спасения» — это, несомненно, члены Совета общественных деятелей. После неудачного завершения «корниловской истории» Совет попытался найти нового популярного генерала, вокруг которого могли бы объединиться сторонники твердой власти. Поначалу в качестве такового предполагался Брусилов. С ним уже начаты были конкретные переговоры. Участник этих встреч, московский кадет Н.И. Астров вспоминал: «Генерал в пространных речах развивал план возможных, по его мнению, действий, долженствовавших изменить весь ход революции. Однако план этот казался настолько фантастичным, что никто серьезно к нему не относился». После этого-то и возникло вновь имя Алексеева.

Во-вторых, достаточно точно можно указать и дату создания организации. 12 октября в заседаниях Предпарламента был объявлен четырехдневный перерыв. На это время центр политической жизни переместился из Петрограда в Москву. Здесь прошел десятый по счету съезд кадетской партии и, естественно, собралось все партийное руководство. Их присутствие позволило провести второе совещание общественных деятелей, на которое был приглашен Алексеев. Именно тогда было решено создать тайный «Союз защиты Родины и свободы».

У любого, кто хотя бы в общих чертах интересовался историей гражданской войны, это название вызывает другие ассоциации. Так называлась тайная организация Савинкова, летом 1918 года сделавшая попытку организовать антибольшевистские восстания в ряде городов центральной России. Это не совпадение, Савинков действовал (во всяком случае, формально) от имени Алексеева и Корнилова. Можно предположить, что упоминание «свободы» в одном контексте с «Родиной» должно было привлечь к работе Союза представителей «революционной демократии». Но для большинства офицеров, которые стали его реальной опорой, «февральские революционеры» были не менее ненавистны, чем большевики. В результате «Союз защиты Родины и свободы» сначала трансформировался в «Союз спасения Родины», а затем в совсем нейтральную «Алексеевскую организацию».

План Алексеева, положенный в основу деятельности Союза, был прост. Он исходил из того, что существующая армия полностью разложилась и в таком виде сохранена быть не может. Вместо нее нужно создавать новую армию с опорой на патриотически-настроенное офицерство. Структурной единицей такого формирования должны были стать звенья, состоящие из 30 пятерок каждое. Предполагалось, что офицеры, входящие в пятерки, привлекут по своему усмотрению 10 надежных солдат, в первую очередь георгиевских кавалеров и добровольцев. Таким образом, в пятерке должно было быть 5 офицеров и 50 солдат. Это составило бы кадр будущей роты, а звено в целом — полка. В плане было расписано все до деталей, вплоть до жалованья добровольцам (рядовому 20 рублей в месяц, фельдфебелю 40). Особо оговаривалось, что в армии должна присутствовать строгая дисциплина и полностью запрещена любая политика.

Может показаться, что сама идея эта была не нова. Попыткой вычленить в армии здоровые силы было уже создание ударных батальонов. В октябре 1917 года очень схожий проект выдвигал военный министр А.И. Верховский. Но в плане Алексеева было одно существенное отличие. Он предполагал создавать новую армию не внутри старой, а вовне ее. Таким образом, дело с самого начала выходило на конспиративный уровень, приобретало характер нелегальной, а значит антиправительственной затеи.

Новая армия в первую очередь должна была стать инструментом внутренней политики. Цели ее определялись так: «При неизбежном новом выступлении большевиков, когда Временное правительство, безусловно, окажется неспособным его подавить, выступить силами организации, добиться успеха и предъявить Временному правительству категорические требования к изменению своей политики». По сути, это было то же самое, что в августе хотел сделать Корнилов.

От московских деятелей Алексеев получил обещание всяческой поддержки, но ни копейки денег, ни одного человека в помощь. Все, что им было сделано, стало результатом его собственных усилий. Сделано же было немало, особенно учитывая отпущенное на это время. В Петроград Алексеев возвратился 16 октября (по дороге он заезжал к семье в Смоленск) и сразу же приступил к работе.

Прежде всего был установлен контакт с «Обществом русской государственной карты», возглавляемым бывшим думским депутатом В.М. Пуришкевичем. У Пуришкевича была репутация крайнего монархиста, человека скандального и склонного к эпатажным выходкам, но имя его было известно всей стране. К тому же в ситуации, когда все другие ограничивались только разговорами, Пуришкевич пытался что-то делать.

В Петрограде к этому времени скопилось немало оставшихся не у дел офицеров. Большей части из них негде и не на что было жить. По рекомендации Алексеева один из членов организации — полковник П.А. Веденяпин вошел в состав общества борьбы с туберкулезом «Капля молока». Завербованные офицеры под видом туберкулезных больных были прикреплены к бесплатному питательному пункту. Одновременно были начаты переговоры об их размещении в качестве рабочих на нескольких заводах города.

В своей квартире на Галерной улице (специально снятой для него Советом общественных деятелей) Алексеев встречался в эти дни с министрами, иностранными дипломатами, корреспондентами столичных газет. Приходилось спешить, так как обстановка в Петрограде обострялась с каждым днем. 22 октября генерал писал жене: «Никогда еще не охватывала мою душу такая давящая тоска, как в эти дни, дни какого-то бессилия, продажности, предательства. Все это особенно чувствуется здесь, в Петрограде, ставшем осиным гнездом, источником нравственного, духовного разложения государства. Как будто по чьему-то приказу исполняется чей-то предательский план, власть в полном значении слова бездействует и ничего не хочет “делать”, зато говоренья бесконечно много… Предательство явное, предательство прикрытое господствует на всем».