Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране - Юрий Рубцов

В подавляющем большинстве строевые части несли охранную, караульную и этапно-заградительную службу в немецком оперативном тылу. Лица, служившие в этих формированиях, запятнали себя участием в различных карательных акциях. Они участвовали в боях против партизан и Красной Армии, против войск наших союзников по антигитлеровской коалиции, против участников движения Сопротивления, охраняли немецкие коммуникации и лагеря смерти, уничтожали мирное население.

Этим занимались созданные в 1943—1945 гг. «добровольческие» соединения: 15-й «казачий» корпус, «Вооруженные силы Комитета освобождения народов России (КОНР)», 162-я «тюркская» дивизия, 599-я «русская» бригада, «Казачий стан» Даманова, а также сформированные из бывших советских граждан 14-я дивизия СС «Галичина», 15-я и 16-я «латышские» дивизии СС, 20-я «эстонская» дивизия СС, 30-я «белорусская» дивизия СС. Существовали также специальные калмыцкие и крымско-татарские формирования.

Пожалуй, самую большую известность приобрела так называемая Русская освободительная армия, к созданию которой гитлеровцы приступили в начале 1943 г. Во главе РОА встал бывший генерал-лейтенант АА. Власов, до сдачи в плен — командующий 2-й ударной армией Волховского фронта. Перейдя в июле 1942 г. на сторону врага, Власов призвал всех русских людей подниматься на борьбу «против Сталина и его клики, за построение новой России без большевиков и капиталистов». Это позволило ему привлечь в ряды РОА немало противников большевистской власти. Однако среди «власовцев» далеко не все были настроены антисоветски. Многие военнопленные шли на службу к Власову умышленно, надеясь спастись от голодной смерти и при первой же возможности бежать, чтобы вновь встать в ряды борцов против фашистов. Не случайно уже со второй половины 1943 г. наблюдался массовый переход солдат РОА на сторону партизан.

«Обстановка непрочности власти оккупантов, — докладывал 20 октября 1943 г. начальник Ленинградского штаба партизанского движения М.Н. Никитин военному совету Волховского фронта, — неверие в нее все больше и больше охватывает "добровольческие" части противника из военнопленных, русских полицейских и других прислужников немцев, вследствие чего разложение в их рядах начинает принимать массовый характер. Целыми подразделениями они, убивая немцев, уходят в леса или к партизанам, принося с собой вооружение и боеприпасы».

В литературе нередко говорят об 1 млн. советских людей, служивших в вермахте. Однако, как установлено Комиссией при Президенте РФ по реабилитации жертв политических репрессий, в различных «добровольческих» формированиях находились не более 165—170 тыс. человек, или от 4,0 до 4,2% от общего числа попавших в плен.

Многие военнопленные, находившиеся на службе в специальных немецких формированиях, а также «власовцы» были задержаны в ходе боев или после капитуляции Германии. Советским спецслужбам удалось довольно быстро выявить командные кадры РОА, активных карателей, изменников Родины. Их дела рассматривались, как правило, внесудебными органами — «тройками», состоявшими из представителей НКВД, НКГБ и «Смерш», а также Особым совещанием при НКВД. Большинство активных участников и организаторов немецких военных формирований из числа советских военнопленных были приговорены к смертной казни, каторжным работам, длительным срокам заключения в тюрьмах или лагерях.

В частности, возмездие настигло тех, кто был повинен в аресте и гибели членов краснодонской подпольной организации «Молодая гвардия» — предателей Г. Почепцова, В. Громова и М. Кулешова. До поры до времени удавалось скрываться еще двум преступникам — В. Подтынному, который, дезертировав из Красной Армии, поступил на службу в немецкую полицию и лично руководил арестом молодогвардейцев, и его подручному И. Мельникову. Но и они через два десятка лет были разоблачены и приговорены судом к высшей мере наказания.

Широкий общественный резонанс получил судебный процесс, состоявшийся в июле 1943 г. в Краснодаре над группой изменников Родины, которые служили в карательной «Зондеркоманде СС 10-А». Оккупанты замучили, отравили в душегубках, застрелили десятки тысяч жителей Кубани. Подручными у них активно выступали коллаборационисты В. Тищенко, Н. Пушкарев, И. Речкалов и их подельники. В ходе процесса вскрылись леденящие кровь подробности того, как, выслуживаясь перед гитлеровцами, зверствовали каратели. 18 июля на городской площади Краснодара в присутствии 50 тыс. человек состоялся акт справедливого возмездия: восемь злодеев по приговору военного трибунала закончили свою жизнь на виселице.

1 августа 1946 г. к смертной казни через повешение (что было всегда особенно позорным для военнослужащего) Военной коллегией Верховного суда СССР были приговорены А.А. Власов и его 11 сообщников.

Эти и подобные им приговоры карателям, палачам, изменникам Родины были с одобрением встречены советскими людьми, испытывавшими естественные чувства справедливого возмездия. Беда состояла, однако, в том, что, как уже говорилось выше, рядом с подлинными преступниками в лагерях и тюрьмах находились сотни тысяч воинов Красной Армии и перемещенных гражданских лиц, вся «вина» которых состояла лишь в пребывании в плену или на оккупированной территории.

Положение стало исправляться только после 1956 г., в чем, к слову, немалая заслуга ставшего министром обороны Маршала Советского Союза Г.К. Жукова. Но меры по устранению последствий нарушения законности в отношении бывших военнопленных, определенные тогда ЦК КПСС и Советом министров СССР, во многом оставались на бумаге. Лишь в январе 1995 г. указом Президента Российской Федерации все бывшие военнопленные и репатриированные полностью восстановлены в своих правах. Разумеется, действие указа не распространяется на коллаборационистов.

И писать обо всем этом, и читать тяжело. Но автор, приводя факты подлинного противостояния сталинского государства и народа, не боится тем самым вооружить своих оппонентов лишними аргументами. Следуя замечанию Александра Твардовского: «Одна неправда нам в убыток и только правда ко двору», признаем, что лишь тогда война и Победа предстанут перед нами объемно и в истинном свете, если говорить обо всех ее страницах без утайки и лакировки.

Говорить всю правду невыгодно как раз «новопрочтенцам». Тиражируемые ими версии, будто народ только и жил ненавистью к государству и воевал из-под пулеметов, нацеленных с тыла, испытания неопровержимыми фактами не выдерживают.

В романе B.C. Гроссмана «Жизнь и судьба» есть герой майор Ершов. Читатель знакомится с ним в тот период, когда офицер, находясь в гитлеровском концентрационном лагере, готовит антифашистское восстание. Жизнь его до войны, говорится в книге, «была нехороша». Его отца, крестьянина Воронежской губернии, вместе с семьей раскулачили и отправили на Северный Урал в качестве спецпереселенца.

Ершову по окончании военного училища удалось съездить к отцу на свидание. «Отец, — читаем в романе, — рассказывал о голоде, о смерти деревенских знакомых, о сошедших с ума старухах, о детях — тела их стали легче балалайки, легче куренка. Рассказывал, как голодный вой день и ночь стоял над деревней, рассказывал о заколоченных хатах с ослепшими окнами.