Крах проклятого Ига. Русь против Орды - Виктор Поротников

Только князь не собирался барахтаться под одеялом, напротив, решительно откинул его с жены. Та ахнула, попыталась прикрыться хоть руками, смущенно запылала. Но Дмитрий развел ее руки, принялся любоваться красивой грудью, которая была на удивление крепкой, точно и не выкормила княгиня стольких детей. Потом провел пальцами по упругому животу, много раз носившему в своем чреве, тронул ноги. А чтоб не смущалась, накрыл ее тело своим, разгоряченным и жадным до ласки.

Долго пришлось в то утро слугам прятаться под лестницами и за дверьми, ожидая, когда наконец князь выберется от своей супруги. Все знали, что горяч Дмитрий Иванович не только в делах и словах, не только в споре или ссоре, горяч он и на ложе. Подтверждение тому – дети, которые родятся один за другим. И все мальчики, одна дочка Софьюшка, остальные сыновья. Видно, крепко любит жену Дмитрий Иванович, и отвечает ему тем же Евдокия Дмитриевна, ежели так Господь благословляет их брак!

Увидев перед собой Никиту, Вельяминов не смог поверить глазам:

– Откель ты здесь?! Бегич же разбит был! А где Григорий?

Никита глубоко вздохнул:

– Прибрали попа. Мы с ним в обозе прятались, ждали, когда Бегич князя Дмитрия побьет. А вон наоборот вышло. Ох и крепко побили ордынцев русские! Бежали, аж подковы конские по пути теряли…

– Ты дело говори! – разозлился Вельяминов.

– Куда Григорий подевался – не ведаю, мы в разных местах оказались, как ордынцы драпать начали. А я вот куда надо попал.

– Куда это? – подозрительно прищурился боярин.

– Иван Васильевич, ты б хоть глоток воды да кусок хлеба дал с дороги, оголодал же. А после я тебе такое скажу – упадешь!

Глаза Никиты довольно блестели, это означало, что он узнал нечто важное. И все равно Вельяминов уловил в его взгляде и голосе такое, отчего стало не по себе. Никите соврать, что через плечо плюнуть. Неужто врет?! Спелись с попом и задумали какую каверзу? Знать бы что…

Пришлось Никиту кормить-поить, а потом еще ждать вечера, потому как парень требовал разговора только с глазу на глаз. Зато то, что он сказал, повергло Вельяминова в шок. Боярин и раньше задумывался над тем, почему князь Владимир Андреевич, с которым Дмитрия раньше бывало водой не разлить, вдруг принялся отстраивать себе Серпухов. Была шальная мысль, что рвется младший князь не просто к самостоятельности, а к настоящей власти. Но кто его знает, что на уме у Владимира Андреевича?

А теперь Никита твердил, что князь и впрямь захотел под себя Русь взять, но ему в Москве нужен свой человек. Все нынешние с Дмитрием одной веревочкой повязаны, даже Вельяминовы, супротив ни за что не пойдут…

Не поверил словам Никиты осторожный Вельяминов, принялся пытать: а с чего бы князь стал такие слова тебе говорить? И почему отпущен был, ежели в плен попал?

Никита кивал:

– Верно не веришь, Иван Васильевич. Я бы тоже не поверил, скажи мне кто такое еще полгода назад. Князья и впрямь точно родные братья были. А ныне смотри что: Владимир Андреевич с князем Дмитрием на Пьяну не ходил? Нет, полки свои посылал, а сам не пошел. И на Вожу тоже не ходил! В Москве не всякий месяц бывает, а раньше и полдня друг без друга прожить не могли. Видно, обидел его чем Дмитрий, всем известно, каков у него несносный характер! Дмитрий Иванович все наследником своего сына Василия зовет, а ведь наследовать Владимир Андреевич должен!

– А ты князя Дмитрия видел?

– Не, только издали.

– А Владимира где же встретил?

– Это в Коломне, нас туда переправили. Меня Тимофей Васильевич признал, пропал бы, ежели не князь Владимир Андреевич. Он вроде как к себе забрал, потом расспрашивал про тебя, Иван Васильевич. А еще про то, поможешь ли, ежели понадобится?

– Чем я могу помочь? Ему Мамай нужен.

– Не, Мамай только набегом может да изничтожить всех. А потом как? Владимиру Андреевичу свои люди в Москве нужны, у него нет. Сама Москва не нужна, станет, я мыслю, в Серпухове свою столицу делать.

– Что велел мне передать?

– Если станешь ему помогать, так чтоб и Мамаю словечко замолвил, и сам загодя ближе к нему перебрался.

– К кому нему?

– Не к Мамаю же, к Серпухову.

– Ага, а там меня и повяжут! – расхохотался Вельяминов.

– Он же тебя не в Москву зовет? – даже обиделся Никита. – Я передал, Иван Васильевич, дальше сам думай. И про Владимира Андреевича не стоит всяко говорить при Мамае, сам знаешь, у Москвы тоже уши всюду есть, как бы супротив него дома не повернуло. Я видел, как в Коломне князя Дмитрия встречали, его сбросить трудно будет, а он сам кому башку отрубит и глазом не моргнет.

– Вот то-то и оно… – вздохнул осторожный Вельяминов.

Поверил он не сразу, Никите пришлось еще трижды тайно пробираться в Серпухов и обратно, пока боярин Вельяминов решился отправиться туда и сам. Это случилось уже летом следующего года, когда стало ясно, что Мамай пока на Русь не идет, пока только собирается. Иван Васильевич ворчал на темника:

– Сколько уже можно с генуэзцами якшаться?! Давно бы подкупил кого в Москве и прибили бы этого Дмитрия! А без него разброд на время настанет, и бери Русь голыми руками.

К лету эта мыcль утвердилась в нем окончательно, однажды даже поинтересовался у Мамая, что бы тот сделал, если бы князя Дмитрия вдруг не стало?

– Как это? – поразился темник.

Они разговаривали наедине, Вельяминов хорошо понимал цену таким речам. Поняв, что имеет в виду опальный боярин, Мамай вдруг усмехнулся:

– Хорошо бы. Они без Дмитрия совсем овцами станут.

– А на Русь пошел бы? Пора, хан, потом Тохтамыш на ноги встанет, вдруг меж собой с Дмитрием договорятся.

– Да, это плохо, – согласился Мамай. – Что ты хочешь?

– Кого поставишь на Руси вместо Дмитрия?

– Ты, что ли, хочешь?

– Над всей Русью лучше Владимира Андреевича, а мне и Москвы достаточно.

– Это какого Володимера, Серпуховского? Когда ты с ним спеться успел? Никита твой туда-сюда видно не зря бегает?

Вельяминов смутился:

– Ты про Никиту ведаешь, хан?

– Плохой я буду правитель, если не буду знать, о чем думает каждый из моих приближенных, тем более такой, как ты, предатель…

Последнее слово резануло слух Ивану Васильевичу, но возмущаться не стал, с трепетом ждал, что скажет хан дальше. Тот кивнул:

– Делай, получится, дашь мне знать. А тебе, так и быть, дам Москву.

Этот разговор решил все. Осторожный Вельяминов решил рискнуть и сам отправиться в Серпухов в начале лета, с тем чтобы к обычному времени походов ордынцев – началу осени – быть готовым. Счет пошел на недели.

Никита был срочно отправлен к серпуховскому князю на переговоры, а в Москву ушел разведчик разнюхать, не заподозрил ли чего князь Дмитрий. Никита сообщил, что князь Владимир Андреевич готов, а из Москвы пришло известие от оставшихся там купцов, что князь Дмитрий уехал в Радонеж, а потом в Переяславль, а с князем Владимиром почти не видится, каждый занят своим делом.