Клыкастые страсти - Галина Гончарова

- А ты пригрози ему хвост оторвать...

- Юля...

Ругалась я больше из принципа.

- Ладно. Сейчас позвоню деду, если он не спит, перезвоню тебе.

- Договорились. Не прощаюсь.

Оборотень отключился. Я взглянула на часы - и набрала домашний номер. Повезло, трубку снял дед.

- Леоверенский.

- Леоверенская. Привет салфет!

- Сама такая, поганка. Опять к матери не зашла! Уши оборву! Что случилось?

- Славка хочет с тобой повидаться.

- Зачем мне на него смотреть? Пошли его сама к чертям!

- Мне он не верит.

- Так дай ему трубку, я сам скажу.

- Его рядом нет. Может, я его все-таки привезу?

Дед помолчал пару минут.

- Ладно. Привози. Завтра у меня с часу до двух свободное время. Сможешь?

- спрашиваешь!

- Тогда договорились. С матерью поговоришь?

Мне бы и хотелось, но скоро встречаться с Рамиресом. Нельзя мне перед этой встречей расслабляться, нельзя...

- Потом. Обещаю.

Дед помолчал еще секунд двадцать.

- Когда у тебя решатся проблемы?

Вот так. И я ведь ничего не говорила, даже не намекала, что у меня есть проблемы... Если из нашей семьи кто и ясновидящий - это дед.

- Если все срастется - сегодня или завтра.

- Если нет?

- Неделя.

- Неделю я твою мать придержу. Потом изволь явиться. Ясно?

- Да.

- До завтра.

- До завтра.

Из трубки донеслись гудки. Перезвонить Валентину и договориться, что завтра за мной заедут оборотни со Славкой, было делом техники.

А потом загудел самолет. Мы поспешно прошли на взлетно-посадочную полосу. И по лесенке к нам спустился Рамирес. Как всегда очаровательный. Черный костюм, белая ру-башка, красно-серый галстук - вампир был похож на преуспевающего бизнесмена, а не на эмиссара Совета. В прошлый раз, когда мы виделись, он выглядел совершенно по-другому.

Или это он в домашней обстановке расслабляется, а здесь старается не выделяться? На-верное так.

- Юленька, я рад вас видеть! Прикажите сопровождающим захватить мои чемоданы.

- Разумеется, - пропела я. - Александр, Борис, позаботьтесь пожалуйста. А я пока про-вожу нашего гостя к машине.

- С радостью воспользуюсь вашим приглашением.

М-да, хорошо, что мы на двух машинах и обе - джипы. Куда бы мы погрузили шесть чемоданов размером 2,0х2,0х1,0 м - ума не приложу. Но для Бориса они проблем не представляли. Надя тоже подключилась к процессу. Оборотни и вампир подхватили каж-дый по две штуки - и потащили к машинам. А Рамирес ловко подхватил меня под ру-ку.

- Рамирес. Рада вас видеть.

- Юленька, вы стали просто очаровательны. При нашей первой встрече вы были алма-зом, но теперь вы бриллиант, рассеивающий темноту ночи.

- Мечислав - прекрасный ювелир, - пожала я плечами. Небрежно, но доходчиво. Так-то. В переводе - смотри, но руками не трогай. Не про твою честь пирожки пекли... Не твоя - не лапай!

- И поэтому вас потянуло на сторону от такой прелести?

Твою антилопу! Сутки, как я 'переспала' с мальчишкой, - а Рамирес уже откуда-то об этом знает!? Кто настучал!? Найду - на куски порву урода!!!

Взревел в глубине души зверь-из-зеркала. Но внешне я осталась спокойной.

- Мне хотелось попробовать, каково это с человеком.

- И Мечислав разрешил?

- Он был недоволен, но все понял.

Ни слова неправды. Я же не уточняла, когда он все понял - до или после сек-са.

- А к другим вампирам это относится?

Рука Рамиреса легла мне на колено.

Ты что себе позволяешь, падла!? Да если каждое непарнокопытное меня руками трогать будет, коленей не напасешься!!!

В унисон взревели обе части моей души.

И внутри медленно, но неотвратимо поднялась волна ярости. Рамирес, кажется, по-чувствовал ее, но сделать уже ничего не смог бы. Сила, раскручивающаяся вокруг меня облаком, уверено вцепилась в его ауру, опознала - и не собиралась отпускать свою жерт-ву. Она собиралась вокруг нас грозовыми тучами и я все отчетливее понимала, что мне надо либо отдать все вампиру либо просто прибить его. Меньше как-то не получится.

- О черт!

Других слов у меня не было. Борис вильнул к обочине и остановил джип.

- Оставь нас - приказала я. - Надо!

Вампир послушался. Он вышел из машины, но не стал закрывать двери. Я беспомощно смотрела на Рамиреса. Я понимала, что происходит, но сделать ничего не могла. Тогда, зимой, моя сила среагировала на него. Я делилась с ним кровью и силой. И сейчас я уз-навала его снова. Кровь требовала крови. Сила - силы. Ярость - ярости. Сегодня я еще не виделась с Мечиславом, но уже знала - нам придется потратить немного времени, чтобы привести меня в порядок. И винить в этом надо было только Мечислава. Пока я была од-на, вдалеке от искушений, я могла себя контролировать. Мечислав потребовал, чтобы я делилась с ним силой. Я повиновалась. И - пропала. Так завязавшие алкоголики могут не пить годами, а потом срываются вновь, так тигр-людоед срывается на запах свежей кро-ви...

Волна все нарастала. Рамирес сдавленно простонал - и вцепился в мои руки. Я вскрик-нула. Ощущение было острым, болезненно острым. Как будто содрали болячку с раны.

- Больно...

- приятно...

Кто из нас что сказал? Я не знала. Рамирес медленно поднес мою руку ко рту. Одного взгляда глаза в глаза нам хватило.

- Да.

- О да, сейчас...

Короткий удар клыков в вену на запястье - и мощный взрыв силы, покидающей мое те-ло. Прошлый раз это было потоком. В этот раз - одним мощным ударом. Рамирес даже не успел сделать глоток крови, когда его настигла моя сила. Он выгнулся на сиденье и вскрикнул. Но было поздно. Сейчас все было по-другому. Раньше я не управляла своей силой. Она была слишком дикой для меня. Но сейчас я понимала больше. За эти полгода мы освоились друг с другом. И моя сила, шипя и рыча, рвалась с цепи. Она... я... мы желали не просто проникнуть внутрь вампира. Мы хотели, чтобы он был... наш?

Ревел, полосуя когтями раму, зверь-из-зеркала. Ему нравился Рамирес. Он чувствовал родственную душу. Такую же жестокую и мрачную. И я поняла - Рамирес почувствовал его тоже.

И открыл ту дверцу в своей душе, где пряталась жестокость. И я закричала.

Холодная сила Рамиреса вливалась в меня. Я отдавала свой огонь - и в ответ получала лед. Но лед таял - и оказывался нефтью. Я горела внутри - и не знала, как это прекра-тить. Злость и ненависть Рамиреса стали топливом для нас обоих. И я серьезно боялась сжечь и себя и его.