Её несносный студент - Виктория Победа
Шрифт:
Интервал:
— Нет, Егор, не нужно, слышишь.
— Тшш, все будет хорошо, я спокоен, как удав.
— Егор.
— Ксюш, мне надо поговорить с отцом.
— Я с тобой поеду.
— Нет!
— Да!
— Ксюша нет, тебе не нужно это слушать.
— Я в машине подожду.
— Ксюша…
— Я поеду с тобой!
Егор
— Егор…
— Тихо, малыш, ну ты чего испугалась?
Улыбаюсь ей, а она в запястье мое мертвой хваткой вцепилась и смотрит так, словно я на казнь собираюсь.
Ну чего ты, малышка, не смотри так, я же не железный, и мне было чертовски мало. Тебя мало.
Я же нихрена не стеснительный и прямо здесь ее возьму, в машине, средь бела дня, напротив ворот родительского дома.
Да, именно родительского, потому что своим я его больше не считаю.
Стоит только вспомнить, только подумать о том, что пережила моя Александровна, какой, должно быть, испытала ужас при встрече с моим отцом…
Сука…
Как он мог? Какого черта влез туда, куда не просили? Я ведь нормально предупреждал, просил ее не трогать. Разве я много хотел? Разве так сложно было меня услышать? Понять?
Я же предков своих боготворил практически, считал, что мне повезло нехило. И с отцом до моего загула у меня отношения были теплые, дружеские.
А он вот, значит, как решил, за меня, сука, выбор сделал. Мою женщину обидел, напугал. И плевать, что тогда она не была моей, это всего лишь вопрос формулировки. Моя она. Я же не знал нихрена, не понимал ничего, сначала поверил ей, потом на тараканов ее придурочных все загоны свалил, а оно вон как, оказывается.
Год, целый год, блядь. Мы потеряли год по вине одного зажравшегося козла. И клал я, что козел этот — отец мой родной.
— Может не нужно, это ведь все не важно, мы вместе и…
— Важно, Ксюш, я столько времени просрал, потому что он решил, что может решать за меня.
Сжимаю кулаки, внутри все горит, полыхает. Ярость, клокочущая внутри рвется наружу.
— Я быстро…
Целую ее, выхожу из машины и направляюсь к воротам. Хорошо, что ключи оставил, сейчас вот пригодились. Открываю калитку, вхожу на территорию особняка, чувствую на себе прожигающий взгляд Ксюши. Подгоняемой холодной яростью, уверенной поступью направлюсь ко входу в дом.
Меня не ждут наверняка, я даже не уверен, что отец дома, но надеюсь, очень на это надеюсь.
Вхожу в дом, разуваюсь и прохожу внутрь.
— Егор?
В гостиной меня встречает удивленная мать.
Она сразу же подскакивает с дивана.
— Ты как здесь?
Подходит, обнимает меня, я ее в ответ. Сам едва сдерживаюсь, потому что мать в общем-то ни при чем, во всяком случае, я надеюсь на это.
— Отец дома? — интересуюсь сдержано.
— Да, недавно вернулся, не в настроении, — начинает тараторить мать, но наткнувшись на мой, должно быть, совершенно дикий взгляд, запинается. — Что происходит, Егор?
— Где он? — оставляю ее вопрос без ответа.
— В кабинете.
Киваю, и, отодвинув мать в сторону, направляюсь к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Егор, — мать идет следом.
— Мам, здесь побудь.
Останавливаю ее, не хочу, чтобы она все это слышала. Не хочу, чтобы слышала то дерьмо, что отец вывалил на Ксюшу. У меня до сих пор все это в башке не укладывается.
— Егор, — она меня не слушает, поднимается вместе со мной.
Ну что за упрямая женщина?
— Мам, здесь подожди, — рявкаю на мать, впервые за свою жизнь позволив себе повысить на нее голос.
А потом я резко дергаю на себя дверь кабинета отца, он ее не запер, уже хорошо.
Может ждал? Вряд ли.
Отец стоит у окна, ко мне спиной, одна рука в кармане, вторая согнута в локте.
Едва я ступаю на порог кабинета, отец оборачивается. На лице его нет ни единой эмоции, только усмешка кривая, в руке полупустой бокал.
— Пришел, значит. Пожаловалась?
Когда он стал таким? В какой момент в нем родилось это высокомерие, пафос? Я раньше ничего подобного не замечал, а теперь… Он вот так просто может обидеть человека, так просто втоптать его в грязь? Не заботясь ни о ком вокруг, взять на себя ответственность и сделать выбор за других.
— Ты кем себя почувствовал, пап? Богом?
Я даже не пытаюсь контролировать свой тон. Мне совершенно плевать, как звучат мои слова. Потому что человек напротив явно чего-то попутал.
— Не зарывайся, — рявкает, явно недовольный моим поведением.
Подходит к столу, с шумом ставит на него бокал.
— А то что, блядь? Что ты можешь сделать? Запугать меня, как ее? Что?
Я делаю шаг вперед, надвигаясь на отца. Он даже с места не двигается, меня взглядом, горящим буравит. И я сейчас как никогда рад, что не сорвался, что не поехал сюда сразу, как только услышал историю Александровны. Нашу с ней, блядь, не случившуюся историю. Из-за этого мудака холеного не случившуюся. Потому что просто прибил бы, наверное, родного, мать его, отца.
— Тон убавь.
— А нахер не пойти тебе?
— Женя, Егор! Что здесь происходит, — за спиной раздается обеспокоенный голос матери. Я же просил ее, ну просил же не ходить за мной.
— А ничего, мам, просто муж у тебя козел редкостный, как оказалось.
— Егор, ты забываешься, — отец рычит предостерегающе, сам на меня надвигается.
— Я? Я, блядь, забываюсь? Может это я твою любимую женщину запугивал? Может это я угрожал? Серьезно, пап? Воевать с женщиной? Тебе самому от себя не противно?
— С вертихвосткой, которая себе дурочка нашла? Ты совсем умом тронулся? Сколько ей? Двадцать три, мать твою! А тебе? У нее ребенок, куда ты вообще лезешь?
Я поздно понимаю, что творю, буквально в два шага преодолев разделяющее нас с отцом расстояние, хватаю его за лацканы пиджака и, толкнув назад, прижимаю к столу. В себя прихожу только от звенящего в ушах крика матери.
— Егор, да что случилось в конце концов, Женя! Хватит!
Отец сначала от неожиданности поддается, но в себя приходит быстро. Вырвавшись, отталкивает меня, в силе ему не откажешь. Я, не удержав равновесия, отлетаю к стене, благо, удается остаться на ногах.
— Ты на кого замахнулся, щенок, — он надвигается на меня, и я понимаю, что нихрена не позволю себя ударить и без ответа не оставлю, потому что сейчас мне плевать на то, что передо мной родной отец. Он меня предал. Предал мое доверие, растоптал мои чувства, наплевал на мои желания.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!