Ричард Длинные Руки - эрцфюрст - Гай Юлий Орловский

— Вы очень чуткий правитель, ваше высочество, мы это уже заметили. Чуткий и к речам, и к нашим нуждам. Мы счастливы!.. Позвольте сопровождать вас до резиденции правителя, которую занимаете.

— А я что-то занимаю? — спросил я. — Хорошо, ведите, только не бейте.

Вообще-то я нацелился было сразу к Вирландине, у нее во всем доме так тепло и уютно, словно в постели под толстым одеялом, она сумела окружить меня такой материнской заботой, что со мной такое впервые, обычно это я о женщинах забочусь, что естественно, а здесь такое незнакомое и приятное чувство, когда именно тебя ласкают, чешут и балуют, а ты всего лишь позволяешь это делать, принимаешь благосклонно и только довольно похрюкиваешь…

Резиденцией правителя, как оказалось, они деликатно назвали для меня королевский дворец Фальстронга, раз уж я наотрез отказался принять корону и стать вартгенцем.

— Я на недельку, — предупредил я, — так что даже мебель не передвигайте!

— Ничто не было сдвинуто, — заверили меня с достоинством, — с вашего последнего визита!

У входа во дворец выстроились в два ряда все слуги и служащие, я шел чинно и величаво, кланяться здесь не к лицу, но рассеянно милостивая улыбка доброго и щедрого господина вполне уместна, а это я уже умею.

Последним у самых ступеней смиренно застыл Клифтон Джонс, личный секретарь короля Фальстронга, а теперь выполняющий те же обязанности при мне.

Я на миг остановился.

— Сэр Джонс… через пять минут жду вас у себя в кабинете.

Он поклонился.

— Ваше высочество…

Я прошествовал в зал, там уже другая публика, придворные, эти угодливо кланяются, в то время как слуги стоят, как доски в заборе, строгие и застывшие.

Клифтон заспешил за мной следом, я слышал, как он сказал кому-то быстрым шепотом:

— Да-да, все как обычно! Вечером прием… Нет-нет, никаких торжеств! Его высочество не одобряет…

Я сделал вид, что не слышу, Клифтон такие вопросы решает сам, уже знает мои привычки. На втором этаже стража смотрит преданно, я для них выгляжу сильной личностью, а у сильных нет капризов, как у слабых властителей, и к людям с оружием они относятся добрее, сами из этой породы.

Первую половину дня я разбирал бумаги, что принес Клифтон, а когда намерился плотно пообедать, Клифтон снова возник на пороге, молчаливый и неподвижный.

— Сэр Джонс? — спросил я.

Он ответил с каменным лицом и едва шевеля губами:

— К вам делегация, ваше высочество!

— Ого, — сказал я, — хто там?

— Знатнейшие лорды королевства, — ответил он. — Кстати, члены Совета, которым вы поручили блюсти мир и благополучие на время вашего отсутствия.

— Ого, — сказал я, — тогда да, таких людёв заставлять ждать нельзя. Передай, что сейчас спущусь и со всем вниманием… ну, вы знаете, что сказать.

— Знаю, — согласился он так же нейтрально. — Позвольте выполнять?

— Выполняйте, — сказал я чуточку весело. — И, сэр Джонс, в следующий раз не будьте таким формальным. По роду деятельности мы пашем в одной связке, потому поменьше лишних слов, поклонов, жестов и всяких церемоний. Просто делайте!

Он церемонно поклонился и отбыл, но мне показалось, что ему больше нравится дистанция, что как бы подчеркивает мое величие, а он, дескать, допущен служить такому неимоверному гиганту.

Вообще-то это льстит, но мешает плодотворной работе, вот и первая проблема выбора для правителя: какой стиль принять?

Внизу в главном зале за большим столом расположились высшие лорды королевства, я с великим удовольствием увидел среди них главных претендентов на королевский трон: Хродульфа Горного, Леофрига Лесного, Хенгеста Еафора и Меревальда Заозерного.

Когда я появился в дверях, все неторопливо встали и с достоинством склонили головы.

Я сказал приподнятым тоном:

— Лорды!

Они не двигались, пока я не сел и не изволил жестом разрешить им сесть, однако никто не сел, вперед выдвинулся к моему великому изумлению Варвик Эрлихсгаузен, князь Стоунбернский, властелин Реверенда и Амберконта, с которым мне пришлось схлестнуться из-за его сына, Людвига фон Эрлихсгаузена, герцога Ньюширского.

Высокий, худощавый, он смотрел на меня холодными рыбьими глазами, с каменным лицом, глубокие морщины и тяжелые мешки под глазами в три яруса придают ему вид крупного государственного деятеля, хотя он предпочитает не покидать своих исполинских земельных владений, которые вчетверо больше, чем было у Фальстронга.

Мне показалось, что и в этот раз он рассматривает меня критически, с явным неодобрением, как паршивого работника, который ухитрился напиться и вываляться в грязной луже.

— Сэр Варвик, — произнес я с вопросительным оттенком.

Он поклонился медленно и с достоинством.

— Ваше высочество, — заговорил он неспешно, прочувственно, за его спиной все даже перестали двигаться, не только переговариваться. — Надеюсь, вы останетесь довольны пребыванием в нашем прекрасном королевстве… теперь и вашем!.. где вы так быстро и эффектно прекратили начавшуюся борьбу за трон… которая неизвестно во что бы вылилась!

— Вы переоцениваете мои заслуги, — ответил я, — однако да, я очень доволен пребыванием здесь, буду о нем вспоминать на обратной дороге. И, кстати, я пробуду здесь с недельку, нужно кое-что подготовить, а затем ненадолго отбуду, тоже примерно дней на семь, а то и на больше. Но у вас что-то на челе, лорд Варвик… Я чем-то огорчил народ Варт Генца?

За его спиной вельможи вперили в меня такие взгляды, что я понял: да, огорчил, и даже сильно.

Варвик произнес с достоинством:

— Больше всего, если честно, у нас сожалеют, что вы по дороге из Варт Генца заехали в те нищие Скарлянды и приняли там от них титул князя!

Я отмахнулся.

— Это было давно. И вы все еще помните?

Лорды зашумели негодующе, а лорд Варвик сказал с прискорбием на лице, в голосе и подкрепляя каждым жестом:

— Как не помнить? Ваше высочество, вы просто не принимаете во внимание, будучи заняты делами южных земель, наши весьма натянутые отношения со Скарляндами. А они весьма даже…

Я сказал с подчеркнутым нежеланием входить в подробности этих натянутых:

— Вы же знаете, почему это было сделано. Они мне предлагали корону короля, но я сказал твердо, что Скарлянды — неотъемлемая часть Варт Генца, потому ни о какой короне не может быть и речи! Однако, чтобы их не огорчать, вы же знаете мое миролюбие и стремление идти на компромиссы, я принял от них титул князя, что их удовлетворило, а меня ничем не связывает.

Он слушал очень внимательно, остальные так и вовсе впились в мое лицо взглядами, словно все стараются уловить несоответствие слов мимике и громогласно объявить с торжеством, что сэр Ричард беспардонно врет!