Черри - Мишель Франсис

– Лора, мы поговорили и с миссис Паркер, и с мисс Сойер, и они не хотят предпринимать никаких мер по поводу предполагаемой корреспонденции. Миссис Паркер вообще считает, что письмо пришло от вас, а мисс Сойер отрицает, что получала по почте щенков или любых других животных.

– Она популярная актриса. Она не хочет, чтобы это вышло на публику, вот и все. Но это правда!

– У вас есть доказательства?

– Конечно, нет, но… А как же Черри? Вы разговаривала с ней?

– Нам не с чем к ней обратиться, так как нет поводов для обвинений.

Лора подалась вперед.

– Нет, вы не можете так поступать… Вы не можете закрывать глаза на все, что я вам рассказала. Она угрожала мне…

– Боюсь, мы ничего не можем предпринять.

– Да что же мне сделать, чтобы вы отнеслись ко мне серьезно? – вспылила она. Они ответили не сразу. Лора сглотнула ком в горле.

– Лора, мы относимся к вам серьезно, – отвечала полицейская. – Просто мы обязаны следовать определенному протоколу.

Она не хотела впадать в истерику, но она рассчитывала на этих людей, как они могли…

– Прошу вас. Я не знаю, что мне делать.

Женщина проявила сострадание.

– Если с вами вступят в контакт в любой недоброжелательной манере, вам может пригодиться это, – она положила на стол буклет Национальной горячей линии по преследованиям.

Через пару минут они ушли. Лора обессиленно убирала чашки и заметила, что последнее печенье пропало. Наверное, полицейский ухватил его перед выходом. Она тяжко опустилась на диван. Одна. Всеми покинута. Однажды, давным-давно, Лора обмолвилась о том, как их собаку сбила машина, и она, совсем еще ребенок, была убита горем. Это был щенок кокер-спаниеля. Она не сомневалась, что Черри выбрала его специально, щенок предназначался ей в той же мере, что и актрисе. О чем еще она рассказывала, какие секреты выболтала много месяцев назад при этой девушке? Лора никогда не вспомнит и не узнает, если только Черри не решит ей напомнить.

Собственная жизнь вдруг показалась ей такой шаткой – так легко ее оказалось расковырять и уничтожить. Сегодня она ходила в офис и искала пропавшие бумаги, контактную информацию актеров, запирала одни документы на ключ, а другие уничтожала шредером. Потом она удалила некоторые электронные письма, которые ни в коем случае не должны были попасться другим людям на глаза. Она боялась, вдруг Черри может проникнуть в ее почту, на сервер ее компании – такие вещи должны быть подвластны привычной к компьютерам молодежи, взять хотя бы того юношу, который взломал компьютер Пентагона. Лора сразу же связалась с техподдержкой, и ее попытались успокоить, но она настояла на повышении мер безопасности. Ощущение, что за ней следят, стало отчетливее. Выйдя из офиса, перед тем, как ловить такси, она остановилась у одной витрины и сделала вид, что разглядывает ее, а затем резко обернулась, проверяя, не наблюдает ли кто-нибудь.

Лора поднялась с дивана, перепроверила дверь, которую уже заперла, и пошла на кухню. Щенок все еще не выходил у нее из головы. Какой нормальный человек додумается посылать кому-то мертвое животное? Только в этот момент ей вдруг пришло в голову, что Черри должна была сама убить его или запаковать живым, и холодок пробежал по ее позвоночнику. Черри не боялась быть пойманной, она не боялась самой себя. Ничто не умеряло ее пыл, ничто не останавливало. У нее отсутствовали моральные принципы, а ее ум был быстрее молнии, она была коварна и изобретательна. Черри все обставила так, чтобы ниточки не привели к ней.

Лоре было страшно за то, что у нее оставалось. Что еще, дорогого ее сердцу, Черри захочет отнять у нее? Ее мысли разбредались во всех направлениях, перескакивая от одного кошмара к другому. Лора потянулась к телефону. Она не могла позвонить Дэниелу, не могла позвонить Говарду. Ей нужно было поговорить с Изабеллой.

Вторник, 3 ноября

Изабелла проводила ее на кухню, и Лора нервно встала посреди комнаты, зная, что времени у нее немного, так как во второй половине дня Изабелла должна была уезжать в Котсуолдс. Их телефонный разговор прошел неловко. Они не разговаривали с того дня, как Лора приходила к ней извиняться. Изабелла сказала, что уезжает на неделю, и это показалось Лоре невозможно долгим сроком. Ее сводила с ума мысль о том, чтобы еще семь дней просидеть взаперти в собственном доме, вздрагивая от каждого стука в дверь, и лежать без сна одинокими ночами, когда мысли вольно бродили у нее в голове. Она уговорила Изабеллу принять ее сейчас.

– Чай будешь? Я бы предложила что-нибудь покрепче, но я за рулем.

– Как дела у твоей мамы?

– Жалуется, что доктора хотят ее убить, но хотя бы принимает лекарства. Джордж устал, так что теперь моя очередь нянчиться с ней. А потом мой братец снова заступит на дежурство, тем более, что он живет в соседнем доме, хотя до этого дома и ехать на «ленд-ровере». И я ни на секунду не поверю, что его поездка в Страсбург «жизненно необходима для успеха на выборах». Ну так что, с молоком? Мяту? Ромашку?

– Да, спасибо.

Изабелла хотела уточнить, на что она согласилась, но Лора отвернулась и стала смотреть в окна огромных стеклянных дверей на утопающий в зелени белый минималистичный сад.

– Ты когда-нибудь чувствуешь себя незащищенной? Как будто кто-то может проникнуть сюда?

– Дорогая, она, конечно, большая и стоит шесть миллионов, но это все равно простая терраса. Я огорожена со всех сторон.

Лора потянулась за чашкой ромашкового чая и заметила, как трясутся ее руки.

– Не хочешь поделиться со мной? – спросила Изабелла.

– Я не знаю, с чего начать.

– Присядь.

Лора послушно села, с радостью ухватившись за возможность передать контроль над ситуацией кому-то еще. Она повертела чашку, пытаясь подобрать слова для того, что ей предстояло сказать.

– Не то чтобы я тебя торопила, но если я не приеду к маме до темноты, она станет названивать назойливому полковнику с ее улицы и просить, чтобы он выслал за мной вертолет.

– Пару дней назад мне позвонили с «Ай Тиви» и сказали, что мой, наш, сериал закрывают.

– Что?

– Иззи, это прозвучит тупо… дико… господи, я еще не выжила из ума, но когда ты все услышишь, то у тебя может сложиться такое впечатление.

– Продолжай.

– Я боялась говорить…

– Мне ты можешь рассказать все, что угодно, – пообещала Изабелла.

– Дай слово, что не станешь меня осуждать.

– Разумеется.

Лора посмотрела на подругу. Слишком быстро Изабелла уступила, желая подогнать разговор. Теперь, когда ее внимание было приковано к Лоре, она не знала, с чего начать. Она повертела чашку и вдруг, ни с того ни с сего, заплакала. Стоило первой слезинке упасть, Лора быстро взяла себя в руки и достала из сумки чистый платок. Иззи сочувственно протянула ей руку.