Морена-2. Золото партии - Александр Афанасьев

Морена уже через три дня начала задумываться о том, чтобы сбежать отсюда. Обстановка, которая пришлась бы по душе пожизненному президенту какой-нибудь Малагваи, вызывала у нее чувство тошноты. Господи, она нашла в тумбочке рядом с кроватью запас презервативов и интимный гель. Поверить невозможно, что это место содержится за счет французских налогоплательщиков.

И она не считала, что что-то должна адмиралу, чтобы здесь сидеть.

Случай представился буквально через день. Она определила, где находится дорога и, как только охрана отвлеклась – сбежала. Милый фермер, который вез козье молоко на продажу, согласился подвезти ее до центра коммуны. Там она поймала авто, едущее прямо в Париж. Все-таки в глубинке Франции еще остались настоящие мужчины, готовые помочь красивой даме. Не то, что арабы или негры, считающие, что изнасилование есть часть искупления расовой вины.

* * *

В десятом аррондисмане Парижа у нее оставалась квартира. Она была куплена на ее имя, и стояла без дела.

На двери был приклеен квиток – ей напоминали о необходимости оплатить налоги. Франция – это страна налогов, тут есть налоги совершенно дикие – например, налог на телевизор.

У нее не было телевизора.

Ключ она забрала там же, где и спрятала. Израильский замок поддался, как будто она закрыла дверь только вчера. Не зажигая свет, она проскользнула в квартиру… она была ей настолько хорошо знакома, что ориентироваться могла и в темноте.

Сейф тут был, но он был почти пуст – потому что в сейфе и будут искать. Настоящая закладка была за ванной… у нее тут была роскошная чугунная ванная. Она запустила за нее руку – и с радостью почувствовала, как пальцы наткнулись на пакет.

Есть!

Ее аргентинский паспорт, настоящий – сто семьдесят стран без виз, один из самых удобных паспортов в мире. Испанский паспорт. Двадцать тысяч долларов и столько же евро. Пистолета не было – пистолет спрятан внизу, в кладовой, не один – но был немецкий нож с керамическим лезвием, настолько острым, что к нему опасно было даже прикасаться.

Забрав все, она пробежала к гардеробу… времени у нее было немного, она это знала. Наощупь нашла то, что нужно – джинсы, куртка, шапочка, которую она купила неподалеку, ручной вязки, совершенно очаровательная. Ботинки – с виду обычные «платформы» – но на самом деле, они очень удобные для всего… с прочной шнуровкой, почти анатомические…

К счастью – она не стала довольной жизнью матроной… размер был тот же, село все идеально.

Уже зашнуровываясь, она услышала шаги. Пришли… быстро реагируют. Скорее всего, датчик движения…

Несколько секунд. У нее есть всего несколько секунд.

Дверь медленно начала открываться. Потом вдруг яркий луч света – ударил от двери, пробежался по комнате.

– Выключи, болван…

Типично французское. Немец сказал бы «идиот». Англичанин или американец – «придурок». Французы говорят в таких случаях «болван» – именно так обозвал в свое время Николя Саркози приставучего журналиста…

Свет погас.

– Нет никого.

– Тихо.

– Наверное, кошка…

– Проверь ту комнату…

Морена уже ничего этого не слышала. Подтянувшись, она забралась на балкон выше… а дальше в ход пошла очаровательная французская архитектура с ее карнизами. Карниз был достаточно широк, чтобы прогуляться по нему пешком…

Ищите ветра в поле…

* * *

Через несколько часов она перешла границу. Снова села на трамвай в Страсбурге, и вышла уже в Германии. Билет стоил один евро семьдесят центов.

Еще через пару часов – она была уже во Франкфурте, благо местные электрички в Германии ходили как часы. Оттуда она взяла билет до Нью-Йорка на свое имя по аргентинскому паспорту. Аргентинцы теперь имели право посещать Соединенные штаты без визы.

Нью-Йорк. Большое яблоко. Город желтого дьявола.

Город, которому наплевать на то какой ты. Здесь никто не смотрит на тебя – все смотрят на твои деньги.

Город, где есть легендарная Уолл-Стрит. Город, где жили и работали Алан Гринспен, Уоррен Баффет, Джон Богл. Город, в котором вероятно сконцентрировано наибольшее богатство на планете. Город, который и не город вовсе – скорее, это столица мира, при том, что столицей своей страны он не являлся.

Для Алисы этот город был теперь особенным. Больше года она провела в напряженном ожидании новостей отсюда. Доу-Джонс… Насдак78… незримое биение экономического пульса планеты. Все это здесь, в каменных джунглях, на улице с неприметным названием Уолл-Стрит – ее так назвали, потому что здесь когда-то проходила стена небольшой крепости, защищающая поселение от индейцев. Землю, которая теперь стоит не меньше триллиона долларов – в свое время купили у индейцев за бусы стоимостью двадцать семь долларов.

Она почти стала местной. Одной из тех, кто живет вечно бегущей лентой биржевых новостей, без справочника помнящей десятки и сотни тиккеров79 компаний. Наконец ей просто интересно было выполнить ритуал, который как бы посвящал в сообщество трейдеров. Отсюда неподалеку в скверике – есть памятник биржевой игре, изображающий быка и медведя. Считается, что если потереть… гм… яйца быка – то тебе будет сопутствовать удача в делах. Потому что яйца быка и начищены до блеска.

А ей удача была бы кстати. Ей надо было понять, что попало ей в руки в Лихтенштейне. Сокровище – или горка дешевого разноцветного стекла, как тем индейцам, которые продали за него весь Манхеттен? И сделать это было не так то просто.

В те времена, когда открывались интересовавшие Алису счета – все биржевые дела устраивались совершенно по-другому. В общем, это была лебединая песня старой биржевой игры – тогда был уже телекс, факс, телевизор, даже компьютеры уже были – но не было Его Величества Интернета. Счета на бирже открывали только таким людям, как, к примеру, Джордж Сорос, остальные обслуживались в брокерских конторах. Визит в брокерскую контору был сравним с визитом в банк, может он был даже торжественнее. Тогда некоторые предприятия даже выпускали бумажные сертификаты своих акций…

Счета открывали только в личном присутствии… многие из тех кто имел счета, обслуживались у одного и того же брокера на протяжении поколений и брокер был почти что членом семьи. Разорение брокера, тем более, если брокер проматывал деньги клиентов – было катастрофой для многих.

Биржевая игра тоже шла иначе. Это сейчас – вялые и сонные брокеры, сидя в офисах и пялятся в монитор… а некоторые еще и пьяные, или наоборот, слишком азартные как Ник Лисон80. Тогда все пропадали в яме.